Полное собрание сочинений. Том 12. Ключи от Волги - Василий Песков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Амбарчик, утратив значение путевой точки, затих. Осталось тут семь человек работников станции службы погоды. Начальник станции Игорь Межерецкий эту службу тут возглавляет. Он показал нам рабиорубку, энергоблок, комнату, где живет с женой и семилетним сыном, кают-компанию, где собираются все зимовщики вечерами. В этот час в кают-компании царило веселье. Механик (он же синоптик) Ян Тимерманис справлял день рождения. Все были в сборе. И приехали гости. На собаках с соседней Медвежки приехал с денной охотник Стригун Николай, а с Петушков (чем не название для Севера!) на моторном «Буране» проделал путь в 70 километров другой Николай – Писарюк.
Желая в застолье многих лет жизни механику, радист – начальник станции – не забывал и о службе. Каждый час Амбарчик выходит в эфир – сообщает для летчиков в Черском погодную обстановку. Погодой в Амбарчике интересуется также служба морского пути.
Библиотека в кают-компании, три сотни фильмов. (И. Межерецкий: «Крутим только любимые. Самый любимый – видовой «Весна в Киеве». Сами понимаете, почему – глаз просит зелени, теплых красок»)
Не очень уютное место для жизни – Амбарчик. Край света! И все же это жилое место на нашей земле. Семеро людей хранят в этой точке очаг тепла и несут службу, необходимую в нашем большом хозяйстве.
Фото автора. 2 мая 1979 г.
«Охотники… Тем и живы»
Север: Встретилось в пути
«Мы охотники. Тем и живы. Все село – рыбаки и охотники», – сказал отец.
«Селу лет много. О Семене Дежневе, конечно, слыхали? Так вот тогда и основано – триста пятьдесят лет…» – говорит младший Слепцов, Вячеслав.
Названье села – Походск. Стоит на протоке реки Колымы в дневном пробеге на собачьей упряжке от океана. Село самобытное: рубленые из лиственницы дома, амбары с припасами для охоты и с добычей охотников, у каждого дома – лодка, сети, стоит котел для варки еды собакам.
В облике походчан замечаешь примесь якутской крови. И все ж это русские люди, с фамилиями тех казаков, которых мы называем землепроходцами: Ребровы, Березкины, Суздаловы, Череповы, Кузаковы, Слепцовы. Сохранились обычаи, уклад жизни, одежда, песни, язык. В разговоре сверкнет вдруг словцо, нынешней русской речи совсем неизвестное. Юго-западный ветер называют, к примеру, шелонник, сильный ветер без снега – хивус, речную протоку – виска. «Попадете в Архангельск или на озеро Ильмень – услышите эти слова. Оттуда шли наши предки».
Три с лишним века кормилицей человека в здешних местах была Природа. Существует в Походске поныне более тридцати способов приготовления и сохранения рыбы – от строганины до рыбной муки и «рыбной халвы». Рыба шла на стол человеку, рыбой кормили собак, на рыбу и песцовые шкурки меняли крупу, соль, сахар, чай.
Сейчас все быстро меняется. Транспортом стал самолет. Появились в селе телевизоры. Все необходимое покупается в магазине. Но по-прежнему кормят походского жителя охота и рыболовство. По-прежнему походчанин летом – на лодке, а зимой – с собачьей упряжкой в тундре.
Слепцовы – отец и сын – среди охотников первые. У каждого свой участок. И не маленький – тысяча километров квадратных лоскут земли. Четыре сотни капканов на каждом участке и сотня «пастей» – старинных песцовых ловушек. Все надо проверить, настроить, снабдить приманкой, а потом навещать аккуратно, иначе добыча достанется росомахам, волкам и лисам.
Испытанный транспорт у зверолова – собаки. Неприхотливы, выносливы, стойки к морозам – только корми аккуратно. Собаки знают, где спрятан капкан, и сами делают остановку, заблудился – чутьем находят дорогу, в пургу можно лечь рядом – и не замерзнешь.
Собаки здешней породы считаются лучшими для езды, Амундсен, готовясь к штурму Южного полюса, собак попросил с Колымы. В первую нашу антарктическую экспедицию, когда неясно было, на чем придется там ездить, вместе с техникой взяли собак – и тоже здешних, колымских.
Веками проверенный транспорт! Но транспорт не очень экономичный – пуд рыбы в день на упряжку, за зиму почти что две тонны. Эту рыбу надо поймать, сохранить, переправить к участку песцового промысла. Молодые охотники это не очень любят и потому меняют собак на оранжевый снегоход под названьем «Буран». Этот механический зверь всем хорош: вместо вороха рыбы потребляет бачок бензина, послушен, скорость в два раза выше собачьей. Однако не очень пока надежен. И если откажет вдалеке от жилья – дела охотника незавидны. Осторожные старики не спешат расстаться с упряжкой.
