Демонология Древнего Китая - де Гроот Ян Якоб Мария

Тогда позвали колдуна-у; он воздвиг алтарь, чтобы излечить дочерей, но призрак тоже соорудил алтарь и исполнил ритуал, который оказался более сильным. Ни один другой колдун-у ничего не мог поделать с призраком; более того, каждый из них в испуге убегал. Вскоре и жена, и обе дочери Яна умерли. Тогда пригласили человека по имени Мин Цзяо, владевшего искусством управляться с демонами, чтобы он прочитал священные книги. В первую же ночь призрак, обругав Яна и плюнув в него, бежал. Более он не появлялся в доме, но в том же году умер и сам Ян» («Цзи шэнь лу»).

В призраков-оборотней превращаются также вороны и совы. Голос, да и само присутствие этих птиц не только неблагоприятны для человека, но и самым непосредственным образом влекут за собой зло. То, что уже в далекой древности вороны олицетворяли несчастье и беду, подтверждает стихотворение из «Ши цзина», которое мы приводили выше. «Ворону с белой шеей, — говорит комментатор «Канона птиц»[57], - люди, живущие в юго-западных областях, называют "воробьем-призраком"; ее карканье предвещает беды и несчастья». «Ее способности, — свидетельствует другой автор, — позволяют ей проникать в природу счастья и несчастья; поэтому, где бы ни жила эта птица, люди боятся ее, а жители юго-запада считают ворону призраком, способным предсказывать будущее» («Эрья и», раздел «Вороны»). Души убитых ворон могут преследовать обидчиков с жестокостью и хитростью, свойственной разве что душам мертвых людей. Так, в сочинении времен танской династии говорится: «Когда Пэй Чжун-лин занимал пост губернатора Цзянлина, он послал своих полководцев Хун-шоу и Ван Чжэня в Линнань (пров. Гуандун и Гуанси). Исполнив приказание губерантора, они, возвращаясь домой, остановились на постоялом дворе в Гуйлине, где, завидев их, стая ворон начала шумно кричать. Ван Чжэнь бросил в них камень и убил одну птицу, которая упала в заросли бамбука. Внезапно у другого полководца Тань Хун-шоу так заболела голова, что он не мог продолжать путь. Он сказал Ван Чжэнь отправляться вперед одному и подождать его где-нибудь или сообщить о его болезни семье, чтобы они прислали за ним людей.

Пэй Чжун-лину тем временем приснился сон: Тань Хун-лин говорил ему, что на обратном пути его убил Ван Чжэнь и, забрав деньги и вещи, оставил его тело в бамбуковой роще. Не прошло и двух дней, как прибыл Ван Чжэнь и испросил новых указаний. Губернатор вызвал его к себе, передал его чиновникам, которые били его плетьми и допрашивали по всей строгости закона. Через десять дней вернулся Тань Хун-шоу, и тогда губернатор узнал о камне, который Ван Чжэнь бросил в ворону, и понял, что это душа птицы так отомстила за себя»[58]. В китайской литературе также немало преданий о том, как души мертвецов, павших жертвой жестокости, беспощадно преследовали своих убийц в облике ворон. «Ли Чэн-сы, уроженец Эчжоу, жил при династии Тан. Семья его была богатой, состояние его исчислялось мириадами монет, но у него была уродливая жена и сын десяти лет — оба страдали болезнью поясницы и нижних конечностей. Чэн-сы ненавидел их, взял в дом четырех наложниц и все время проводил с ними в увеселениях.

Однажды наложницы, выпив вина, посоветовали ему развестись с уродливой женой, выплатив ей сто тысяч монет. Но решение жены довести дело до сведения властей остановило его. Тогда он вместе с наложницами придумал другой план. Ночью они дали несчастной женщине выпить вина, а потом отравили ее вместе с сыном. Но через десять дней после похорон около полудня стали прилетать две вороны и клевать Чэн-сы сердце, доставляя ему нестерпимые муки. Спастись от них не было никакой возможности. Отчаявшись, Чэн-сы зарылся в землю и прошло много времени, прежде чем он пришел в себя. Так продолжалось целый год, и ни один из десяти тысяч испробованных способов не помогал.

Случилось так, что Ло Гун-юань, лекарь-даос из Цин-чэна, проходил между реками Хуай и Сы. Чэн-сы пригласил его в свой дом и спросил, не обладает ли он каким-либо чудодейственным средством, которое бы отвратило зло и помогло ему. "Здесь действуют несправедливо обиженные души, — ответил лекарь. — Они пожаловались Небесному Владыке, и Небо дало им право мстить людям. В таких случаях колдовство бессильно. Единственный путь заслужить прощение в совершенных преступлениях — это воздвигнуть даосский алтарь, украсить его талисманами желтого цвета и с почтением вознести молитвы к Небу". Три дня и три ночи Чэн-сы все делал так, как велел даос. На второй день черные птицы перестали прилетать, а во сне ему явились жена и сын. "Ты несправедливо с помощью яда избавился от жены и сына, — сказали они. — Мы доложили об этом Небесному Владыке, и он позволил нам отомстить. Но теперь, благодаря волшебству чудодейственных желтых амулетов, Высочайший повелел, чтобы мы возродились на небесах и получили счастливое воздаяние. Поэтому мы навсегда теряем узы мести, привязывавшие нас к тебе"» («Юнь цзи ци цянь»).

