Анамнесис - Л. Скар
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда Лили ему позвонила, он сидел в своём офисе, покачиваясь в кресле и обзванивая старых друзей, с которыми давно не виделся.
– Доброе утро, дорогая.
– Хотела спросить: что ты делаешь сегодня вечером?
– Хочешь пригласить меня на ужин?
– Как ты догадался? Но не тебя одного: малышку тоже с собой прихвати.
– Ух, ты. Куда же ты нас поведёшь?
– Приходите ко мне домой. Это будет семейный ужин, если так можно выразиться.
– Конечно, можно. Мы обязательно придём.
– Буду ждать.
– Целую.
Лиам отложил телефон в сторону и задумался. Отношения с Лили выстраивались не так, как раньше. Может быть, это было связано с тем, что Лиам взял на себя ответственную роль отца. Раньше Лиам оберегал свою маленькую Лили, защищал от всех, в том числе и от самого себя. Сейчас же всё было по-другому, и любовь к Ханне наполняла жизнь Лиама смыслом, самым совершенным из всех возможных. Мужчина знал, что ту радость, которую он ощущал, заботясь о Ханне, ему ничто не заменит, да и он сам не позволит чему или кому-либо занять место своей дочери.
Лили осталась дома, чтобы приготовить ужин для Лиама и Ханны, предупредив Мэри, что на работе она сегодня не появится. Девушка считала необходимым смещать приоритеты, когда дело касалось близких людей или тех, кто мог бы ими стать. А семья Лиама явно подходила под последнее описание.
Провозившись несколько часов с готовкой, девушка отправилась в магазин, чтобы купить Ханне книги. Лили не знала, что именно девочка любит читать, поэтому купила ей несколько книг на самый разный вкус. В общем, если Ханна увлекалась фантастикой или детективами, Лили была к этому подготовлена. Девушка также не могла удержаться от того, чтобы не выбрать Ханне нежного цвета платьице, примерно прикинув размер одежды девочки, и милые аксессуары к нему.
Лиам и Ханна пришли к Лили в назначенное время и мирно уселись за стол. Сначала ощущалась небольшая неловкость: сидящие за столом не знали, как относиться друг к другу и о чём говорить. Однако вскоре Ханна, привыкнув к новой обстановке, начала без умолку болтать, перебивая взрослых и навязывая свою тему разговора, и все расслабились. Лили весь вечер волновал вопрос: как же Лиам её представил Ханне и понял ли ребенок, что на самом деле связывает её отца и Лили.
Чуть позже девушка узнала, что у Лиама не было необходимости объяснять Ханне, кто такая для него Лили Фейбер. Девочка прекрасно понимала если не всё происходящее вокруг, то большую его часть, и была достаточно тактичной для того, чтобы не говорить об этом вслух.
Беспрестанная болтовня и разговоры ни о чём служили для Ханны способом сбросить напряжение. Приподнятое настроение, в котором постоянно находилась девочка, являлось признаком не врождённого оптимизма, а талантливого умения прятать за улыбкой свою боль.
“Она может выглядеть легкомысленной и беззаботной, но при этом хранить в своей душе боль, снова и снова возвращаясь к печальным воспоминаниям. Ханна – не обычный ребенок. Я сразу это понял”, – сказал как-то Лиам.
“Так вот мы какие: судьба коверкает наши жизни, помещая нас в мир теней, но мы не отчаиваемся, выбираемся из него и смело ходим рубцами наружу, показывая всему миру свои раны, словно татуировки, и гордимся их странным, понятным только нам смыслом, который они в себе несут. Иногда мы раскрываем этот смысл другим людям, но это не имеет особого значения, потому что понять его может лишь тот, кто пережил нечто подобное. Наша боль делает нас исключительными, и мы смело гордимся собой, ведь мы находим в себе силы черпать из этой боли безрассудное вдохновение”, – думала Лили, поглядывая на девочку.
Поужинав, Ханна попросила Лили почитать ей одну из новых книг, и девушка охотно согласилась. Лили понравилось читать девочке. Ханна была благодарным слушателем и увлечённо старалась понять услышанное. Она не перебивала и лишь поглядывала куда-то вдаль, поверх книги и пространства, смущённо улыбаясь пришедшим ей в голову мыслям.
Когда девочка устала слушать, они все вместе отправились на прогулку в парк. Лиам разрешил Ханне познакомиться с другими детьми и поиграть с ними. Девочка весело проводила время, выкрикивая непонятные слова из детской игры.
Девушка смотрела на Ханну и поражалась той энергией жизни, которая в ней бурлила. Лили помнила себя в её возрасте и помнила то беспредельное отчаяние, которое повсюду её преследовало. Да, у Ханны был отец, заботившийся о ней, а у Лили ничего этого не было, но девочке, казалось, для счастья было достаточно лишь своего собственного присутствия. Лили восхищал её склад ума, образ мыслей и недетский взгляд на мир. Ханна не позволяла боли проникать слишком глубоко в своё сердце, но и на поверхности её не держала.
Когда Лили гуляла с Лиамом и его дочерью по длинной аллеи парка, она словно окунулась в семейную идиллию. Ей казалось, что вместе они неделимое целое и им суждено пройти долгий и счастливый путь. Лили стала частью чего-то большего и получала от этого наслаждение.
– Мне с вами так хорошо, – произнесла она, когда прогулка подошла к концу.
– Нам тоже очень нравится быть с тобой, тетя Лили. Правда, папа?
– Конечно, дорогая.
– Давайте прощаться.
– Прощаться?! – возмутилась Ханна. – Но почему мы должны сейчас прощаться?
– Потому что кому-то уже пора спать, – назидательно ответил Лиам. – Чтобы завтра пойти в свою новую школу.
– Да что вообще делать в этой школе? Мне интереснее проводить время с Мартой.
– Да? А разве ты не хочешь познакомиться с умными людьми и найти новых друзей?
– Конечно, хочу. Очень хочу! – воскликнула девочка. – Не так уж с Мартой и интересно.
– Тогда пойдём домой, – улыбнулся Лиам.
– Пойдём. Тетя Лили, мы вынуждены попрощаться. Завтра я пойду в школу и не хочу проспать, а то мои новые друзья будут думать, что я несерьёзно к ним отношусь.
– Я тебя понимаю. Что ж, пока.
Лили обняла Ханну и её отца и, помахав им вслед, пошла домой.
Девушка ещё улыбалась, когда заходила в квартиру. Но, оказавшись там, она снова ощутила своё одиночество, которое никуда не делось. Тоска с прежней силой сжимала её сердце. Лили вдруг вспомнила, что Лиам ни разу не говорил ей о своей любви с того момента, как вернулся в Лондон. Он словно отгораживался от неё своим спокойствием и молчанием и ставил невидимую преграду между ними.
Лили не знала, каким он видит их