В семье Слепцовых мудро сочетается старое с новым: Савва Алексеевич – на собаках, сын Вячеслав – на «Буране». Кто более промышляет? Пока что верх за отцом. Но, считают, дело не в транспорте, дело в опыте звероловства. А опыт в селе Походск восходит к очень седым временам. Шутка ли, первые избы рубили тут еще при жизни Степана Разина и до рождения царя Петра.
Фото автора. 4 мая 1979 г.
Край леса
Север: Встретилось в пути
Краем леса в лесных краях называют опушку. В географическом смысле край леса – зона, где лес уступает на юге место степям, а на севере – тундре. Линия эта четко не выражена. Лес островками заходит в степь, а на севере, меж тайгою и понижением к океану, тянется лесотундра – озера, болота и редеющий древостой. В тундру дальше всех проникает береза – самое выносливое из наших деревьев. Но какой ценой достается тут жизнь! «Грибы у нас выше берез», – шутят в тундре. И это верно, заросли карликовых березок легко принять за траву.
Край леса на севере состоит из лиственницы. И это лес настоящий! Весной он в зеленом дыму молодой хвои, осенью весь в пожарах быстрого увядания, зимой манит обещанием тепла, затишьем, следами жизни.
Тут можно встретить лису, росомаху, волка, ондатру, зайца. Ну, и, конечно, где лес – там и лось! Пролетая над краем леса у Колымы, за час пути я насчитал семь лосей. Одни, притихнув, пережидали рокот мотора в чаще, другие равнодушно паслись в тальниках у реки. Я вспомнил тут лося на берегу Азовского моря: по островным лескам, по лесным полосам лоси в последние годы расселились далеко к югу. И тут, на севере, таежные великаны живут на самой границе возможного. Зимой – большие морозы. Летом – мошка. Не слишком обильная пища. Но посмотрите, сколько жизненной силы в этом красавце! Он уходил от нас без большого испуга. Просто покинул край озера, где кормился, и пробежал под прикрытие леса.
На Колыме край леса ближе, чем где-нибудь, подступает к берегу океана. Это замечено было давно землепроходцами, звероловами, зимовщиками. Лес вблизи океана – это оазис жизни, источник тепла, это радость для человека. Колымский поселок, приютивший на границы тайги и тундры, называют Край Леса.
Фото автора. 5 мая 1979 г.
Семен-река
Север: Встретилось в пути
По-якутски – Семен-юряк, по-русски – Семен-река… Где суша, а где вода, зимой сверху определить трудновато. Белым-бело! Ни единого пятнышка. И все ж пастухи по каким-то приметам, а пилоты по картам узнают озера и речки, которых по тундре многие тысячи.
На Семен-реке держит стадо оленей пастух-бригадир Владимир Курилов. Мы присели к нему на час. И я всегда буду помнить, с каким достоинством, неторопливо шел пастух к вертолету. Мы вылезли в полушубках. Он же был в пиджачке и в рубашке с расстегнутым воротом.
– У вас тут жарко?..
– Сегодня жарко, – ответил пастух без тени шутки или усмешки.
Ветра не было, но мороз держался за двадцать. И можно было лишь догадываться, какими бывают в тундре зимою «нежаркие» дни.
Состоялся обмен новостями. Большие новости пастухи знали – приемник, стоявший возле яранги, доносил сюда вести со всего света. Пастухов же интересовали новости поселка, расположенного отсюда в ста километрах.
А тут у стада новости были такими. Начался отел оленей. (Нам показали стоявшую в стороне в тихой лощине мать-олениху и рожденного утром олешка. Мы глядели на первенца как на чудо: из материнской утробы – прямо на снег, мороз, никакого укрытия, и ничего – лупит глаза на людей, пытается встать). Второе событие – волки. Вчера прикончили пять оленей. Двух сожрали. Трех оставили на снегу. И сами бродят где-то поблизости. Это беспокоило пастухов. Пока бригадир вел беседу с гостями, его помощник мастерил из жестянок из-под томатов самодельные колокольцы и вешал на шеи оленям. Оленей в стаде почти две тысячи. Всех колокольцами не снабдишь. Все же надеялись: необычные, пусть и редкие звуки остановят волков…
В яранге на металлической печке варилась оленина. И в огромном пузатом чайнике булькал чай. На стенке висели бинокль, календарь, открытки киноактеров. На почетном месте стоял будильник. Малыш лет пяти листал нарядную книжку с картинками пальм и верблюдов, шагавших по желтым пескам.