В Китае обитает несколько видов сов. И несомненно, что именно ночной образ жизни совы и ее жуткое уханье послужили причинами того, что китайцы наделяли эту птицу демоническими атрибутами. Встреча с совой считается исключительно неблагоприятной, а особенно с теми экземплярами, у которых на голове хохолок, именуемый гоу-гэ. В первой половине восьмого века Чэнь Цзан-ци писал: «Если она появляется в городе, город опустеет, если она появляется в доме, дом опустеет; если же она постоянно остается на одном месте, вреда от нее не будет. Любой, кто услышит издаваемый ею крик, похожий на смех, должен поспешить прочь. В северных землях обитают два вида сов: сюнь и ху, которые похожи друг на друга и, тем не менее, принадлежат к разным видам. Называются они так вследствие звуков "сюнь" и "ху", которые они издают; глаза у них как у кошки, размером они с цюй-юй. Если птицы эти издадут звуки, похожие на смех человека, кто-нибудь обязательно умрет.

Кроме того, есть еще и сю-лю, которая тоже принадлежит к этому же типу, но меньше размерами и желтого цвета; по ночам она проникает в дома, собирает там ногти с пальцев людей и (благодаря этому?) узнает о счастье и несчастье их обитателей. Когда ее ловят, то в зобу у нее находят эти ногти, поэтому те, кто стригут ногти, зарывают их во дворе дома» («Бэнь цао ши и», цит. в «Бэнь цао ган му», гл. 49).

«Гу-хо может унести обе души человека. Согласно "Сюань чжун цзи", гу-хо — это птица-оборотень, призрак, который, одеваясь в перья, становится летящей птицей, а сбрасывая перья, превращается в женщину. Говорят, что таким призраком становятся женщины, умершие во время родов: поэтому у них две большие груди. Они обычно крадут чужих детей с тем, чтобы воспитывать их как своих. Ни одна семья, в которой есть маленькие дети, не должна оставлять ночью на улице их одежду, ибо летающая по ночам птица помечает одежды кровью, и ребенок упадет в судорогах от испуга или будет страдать от истощения, называемого "истощением безвинных". Птиц этих очень много в Цзинчжоу, и там их тоже называют птицами-оборотнями».

В девятом столетии Дуань Чэн-ши, видимо, счел орнитологический фольклор достаточно интересным, чтобы записать его. Он добавляет также, что ночную птицу называют и тянь ди нюй, «дочерью Небесного императора», и дяо син, что может быть названием звезды. Дуань Чэн-ши знакомит нас и с еще одной разновидностью этих птиц, так называемой «чертовой колесницей», поистине дьявольским созданием, «специализирующимся» на похищении человеческих душ. «У птицы, которую называют "чертовой колесницей", по преданию, было десять голов. Она похищала человеческие души, но одну ее голову сожрали собаки. В области Цинь эта птица с наступлением темноты иногда издает звуки, напоминающие лязг мечей и грохот колесниц. Однако другие говорят, что звуки издают пролетающие в воздухе водяные птицы» («Ю ян цза цзу», гл. 16). Еще до того, как Дуань Чэн-ши записал эти свидетельства, Чэнь Цзан-ци говорил о страшном похитителе душ так: «"Чертова колесница" летает с криками в темноте, проникает в жилища и крадет души и ци людей. Согласно традиции, было время, когда птица имела десять голов; потом одну съели собаки, и голов осталось девять. Из незаживающей раны постоянно сочится кровь, и, если кровь попадет на дом, не миновать несчастья. Когда жители Цзин и Чу (Хунань и Хубэй) слышат в ночи, как летает и кричит эта птица, они гасят лампы и, чтобы отогнать ее, стучат в двери и дергают за уши собак, ибо, как они говорят, птица эта боится собак» («Бэнь цао ши и», цит, в «Бэнь цао ган му», гл. 49). В «Цзин-Чу суй ши цзи», «Календаре обрядов областей Цзин и Чу», сочинении, написанном в шестом столетии, читаем: «В первом месяце года множество птиц-призраков путешествует в ночи. В каждом доме люди колотят по кроватям и стучат в двери, щипают и крутят уши собакам и гасят лампы и свечи, чтобы отвадить их».