Принцы в башне - Кир Булычев

– Правильно, – поддержал ее король. – Вы, простые люди, не думаете о чести. Вам бы живот набить да дружка найти! Учись у мамаши, козленок!

– Когда свадьба? – повторила королева.

– В конце месяца, – сказал король.

– Первого сентября, – решительно сказала королева.

– Что за отсрочка? – удивился Ричард.

– Я пошла тебе навстречу. Я согласилась отдать тебе дочь. Ты же прикажи дать нам дом, достойный нашего положения, верни мне слуг, присылай нам еду...

– А где же твои драгоценности, королева? – нагло спросил Тайрелл. – Найми на них слуг, купи дом.

– И прикажи твоему слуге, – продолжала Елизавета, не обращая на него внимания, – чтобы он пощадил несчастную вдову.

– А вот этого, – засмеялся Ричард, – я ему приказать не могу. Ведь он будущий зять королевы Англии!

Ричард и Тайрелл расхохотались, а герцог Бэкингем лишь скривил рот не то в усмешке, не то в гримасе отвращения.

– А в самом деле – где твои драгоценности, королева? – отсмеявшись, спросил Ричард. – Мой братишка не жалел государственной казны, чтобы ублажить свою крестьяночку.

– У меня их отняли, – прошептала королева.

– Кто? Когда? Почему мне не доложили?

– Я расскажу тебе после свадьбы, – сказала Елизавета.

– Ладно, – согласился Ричард. У него было благодушное настроение. Он добился своего. Даже легче, чем ожидал. – Только другого дома я вам пока не могу дать. Ведь не в королевском же замке селить крестьянок! Докажете покорность – награжу.

Король пошел к двери. По дороге хотел потрепать свою Лиззи по щечке, но та умудрилась повернуть голову и вцепиться зубами в его кисть.

Тот вырвал руку, помахал ею в воздухе и, коротко размахнувшись, дал девушке пощечину. Лиззи было так больно, что она вскрикнула.

– Учись, собачонка, – холодно сказал Ричард. – А ты, Тайрелл, позаботься, чтобы после свадьбы она была как шелковая.

– Слушаюсь, сэр, – почтительно склонил голову Тайрелл.

Они вышли из комнаты: король, Тайрелл и последним – герцог Бэкингем.

Лиззи сквозь слезы принялась упрекать мать за предательство, но Елизавета и слушать ее не стала. Она подошла к окну – совсем близко, закрывая свет, темнела стена соседнего дома.

– Неплохой дом, – сказала королева. – К нему легко подойти в темноте, и я думаю, что теперь король не будет тратить сил на то, чтобы выслеживать нас. Он сломил меня, убив моих мальчиков и отняв дочь.

– Что ты говоришь, мама! – возмутилась Лиззи. – Ты, наверное, сошла с ума. Ты забыла...

По знаку королевы Джейн подхватила плачущую принцессу и потащила ее в дальнюю комнату – в доме их всего было три, если не считать кухни в подвале.

Алиса осталась в главной комнате с королевой.

– Для того чтобы подняться, – сказала королева, словно разговаривая сама с собой, – надо упасть на самое дно... на самое дно пропасти...

– Мне что-то надо делать? – спросила Алиса.

– А то как же! – очнулась от своих мыслей королева. – В этой хибаре столько дел. Жаль, что я королева и не могу взяться за тряпку и начать мыть пол. А вдруг кто-нибудь из подданных увидит и сообщит всему миру, что я – простая прачка, околдовавшая короля Эдуарда?

– Даже если и прачка? Вам-то что?

– И то верно, – согласилась Елизавета. – Ты мне составишь компанию?

– Разумеется! – воскликнула Алиса.

– Тогда тащи тазы и ведра, тряпки и швабры! Давай вымоем пол и стены, выгоним мышей и тараканов! Нам тут придется пожить, и лучше, если мы будем жить в чистоте.

И они занимались уборкой до самого вечера.

Джейн и обе служанки им конечно же помогали, а Лиззи заявила, что она принцесса крови и ей плевать на то, как ее мать себя позорит. Она уже опозорила ее в глазах узурпатора и собирается отдать ее отвратительному мужлану. Одна надежда, что Генри все-таки живой, а не убитый...

Тут Лиззи ударилась в слезы, и ее оставили в покое.

А королева Елизавета мыла пол так же ловко, как Джейн, и Алиса поняла, что она в самом деле происходит из простой семьи, где девочкам положено заниматься домашними делами, а не ждать, пока это сделают слуги.

И казалось бы, Елизавета должна быть страшно удручена событиями сегодняшнего дня. Ну подумать только! Из аббатства выгнали, сунули в убогую лачугу, пришлось пообещать руку дочери отвратительному убийце... Никакого выхода, никаких надежд...

