Демонология Древнего Китая - де Гроот Ян Якоб Мария

Ближе к пятой страже незнакомец, разомлев от тепла, громко захрапел у огня, закрыв глаза и открыв рот. Увидев это, Чжи-тун взял ложку для ладана и бросил ему в рот несколько горящих угольков. Существо вскочило со страшным воем и бросилось к воротам, после чего со стороны холма, что был расположен за монастырем, донесся звук, словно кто-то споткнулся. На следующее утро Чжи-тун осмотрел место и нашел там кусок коры. В поисках неведомого существа он взобрался на холм и увидел в нескольких ли от себя большое зеленое дерево-тун с зелеными ветвями, а выбоина на корнях дерева, казалось, была сделана совсем недавно. Он приставил к выбоине кусок коры и обнаружил, что по размерам она совершенно подходит, и от отметины не остается и следа. Примерно посередине ствола дровосек вырубил дупло глубиной в шесть цуней — это был рот призрака, поскольку в нем до сих пор тлели и мерцали огоньки. Тогда Чжи-тун поджег дерево, и призрак более не появлялся в монастыре» («Ю ян цза цзу», доп., гл. 1).

Вредоносная природа деревьев-призраков ярче всего проявляется тогда, когда они становятся причиной болезни и смерти людей. Выше мы уже приводили историю о дереве- оборотне, вызывающем болезни. Ниже мы представляем читателю еще две легенды того же рода из сочинения, датируемого девятым столетием. «В десяти ли к югу от уездного города Цзяо-чэн по ночам часто появлялись призраки, пугавшие людей, вызывавшие недуги и даже приводившие к смерти. Долгое время они причиняли большое беспокойство тамошним жителям, пока один из них, проходя как-то ночью к югу от города с луком и стрелами, не заметил вдруг призрака, похожего на человека-великана, одетого в красное, с черным платком на голове. Сгорбившись, призрак медленно приблизился к нему, словно пьяный; тем временем перепугавшийся человек натянул до отказа тетиву и выпустил стрелу — стрела попала в призрака. Призрак исчез, а крестьянин бросился со всех ног в северном направлении, добрался до трактира и рассказал о том, что с ним произошло. На следующий день к западу от рва, окружавшего город, он увидел красное коричное дерево с торчащей из ствола стрелой, которую он опознал как свою собственную. Он вытащил ее, отнес домой и обнаружил кровь на ее кончике. Уездные власти, которым донесли об этом случае, распорядились сжечь дерево, и с тех пор к югу от города зло прекратилось» («Сюань ши чжи»).

«На берегу реки Дунло (неподалеку от Лояна) стоял старый дом; в его главный зал и просторные внутренние покои вели ступени. Все, кто жил в этом доме, внезапно умирали, и дом стоял пустой и был заперт на засов. Так продолжалось долгое время, пока в годы Чжэньюань (785–804) придворный министр Лу Цянь из Фаньяна не стал цензором и не получил назначения в восточную область (т. е. в Лоян). Он решил купить этот дом и поселился в нем. Кто-то сказал ему: "Дом пользуется дурной славой и непригоден для жилья". На что Цянь ответил: "Я могу положить этому конец".

Ночью он вместе с одним чиновником расположился в зале, а остальным слугам приказал спрятаться за воротами. Чиновник отличался отвагой и слыл хорошим лучником; с луком и стрелами он уселся перед главным окном.

В кромешной мгле в дом кто-то постучал. Чиновник спросил, в чем дело, и услышал ответ: "Посланец с письмом от командующего Лю к цензору Лу". Больше Цянь ничего не ответил, и тогда письмо бросили через отверстие в стене. Цянь приказал слуге прочитать письмо. Оно гласило: "Я жил здесь целый год. Главный зал, внутренние покои, даже ступени — все это мое жилище, духи ворот и дверей — мои подданные. Разве правильно и справедливо, что вы, господин, врываетесь в мой дом? Если бы у вас был дом и я бы вступил в него, разве вы одобрили бы это? Вы не боитесь меня, но разве у вас нет чувства стыда? Побыстрее убирайтесь отсюда, господин, иначе вы навлечете на себя позор поражения и гибели".

Как только письмо дочитали до конца, оно растворилось, словно искры пламени, унесенные ветром. И тут же раздался громоподобный голос: "Командующий Лю желает видеть цензора Лу!" И вот он появился — огромный призрак ростом в несколько десятков чжанов. Он стоял во дворе и держал в руке тыкву. Слуга до отказа натянул тетиву лука и выстрелил — стрела просвистела и попала в тыкву. Тогда призрак, оставив тыкву, исчез.

Через какое-то время он вернулся. Он положил руки на каменную кладку и через отверстие заглянул внутрь — лицо его казалось очень странным. Слуга выстрелил опять, целясь призраку в грудь. Призрак вздрогнул и, испугавшись, бежал в восточном направлении. На следующее утро Цянь приказал своим людям идти по его следу. Следы привели их к заброшенному участку земли к востоку от дома. На нем росла ива высотой в сто с лишним чи, а из ее ствола торчала стрела. Это и был так называемый "командующий Лю". Цянь приказал срубить дерево на дрова, и с тех пор зло обходило стороной обитателей дома.

