Кондор принимает вызов - Сергей Соболев

— Пора приступать.

Глава 4

Кого это еще черти принесли? Может, Саня Прохоров успел так резко прокрутиться?

Демченко прикипел к дверному «глазку». На лестничной площадке стояла незнакомая женщина лет тридцати, одетая в кофту домашней вязки. Она еще раз нажала кнопку звонка, над головой у Ивана залился электрический соловей.

— Вам кого? — спросил он через запертую дверь. Палец его в нерешительности замер на предохранительной защелке замка.

— Ой, а это я вам по телефону звонила, — заявила она грудным голосом. Женское лицо приблизилось, заняв почти всю сферу обзора панорамного «глазка». — Я ваша соседка снизу.

— И что дальше? — нетерпеливо спросил Иван. Соседей по подъезду он еще толком не знал, они лишь недавно вселились в этот дом.

— Я занимала у Светы двести рублей до конца месяца... Вас зовут Иван, верно? Света мне о вас рассказывала... Я денежку вам принесла, Иван, хотела еще вчера отдать, но никого не застала...

В «глазке» промелькнуло нечто радужное, напоминающее денежную банкноту. Когда это, интересно, Светка успела отстегнуть этой дамочке две сотняги? Вроде бы не было у них такого договора... Может, перед самым отъездом в Гомель ссудила соседке, а мужа забыла известить?

— Минутку, — сказал Иван, — сейчас открою...

«Соседка» повела себя очень странно. Стоило хозяину квартиры выйти на порог, как она тут же резко отшатнулась в сторону, а из-за ее спины неожиданно вынырнула мужская фигура в черной спецназовской маске. Захват происходил в классических традициях. Иван сам был опытным специалистом в подобных делах. Все произошло в считанные секунды. Помимо мужика в черном, вынырнувшего у него под самым носом, Демченко успел периферийным зрением засечь еще два силуэта: один прикипел к стене у самой двери и уже готов был действовать, другой находился чуть выше, на лестнице, он тоже начал движение.

Поскольку Демченко совершенно не готов был к подобному повороту событий, то все преимущества оказались на стороне нападавших, включая фактор внезапности и численное преимущество.

Он чисто рефлекторно уклонился от контакта с боевиком, напавшим на него сбоку, со стороны лестницы. Он резко отшатнулся назад, пытаясь скрыться за дверью: обычная спонтанная реакция попавшего в такой переплет человека. В сущности, он лишь сыграл на руку нападавшим: боевики тут же вдавили его всей своей массой в узкий пенал прихожей. Хотя они были в брониках и боевой амуниции, ствол никто из них так и не обнажил. Теряя равновесие, Иван судорожно ухватился одной рукой за ворох одежды на вешалке, другой пытался заблокировать действия ближнего к нему боевика.

Схватка была сколь ожесточенной, столь же быстротечной. В пылу борьбы Иван успел грызануть чье-то запястье, к этому времени его уже успели капитально прихватить. С грохотом сорвалось на пол бронзовое настенное бра, а вслед за этим что-то взорвалось у него под черепной коробкой.

Лупарев еще несколько секунд стоял на лестничной площадке, прислушиваясь, не хлопнет ли где-нибудь в подъезде дверь, не высунется ли на шум чья-нибудь любопытная голова. Из четырех квартир на площадке телефонизированы только две — Демченко и соседей за стенкой. Сделали контрольный звонок, телефон соседей не отвечает. Можно считать, что всем им крупно повезло.

Плотно прикрыв за собой входную дверь, он сразу прошел в гостиную. Как и все остальные участники событий, он предусмотрительно прятал обличье под спецназовской маской. Двое из пяти боевиков киллер-команды говорили на русском с заметным акцентом, но это обстоятельство Лупарева нисколько не смущало: во-первых, у него были на сей счет четкие инструкции, а во-вторых, скупость слов и жестов отличает настоящих профессионалов от дилетантов — первые способны понимать друг друга с полуслова.

Инициаторы акции надеялись обнаружить на квартире у Демченко самого беглеца, но в этом смысле их ожидания не оправдались. Впрочем, его шансы на спасение по-прежнему равнялись нулю.

