О фотографии - Сьюзен Сонтаг

– Почему люди хранят фотографии?

– Почему? Бог знает. Почему люди хранят вещи – хлам, мусор, пустяки? Хранят, и все тут.

– Отчасти я с вами согласен. Некоторые люди хранят вещи. Некоторые выбрасывают, как только использовали их. Это, да, вопрос характера. Но я говорю сейчас именно о фотографиях. Почему люди хранят, в частности, фотографии?

– Говорю же – потому, что не любят выбрасывать вещи. Или же потому, что они им напоминают…

Пуаро ухватился за эти слова.

– Вот именно. Они им напоминают. И опять спросим – почему? Почему женщина хранит свою фотографию в молодости? И отвечаю: первая причина, в сущности, – тщеславие. Она была хорошенькой девушкой и хранит свою фотографию, чтобы напоминать себе, какой хорошенькой она была в молодости. Это ободряет ее, когда зеркало говорит ей неприятные вещи. И она, может быть, скажет подруге: «Вот какой я была в восемнадцать лет…» – и вздохнет… Вы согласны?

– Да-да, по-моему, это верно.

– Тогда это причина номер один. Тщеславие. Теперь причина номер два. Сентиментальная.

– Разве это не то же самое?

– Нет, нет, не совсем. Потому что по этой причине вы сохраняете не только свою фотографию, но и еще чьи-то. Снимок вашей замужней дочери – в детстве, когда она сидела на коврике перед камином в тюлевом платьице… Некоторых это очень смущает, но матери склонны к этому. А сыновья и дочери часто хранят фотографии матери, особенно если мать умерла молодой. «Это моя мама в детстве».

– Кажется, я понимаю, к чему вы клоните.

– И, возможно, есть третья категория. Не тщеславие, не сентиментальность, не любовь – может быть, ненависть? Как вы думаете?

– Ненависть?

– Да. Чтобы не умерла жажда мести. Кто-то нанес вам обиду – и вы храните фотографию как напоминание. Может так быть?

– Агата Кристи,«Миссис Макгинти умерла» (1951)

Перед этим, на рассвете, специально назначенная комиссия обнаружила труп Антонио Конселейро. Он лежал в хижине поблизости от сада. Когда сняли тонкий слой земли, открылось тело, завернутое в убогий саван – грязную простыню; чьи-то почтительные руки положили на него несколько увядших цветов. На тростниковой циновке лежали останки «отъявленного злодея» – агитатора… Тело извлекли из земли с громадными предосторожностями, чтобы оно не распалось, – эта драгоценная реликвия, единственная военная добыча, единственный трофей, захваченный в результате конфликта!.. Его сфотографировали и составили официальное свидетельство о смерти, удостоверяющее личность покойного, дабы вся страна не сомневалась, что с ее ужасным врагом наконец-то покончено.

– Эуклидес да Кунья, «Сертаны»

Люди все еще убивают друг друга, они еще не поняли, как они живут и зачем; политикам невдомек, что земля – это единая сущность, однако изобретено телевидение (Telehor) «Дальновидение» – завтра мы сможем заглянуть в сердце сородича, быть повсюду и быть одному; миллионами печатаются иллюстрированные книги, газеты, журналы. Недвусмысленность реального, истина повседневной ситуации доступна для всех классов. Гигиена оптического, здоровье видимого медленно просачиваются в нашу жизнь.

– Ласло Мохой-Надь (1925)

По мере того как продвигалась моя работа, стало ясно, что на самом деле не имеет значения, где я захочу фотографировать. Конкретное место просто давало повод для съемки… Ты можешь увидеть только то, что готов увидеть – то, в чем отражается твое сознание в данное время.

– Джордж Тайс

Я фотографирую, чтобы выяснить, как это будет выглядеть на фотографии.

– Гэрри Виногранд

Гуггенхеймовские поездки были похожи на сложные поиски кладов, ложные нити мешались с правильными. Друзья вечно направляли нас к своим любимым местам, или видам, или формациям. Иногда эти советы оправдывались, и нам открывались подлинные сокровища Запада, иногда рекомендованное место оказывалось пшиком, и мы проезжали много миль впустую. Я дошла до такой точки, что не могла получить удовольствия от пейзажа, если ради него Эдвард не вытаскивал камеру; так что он не многим рисковал, когда, откинувшись на спинку, говорил: «Я не сплю, просто дам глазам отдохнуть». Он знал, что мои глаза к его услугам, и, как только показывалось что-то в «уэстоновском» вкусе, я останавливала машину и будила его.

