Чудовище - Маргит Сандему

Огромный зверь сидел на том же самом месте.

В этот вечер она испекла большой пирог для своего мужа и мальчиков. И когда Ульвар вернулся домой, он получил большой, еще теплый кусок.

— Спасибо, — прошептала она. — Спасибо, мой дорогой!

Высвободившись из унижающих его объятий, он сердито прошипел что-то вроде: «Что ты бросаешься на меня, как дикая кошка, чертова старуха?» Но пирог он попробовал. Съел почти половину.

И он это заслужил.

Маленький Кристоффер подрос и уже учился ходить. Малин стало немного легче, она могла теперь держать его возле себя. Но в то же время он стал более подвижным и требовал к себе больше внимания.

Однажды после обеда она отложила домашние дела и прислушалась. Она не могла поверить собственным ушам.

Приглушенные голоса, доносящиеся из комнаты, могли означать одно: Марко учил Ульвара читать!

Ульвара, который наотрез отказывался учиться таким бабским, детским штучкам! И вот теперь он был преисполнен рвения и впитывал в себя знания, преподносимые ему Марко.

И эти занятия продолжались! Каждый вечер они сидели в своей комнате и читали. Марко — с ангельским терпением, Ульвар — с дьявольским нетерпением.

Что бы это могло значить? Одичавший мальчишка захотел стать цивилизованным?

Вряд ли. Учась читать, Ульвар явно ставил себе какие-то другие цели.

Он сделал для себя открытие: что он был просто дураком, не желая ходить в школу и научиться читать. Ведь из-за этого в течение многих лет от него было скрыто нечто очень важное.

Господи, каким же идиотом он был! Он не уставал теперь ругать самого себя. Ведь он, все это время считавший, что где-то спрятаны сокровища, слышавший рассказы Малин об их предках в тот раз на кладбище, он никак не мог додуматься до того, что история Людей Льда может быть где-то записана, чтобы потомки смогли ознакомиться с ней.

И все эти годы записи лежали у него под носом.

Впрочем, совсем даже не под носом. Но он, облазив дом на Липовой аллее с подвала до чердака, наткнулся на несколько толстых книг, испещренных непонятными знаками, буквами. Книги лежали в запертом на замок шкафу в спальне Вильяра и Белинды. Но замки не были препятствием для Ульвара, и в этот шкаф он заглядывал множество раз. Вначале он никак не мог понять, зачем они прячут там эти пыльные книги.

И только совсем недавно он понял, какую ценность представляли собой эти книги. Он стащил одну из них, унес с собой в подвал и там при свете, падающем из маленького окошка, попытался по слогам прочитать страницу. Но у него, разумеется, ничего не получилось. Он уже забыл, как пишутся буквы, он принялся сравнивать их друг с другом. Единственная буква, которую он знал, была буква У, с которой начиналось его имя. Собственно говоря, он не знал бы даже и эту букву, но ему показал ее Марко.

Он мучился с этой книгой. Тогда-то на Липовой аллее удивлялись, где он проводит время. И он сдался, поняв, что ему нужна помощь.

Марко охотно помог ему, радуясь, что брат проявляет интерес к школьным предметам. Его удивило только то, что Ульвар куда больше интересовался рукописным шрифтом, чем печатным. Но и это было хорошо, поскольку так он учился одновременно и писать. Ему это пойдет на пользу.

Ульвар старался изо всех сил. Выписывал букву за буквой, неуклюже держа перо корявыми пальцами и ставя многочисленные кляксы. Он ругался, сыпал проклятиями, швырял все в угол. Но на следующий день начинал сначала, твердо решив выучиться письму.

Но Марко был еще раз удивлен, узнав, что брат не удовлетворен тем шрифтом, который он выучил. Но почему, Марко оставалось лишь гадать.

Ульвар не желал объяснять ему, в чем дело, но в ходе долгих и напряженных дискуссий Марко понял, что брата интересует, помимо обычного, современного шрифта, старинный готический шрифт.

Тут бы Марко и догадаться, в чем дело! Но его склад ума был слишком чист для этого. Он просто радовался тому, что у Ульвара появились интеллектуальные интересы. Оказывается, и ему они были не чужды. Так что Марко учил, а Ульвар учился. Медленно и старательно. В конце концов он научился читать и писать. Это всегда бывает сделать труднее, когда человек не учился в начальной школе.

Ульвар был доволен. Теперь он умел читать. Теперь настало его время.

Он выходил из дома рано утром, когда все еще спали. Из спальни доносилась детская болтовня Кристоффера, но ему был только год, он не опасен. Ульвар решительным шагом направлялся на Липовую аллею.

Там тоже все спали, в том числе и трехлетняя дочь Хеннинга. Ульвар не проявлял никакого интереса к этой мелюзге, никогда не разговаривал с малышами и делал вид, что не замечает их. У него были дела поважнее.

Зная, где лежит ключ от подвала, он открывал замок и входил туда через боковую дверь. Достав из укромного места старинную книгу, он устраивался возле окошка. Он таскал в подвал книги по одной, чтобы Вильяр и Белинда не заметили пропажи.

Ульвар открыл книгу. Эту книгу написал Микаэль Линд из рода Людей Льда, но Ульвар не знал об этом. Шрифт был старинным и уже выцветшим, потому что история эта писалась в 1660-х годах. Ульвар, разумеется, ничего не знал о самой первой книге, которую написала Силье. Она была настолько ценной, что ее хранили вместе с сокровищами Людей Льда.

«Словно мрачное звучание арф, до слуха моего донеслась история о судьбах Людей Льда…» — прочитал он.

Подняв голову, он с триумфом прошептал:

— Я могу! Могу! Я могу читать! Теперь я смогу узнать все!

Но дело продвигалось медленно. Терпение никогда не было добродетелью Ульвара, но на этот раз он превзошел самого себя, не останавливаясь до тех пор, пока не разбирал каждую букву, каждое слово.

В тот день он осилил всего несколько страниц. Но он совсем и не думал сдаваться!

Ни за что в жизни! Они отказали ему в праве узнать историю Людей Льда, наверняка они боялись, что он слишком много узнает. Но Ульвар всегда побеждал — и на этот раз он тоже должен был победить!

Через много-много месяцев после этого Малин наливала в тарелки воскресный суп, напряженно думая о чем-то.

— Чем он занят, Пер? — спросила она. — Вот и в это воскресенье его нет дома, так не годится. Он каждый день уходит рано утром и возвращается к вечеру. Что он такое задумал?

— Мы не получаем донесений о том, что он что-либо натворил, — ответил ее муж, отрезая кусочек мяса своему четырехлетнему сыну. — Поэтому я думаю, что мы можем оставить его в покое.

Ее не удовлетворил его ответ.

— В те дни, когда Хеннинг не загружает его работой, он просто куда-то исчезает. И никто его не видит. Он появляется на Липовой аллее по пути домой.

— Наверняка он бродит по холмам, и, насколько нам известно, животных он не мучает. Оставь его в покое, Малин, тебе же лучше, когда его нет в доме.