Адвокат. Судья. Вор (сборник) - Андрей Константинов

Потом вся компания переместилась в номер к Сергею и попыталась совместными польско-русскими усилиями разломать широченную кровать. Веселое свинство продолжалось почти до утра, но, к чести польских гостиниц, кровать выдержала все испытания.

Утро, естественно, было тяжелым. Проявившиеся вечером лингвистические способности Сергей утратил, и поэтому, когда девушки собрались уходить и та, что ночью была все-таки больше с ним, чем с Мареком, что-то сказала по-польски, он ничего не понял.

Зелиньский голосом умирающего перевел:

– Она говорит, что ты – первый русский, который у нее был. Учитывая сложные отношения между нашими народами, можешь считать это комплиментом.

– Все когда-нибудь бывает впервые, – философски ответил Сергей. – Она, кстати, тоже – первая полька, с которой я это самое… Пусть считает это ответным комплиментом.

Марек перевел, девицы расхохотались и упорхнули, послав приятелям воздушные поцелуи.

Зелиньский со стонами начал одеваться, чтобы бежать на работу.

– Боже, если ты меня слышишь, укрой меня сегодня от глаз начальства! – бормотал Марек, путаясь в брюках, а Сергей, услышав эту фразу, прикусил губу и отвернулся. На него нахлынул приступ ностальгии, он вспомнил, как, бывало, говорил про себя такие же слова, собираясь в прокуратуру…

Вечером в аэропорту, обняв Сергея на прощание, Зелиньский сказал ему:

– Мы оба взрослые люди, поэтому, я, надеюсь, ты понимаешь, что не хотел бы афишировать свою помощь тебе… И еще – я помогал тебе, а не твоей странной конторе, о которой я тебя не спрашиваю… Но мне кажется почему-то, что эта твоя контора занимается не только добрыми делами. Береги себя!

Сергей молча обнял Марека и пошел на регистрацию. В Пулкове его встречала Катерина с Доктором и Танцором. Пожав браткам руки и чмокнув Катерину в щеку, Челищев ответил на их вопросительные взгляды веселой улыбкой.

– По-моему, полный ажур! Гораздо лучше, чем можно было надеяться.

Катя сразу же просветлела лицом, оживились и Танцор с Доктором.

– Слава Богу! Тогда сразу – едем к Степанычу, Виктор Палыч уже ждет, заодно и поужинаем, ты же с дороги.

От этих слов Катерины Сергей почувствовал досаду. Получалось, что она больше радовалась успеху поездки, чем просто его возвращению. Но по пути к машине, воспользовавшись тем, что Танцор с Доктором ушли вперед, Катя слегка погладила пальцами ладонь Сергея и прошептала:

– Я очень скучала…

Ну прямо как школьница, ни дать ни взять! Челищев неожиданно расхохотался, но не весело, а с этакой злой иронией:

– Тебе не кажется, что ситуация начинает напоминать «Собаку на сене»? Жаль, что нет возможности пообщаться с Лопе де Вега, я, наверное, мог бы сообщить ему много интересных подробностей о внутреннем состоянии Теодоро…

Катерина надулась было, но атмосферу неожиданно разрядил Доктор. Плохо расслышав обрывок последней фразы Сергея, он обернулся и с доброжелательным простодушием сказал:

– Сергей Саныч, если нужно, мы его из-под земли достанем.

– Кого? – не понял Челищев.

– Ну Лаподавилова этого…

Доктор не понял, почему его слова вызвали такой взрыв хохота у Кати с Сергеем. Он растерянно переводил взгляд с одной на другого и под конец тоже заулыбался. И только Танцор не присоединился к всеобщему веселью. Опершись локтем на крышу «мерседеса», он угрюмо ждал, пока все угомонятся и сядут в машину…

«У Степаныча» их уже ждали. Оставив Доктора с Танцором ужинать в общем зале, Катя и Сергей прошли в уже знакомый кабинет. Из-за стола им навстречу поднялся Антибиотик – словно соскучившийся по внукам дедушка…

Он внимательно, ни разу не перебив, выслушал рассказ Челищева, но когда Сергей хотел ему передать папку с документами, остановил его движением руки:

– Ты, Сережа, оставь их пока у себя. Раз ты дело начал, тебе его и доделывать. Надо с чеченами стрелку забивать, вот там ты эти документики и предъявишь… Ну да мы это после ужина обсудить успеем, чтобы аппетит не портить. Расскажи лучше, как там Польша, как прекрасные паненки?

Сергей смутился и, глянув искоса на Катю, невнятно промямлил:

– Да я, собственно, не особо там приглядывался…

Антибиотик перехватил его взгляд и усмехнулся. Катерина сидела словно замороженная, опустив взгляд в тарелку.