Через год, во время ремонта главного зала и комнат, под черепицей дома обнаружили тыкву, размером в целый чжан — из середины ее также торчала стрела. Эта была как раз та тыква, которую нес в руках "командующий Лю"» («Сюань ши чжи»).

Как правило, все истории о деревьях-призраках так или иначе следуют духу представленных выше. Пересказывать их и далее было бы слишком утомительным занятием. В заключении отметим, что и поныне в Китае весьма широко распространены суеверия о том, что деревья-призраки опасны для человека. В южной Фуцзяни люди стараются не рубить большие деревья и даже большие ветви из опасения, что обитающий в них дух разгневается и обязательно отплатит обидчику либо его соседям болезнями или причинит какой-либо иной вред. Особенно почитаются вечнозеленые деревья жун — самые высокие из тех, что произрастают в этой части Китая. В Амое некоторые даже остерегаются сажать деревья — по некоторым поверьям, как только саженцы станут толщиной с шею тех, кто их посадил, люди будут задушены поселившимися в них духами. Объяснение таким странным суевериям нам получить так и не удалось. Возможно, именно ими отчасти объясняется практически полное отсутствие лесоводства в здешних местах, где деревья размножаются только естественным путем.

Глава седьмая

Призраки — безжизненные предметы

Отличительной чертой китайской демонологии является «оживление» безжизненных предметов и мертвой субстанции. Мы знаем, что душа любой вещи может покидать ее и принимать облик человека или животного; она же может превратить безжизненный предмет в живой и действующий, особенно если речь идет о статуе или изображении. От подобных представлений прямой путь до доктрины, что мертвые предметы могут источать болезненное демоническое влияние, или, проще говоря, преследовать людей и вредить им.

В текстах такие «предметы-призраки» называются цзин, как и призраки-животные, а их пришествие — цзин гуай, «явление цзин». Значительную часть этого класса призраков составляют уже упоминавшиеся «демоны земли», которые обитают в тяжелых, редко передвигаемых вещах, и могут разгневаться, если кто-то их потревожит, и принести вред беременным женщинам или детям. Однако из всего этого отнюдь не следует, что каждый, живущий в каком-нибудь неодушевленном предмете призрак является «демоном земли».

Духи безжизненных вещей часто проявляют свою порочную природу, возвещая о неблагоприятных и несчастливых событиях. По простоте душевной люди делают из этого вывод, что духи на самом деле являются единственной причиной и источником всяких бед. В сочинениях часто описываются случаи, когда, после того как мебель в доме опрокидывалась без всякой видимой причины, появлялись странные знаки наподобие сгустков крови, в воздухе летали вещи странного цвета, возникал яркий неведомый цвет, в окна вплывали облака, поблизости сгущался туман — неожиданно умирали люди, вспыхивали пожары или происходили какие-либо прочие напасти. Во многих случаях все сомнения относительно того, что это призраки одушевляют безжизненные предметы, снимались либо благодаря внезапным вспышкам яркого света, либо, еще чаще, видением в облике зверя или человека — том образе, который, как мы знаем, как правило, принимают души предметов. Гэ Хун говорил о представляющих опасность для человека, взращивающих зло призраках золота и яшмы, наводняющих леса и горы в облике женщин. Мы читаем также о маленьких, миниатюрных людях и животных, сделанных из камня или железа, которые возникают и исчезают, словно живые призраки. «В Цзянхуай жила женщина, отличавшаяся распущенностью. Ее все время одолевали похотливые мысли, от которых она не могла избавиться ни днем, ни ночью. Как-то, поднявшись на рассвете, она увидела позади своего дома двух юношей, молодых и прекрасных лицом, похожих на придворных пажей. Она хотела уже было схватить их, но они вдруг превратились в веники, которые она потом сожгла» («Ю мин лу»). Подобные галлюцинации, сравнимые с умопомешательством, вполне серьезно принимались за действие призраков-соблазнителей. Однако мертвые вещи могут вести себя и похуже. «Цзян Вэй-юэ не боялся ни демонов, ни духов. Как-то он спал в одиночестве под окном и услышал снаружи человеческие голоса. "Это вы, проклятые призраки? — гневно воскликнул он. — Если да, то входите, поглядим друг на друга; но если у вас здесь нет никакого дела, то незачем пугать меня". Не успел он произнести эти слова, как призраки ворвались в дверь и хотели уже было залезть на его постель, но увидели, что Вэй-юэ совсем их не боится, и отошли к стене. Всего их было семь. Вэй-юэ спросил их, зачем они встали у стены, а когда не получил ответа, набросился на них с подушкой. Один за одним призраки выбежали через дверь; Вэй-юэ бросился за ними, но увидел только, как они исчезли во дворе. На следующий день он перекопал землю и нашел семь сломанных спиц от колеса» («Гуан и цзи»).