А она моет пол, улыбается и даже напевает веселую народную песенку. Разве так бывает?

«Значит, – подумала Алиса, – дела совсем не так плохи».

А как стемнело, в окошко постучали и пришли какие-то просто одетые люди, вернее всего, моряки. Они отдали Джейн несколько рыбин, чтобы приготовить ужин, а сами уединились с королевой и шушукались до полуночи.

Весь месяц после этого прошел в лачуге у Темзы в заботах и трудах. Какие-то люди приходили в темноте и исчезали под утро, порой раздавался звон оружия. Алиса тоже крутилась – по дому было много дел. К тому же она за этот месяц три раза ездила в Сиднем, потому что, кроме нее, никто не знал лесных дорог в графстве Кент. Джейн, конечно, могла и сама навестить отца, но она была женщиной не очень молодой и не любила скакать верхом. Не то что Алиса. Лиззи даже прозвала новую подружку кентавренком. Может, из зависти, ведь сама она была всадницей никудышной.

Алиса возила в дом лесничего письма от королевы и подарки мальчикам. Принцам нравилось жить в лесу, особенно после страшной башни. Они пропадали целыми днями, и когда приезжала Алиса, ей порой приходилось самой забираться в чащу, к любимому ребятами лесному озеру. Там они вместе купались и ныряли. Алиса учила принцев плавать. Сначала они боялись и вообще думали, что плавать недостойно настоящих принцев, но потом им так понравилось, что из воды их вытащить было нелегко.

Впрочем, никто не ограничивал мальчишек – живите как хотите. Здесь все самостоятельные люди.

Так что из всей охраны с ними был только паж Грини. Но он был не телохранителем, а старшим товарищем.

По дороге из лесничества Алиса узнала, что на юге страны поднялось восстание против короля и во главе стоит – в это трудно поверить! – герцог Бэкингем!

К этому времени Бэкингем уже убежал от Ричарда во Францию, где его ждал отряд рыцарей в пять тысяч человек. Он посадил рыцарей на корабли и поплыл через пролив, а его сообщники и союзники должны были поднять восстание в тот момент, когда он высадится на английском берегу. И весь народ Англии кинется тогда на помощь Бэкингему и провозгласит его королем.

Восстание поднялось, но герцог к началу не успел. В проливе бушевали ветры, его корабли разбросало, и Бэкингем остался один.

Он стал тропинками и проселочными дорогами пробираться к своему замку, в то время как король Ричард мчался к морю, чтобы расправиться с предателем.

Могучий белый конь вынес короля на высокий обрыв. Белая меловая стена отвесно уходила к воде. Море было серым, мрачным, по нему бежали белые барашки. Вдали во мгле маленький кораблик боролся с волнами.

Над самым обрывом Ричард увидел старую разрушенную башню. Когда-то в незапамятные времена здесь сидели дозорные. Если они видели на горизонте ладьи викингов, то зажигали огонь и поднимали тревогу.

Возле башни короля ждала монахиня в сером балахоне. Капюшон скрывал ее лицо, лишь глаза поблескивали из тени.

– Здравствуй, мой славный Ричард, – сказала монахиня глубоким молодым голосом. – Ты достиг всего, чего желал? Можешь расплатиться со мной.

Ричард спрыгнул с коня. Он так сутулился, что казался горбатым. Пальцы рук чуть не касались земли.

– Я совсем не сплю, – сказал он. – Так тяжела дорога к трону.

– И залита кровью, – заметила фея Моргана.

– Я прошел ее ради Англии, ради моей страны, – торжественно произнес король. – Ни минуты отдыха, ни минуты покоя... Если бы не мои смелые решения, Англия полыхала бы в пламени гражданской войны. Мой брат Кларенс хотел поднять восстание против короны – мне пришлось пожертвовать любовью к нему ради государства...

– Не трать времени, Глостер, – перебила его фея Моргана. – Я знаю, что тебе пришлось убить короля Эдуарда и многих других... Тебе не удалось только убить племянников...

– Что? – Ричард даже отшатнулся. – Этого быть не может! Мой верный друг сам их задушил!

– Намерение убить – преступление не меньшее, чем само убийство. Послать убийцу к невинным детям – преступление худшее из всех возможных.

– Ты врешь, ведьма!

– Я не ведьма, мой маленький горбатенький герцог, – прошипела фея. Даже голос у нее изменился. – А ты – не король. Ты детоубийца, и я думаю, что смерть твоя наступит скоро.

– А я и ее убью, – пошутил король.

Но так пошутил, что если бы смерть услышала эти слова, наверное, она отошла бы подальше. С такими людьми, как Ричард Третий, король Англии, лучше не шутить.

– Твои племянники живы, подумай об этом, – сказала фея Моргана.

– Оставь, я верю Тайреллу. Он получит от меня принцессу.