Челищев хотел вернуть оставшиеся у него доллары, но Виктор Палыч их не принял, замахав с гипертрофированным возмущением руками:

– И видеть их не хочу – это твои командировочные, твое дело, куда их тратить… Ты на большую сумму наработал, но давай окончательный расчет попозже сделаем.

Ужин закончился быстро, видимо, Антибиотик куда-то торопился. После десерта Виктор Палыч поднялся и пригласил Сергея с собой в кабинет к Степанычу. Катерину они оставили за столом.

Антибиотик по-хозяйски уселся за стол Степаныча и показал Челищеву на стул рядом.

– Ну давай, Сережа, обсудим, как ты со зверями разговаривать будешь, что предъявишь, о чем промолчишь… Дело, не спорю, непростое, опасное… Но не мне же, старику, на стрелки ездить, людей смешить…

И, наклонившись к Челищеву, Виктор Палыч начал негромким голосом подробно инструктировать Сергея.

Из ресторана они уехали уже далеко за полночь. Всю дорогу до дома Катя напряженно молчала, казалось, она о чем-то лихорадочно думает, что-то просчитывает и не может просчитать.

Остановив «мерседес» у Катиного подъезда, Танцор начал было вылезать из машины, чтобы проводить Катерину до дверей квартиры, но она остановила его:

– Спасибо, меня Сергей Саныч сегодня проводит.

Танцор равнодушно пожал плечами и откинулся в кресле рядом с задремавшим после сытного ужина Доктором.

В подъезде Катерина порывисто схватила Сергея за руку:

– Сережа, когда назначена стрелка с чеченами?!

Сергей ухмыльнулся и начал было отвечать с преувеличенной серьезностью.

– Это служебная информация, и я…

Катя резко перебила его:

– Не юродствуй! Ты, похоже, не понимаешь, насколько все серьезно и опасно. Чечены – люди совершенно отмороженные, а предъява за Либмана, даже со всеми твоими документами, – дело очень спорное, потому что по понятиям Либман – их коммерсант… Виктор Палыч не должен был тебе поручать эту разборку, ты еще многого не умеешь и не знаешь… Его давно уже с разных сторон подталкивают к войне с чеченами, а если с вами на стрелке что-нибудь случится – повод будет железный, понимаешь? Господи, неужели тебя специально подставляют?

Посерьезневший Челищев мягко приобнял Катерину за талию.

– Ехать-то все равно придется, Катюшка. Назад пути уже нет… Стрелку предположительно на завтра назначать будут, но с чеченами еще никто не связывался…

Катерина уткнулась лицом ему в грудь и еле слышно прошептала:

– Будь осторожнее, ради Бога и ради меня. Если с тобой что-нибудь случится, я не прощу себе этого никогда, слышишь, никогда…

Сергей погладил ее по волосам, а потом повернул ее лицом к себе и стал осторожно целовать ее полуприкрытые глаза и мягкие дурманящие губы… Задохнувшись от долгого поцелуя, Сергей оторвался от Кати и полез рукой в карман куртки.

– Это тебе. Символ Варшавы…

Челищев протянул ей небольшую фигурку сирены, выполненную в нефрите и серебре, которую он нашел в небольшом магазинчике в центре Варшавы. Катя взяла подарок и снова спрятала лицо на груди у Сергея, но когда он попытался найти ее рот своими губами, она резко вырвалась и взбежала на несколько ступеней по лестнице:

– Нет, нет… Тебе пора, Сереженька… Ребята ждут в машине. Я… Ни пуха тебе…

Катина рука поднялась было, словно для того, чтобы перекрестить Сергея, но бессильно упала.

– К черту! – угрюмо ответил Челищев и вышел из подъезда.

Между тем у Антибиотика был свой резон поручить именно Челищеву разборку с чеченами. В «империи» Виктора Палыча новость о том, что в группировке Адвоката появился бывший следователь, распространилась довольно быстро и особого энтузиазма ни у кого не вызвала. До Антибиотика дошла информация, что больше всех возмущался некто Миша-Стреляный, базировавшийся в гостинице «Прибалтийская». Команда Стреляного действовала полуавтономно, но авторитет Антибиотика признавала. Виктору Палычу передали, что Стреляный хочет с ним встретиться, и Антибиотик догадывался, о чем пойдет разговор. После отъезда Катерины и Сергея Виктор Палыч сидел в кабинете Степаныча и лениво смотрел телевизор, когда вошедший Гусь доложил, что подъехал Миша-Стреляный и хочет поговорить.

– Что ему надо? – брюзгливо бросил Антибиотик.

– Говорит, важное дело, но скажет только тебе… Пустить его или как? – Гусь беспокойно переминался с ноги на ногу, постукивая кулаком правой руки о ладонь левой.

– Ладно, пусти его.