– Чарис Уэстон (цитата из книги Бена Мэддоу«Эдвард Уэстон: пятьдесят лет» [1973])

«Полароид SX-70». Он не даст вам остановиться. Вдруг вы видите картину всюду, куда ни упадет взгляд… Вы нажимаете на красную электрическую кнопку. Ж-ж-ж… фш… И вот она. Картина оживает на ваших глазах, становится ярче, проступают подробности, и через несколько минут на отпечатке все, как в жизни. Вскоре вы уже делаете снимок за снимком, каждые полторы секунды! – ищите новые ракурсы, или делаете копии, не сходя с места. SX-70 становится частью вас, без усилий скользя сквозь жизнь.

– Реклама (1975)

Мы рассматриваем фотографию у нас на стене как сам объект (человек, пейзаж и т. д.), который на ней изображен.

Это необязательно было так. Легко вообразить людей, которые иначе относились к таким изображениям. Которых, например, фотографии отталкивали потому, что лицо лишено красок, или, может быть, даже потому, что лицо в уменьшенном масштабе казалось им не человеческим.

– Витгенштейн

Это мгновенный снимок…

разрушающего испытания оси?

размножения вируса?

лабораторной установки?

места преступления?

глаз зеленой черепахи?

таблицы продаж?

хромосомной аберрации?

страницы 173 «Анатомии» Грея?

кардиограммы?

штриховой репродукции полутоновой литографии?

трехмиллионной восьмицентовой марки с Эйзенхауэром?

волосковой трещины в четвертом позвонке?

незаменимого 35-мм слайда?

вашего нового диода в 13-кратном увеличении?

металлографии ванадиевой стали?

уменьшенного оригинал-макета?

увеличенного лимфатического узла?

результатов электрофореза?

самой худшей аномалии прикуса?

наилучшего исправления аномалии прикуса?

Как явствует из списка… количество объектов, которые людям надо зафиксировать, безгранично. К счастью, как можно видеть из списка камер «Полароид Лэнд», почти безграничны и возможности их фиксации. И вы получаете снимки сразу же. Поэтому, если что-то упущено, вы можете повторить съемку, не сходя с места.

– Реклама (1976)

Предмет, который говорит об утрате, разрушении, исчезновении. Не говорит о себе. Говорит о других. Включит ли он их в себя?

– Джаспер Джонс

Белфаст, Северная Ирландия. Жители Белфаста сотнями покупают открытки, запечатлевшие мучения города. На самой популярной – мальчик, швыряющий камень в британский броневик… На других – сгоревшие дома, войска на боевых позициях в городе, дети, которые играют среди дымящихся обломков. Открытки продаются в трех магазинах Гардинера и стоят около 25 центов. «Даже по такой цене их покупают по пять-шесть штук за раз», – говорит Роз Лихейн, менеджер магазина. Миссис Лихейн сказала, что за четыре дня продали почти тысячу открыток.

Туристов сейчас мало, сказала она, так что большинство покупателей местные, главным образом молодежь, для нее это – «сувениры».

Нил Шоукросс, житель Белфаста купил два полных набора открыток и объясняет: «Думаю, это будут интересные напоминания о времени, и я хочу, чтобы оба моих ребенка поглядывали на них, когда вырастут».

«Эти открытки полезны людям, – сказал Алан Гардинер, директор сети. – Слишком многие у нас в Белфасте закрывают глаза на ситуацию и делают вид, будто ничего не происходит. Может быть, такие вещи их встряхнут и заставят прозреть».

«Мы потеряли много денег из-за беспорядков, наши магазины взрывают и поджигают, – добавил мистер Гардинер. – Если мы заработаем хоть немного денег на неприятностях, и на том спасибо».

– «Нью-Йорк таймс», 29 октября 1974 года(«Открытки с уличными боями в Белфасте стали там бестселлерами»)

Фотография – это инструмент для обращения к вещам, о которых все знают, но не уделяют им внимания. Цель моих фотографий – представить то, чего вы не видите.

– Эммет Гоуин

Камера – это пластичный способ встречи с другой действительностью.

– Джерри УлсманнОсвенцим, Польша

Спустя 30 без малого лет после закрытия концентрационного лагеря Аушвиц подспудный ужас этого места как будто бы рассеивается благодаря сувенирным киоскам, рекламам пепси-колы и общей туристической атмосфере.

Несмотря на холодные осенние дожди, тысячи поляков и иностранцев ежедневно посещают бывший лагерь. Большинство из них одеты модно и по молодости лет не помнят Вторую мировую войну. Они колоннами ходят по лагерным баракам, газовым камерам и крематориям, с интересом разглядывая страшные свидетельства тех дней – такие, как громадная витрина с человеческими волосами, из которых эсэсовцы делали материю… В сувенирных киосках посетители могут купить значки с польскими или немецкими надписями, открытки с фотографиями газовых камер и крематориев и даже сувенирные шариковые ручки – если ее поднести к свету, на ней появляется такая же картинка.