Из распахнутых настежь филенчатых дверей смежной комнаты доносились хряскающие звуки ударов и приглушенные стоны — жертве заткнули кляпом рот. Демченко обрабатывали сразу трое: начался сеанс экстренного потрошения. Костоломы в эти минуты методично и со знанием дела превращали здорового цветущего мужика в жалкого калеку. Лупареву уже приходилось ранее наблюдать подобное зрелище, поэтому он не спешил присоединяться к «дознавателям», пусть «гориллы» хорошенько над ним поработают и доведут Демченко до нужной кондиции.

Еще один «коллега», пятый и последний член команды, успел выбраться на лоджию и принялся о чем-то негромко переговариваться при помощи своей портативной рации. Лупарев остановился возле телевизора «Самсунг», установленного на застекленной подставке, взял сверху видеокамеру, покрутил ее в руках, после чего слегка кивнул собственной догадке. Кажется, «партнеры» охотятся за некими видеоматериалами. Если такое предположение соответствует истине, то они вышли на верный след.

Вторая комната, в которой обычно размещается спальня, была практически свободна от мебели, здесь стояли лишь детская кровать, полированный шкаф и две коробки, набитые каким-то хламом. Лупарев в компании с «партнером» тщательно обыскали квартиру Демченко, благо занятие это оказалось несложным — омоновец еще не успел толком обставиться. Обнаружить искомый предмет им так и не удалось. Придется подробно расспросить на эту тему самого хозяина, тем более что он уже подготовлен к откровенному разговору.

Все это время Демченко балансировал между жизнью и смертью. Страх накатывал волнами, смешиваясь с дикой, нечеловеческой болью. С каждым разом волна захлестывала его с головой, мощный водоворот стремительно засасывал попавшего в его власть человека в свои мрачные бездны. Легкие разрывались от недостатка кислорода, в тело со всех сторон вгрызались челюсти хищных пираний.

Едва только он успевал вынырнуть на поверхность и вдохнуть толику воздуха, как его тут же затягивало обратно в бездонный омут. Пытка повторялась по нарастающей. За что ему уготовано такое испытание? За какие свои грехи попал он в этот кромешный ад?

Временами ему все же удавалось зацепиться за реальность, нащупать зыбкую почву под ногами. В эти короткие мгновения в его сознании теснились отрывочные мысли: «Сработала чья-то группа захвата... Кто такие? Боевиков четверо или пятеро... Эх, как же я глупо купился... Почему они не объявляют свой „интерес“? Должно быть, это как-то связано с „Х-файлами“... Не похоже на допрос, даже „крутые“ так себя не ведут... Если решили „мочить“, то зачем истязают?»

Самое ужасное, что никто ни о чем у него не спрашивает, бьют молча, остервенело, с небывалым зверством...

— Достаточно! — лязгнул металлическими нотками приказа «партнер». — Он уже в кондиции.

Лупарев в душе согласился с ним, сейчас самое время допросить Демченко, пока он находится в полусознательном «пограничном» состоянии. Его воля к сопротивлению, если таковая имелась в наличии, сломлена, парализована болью. Сейчас он способен соображать ровно в той степени, в какой это требуется для допроса.

Один из спецов, до этого сидевший на спине у жертвы и державший концы полузатянутой удавки, выпрямился во весь рост, вытер рукавом вспотевший лоб — здоровый им детина попался, умаялись, пока удалось утихомирить окончательно.

Лупарев с чисто профессиональным интересом принялся разглядывать работу костоломов. Демченко корчился от боли на голом полу, он даже не пытался приподняться. Рот заткнут кляпом, слышатся лишь судорожные всхлипы. Наручники ему еще раньше сняли, когда сломали кисть. Пальцы, кажется, ему все переломали, а вдобавок и половину ребер. Голень на правой ноге сломана в двух местах, бегать больше ему не придется. Лицо хоть и запито кровью, но в целом спецы потрудились над ним слабенько, он еще должен ответить на вопросы.

Безошибочно выделив из троицы головорезов пару «своих», Лупарев красноречивым жестом показал им на дверь. Сам он тоже вышел из комнаты. Знать чужие секреты им без надобности, остальное доделают достойные продолжатели славного гестапо Мюллера.

Вместе с болью вернулась способность слышать и соображать. В комнате прозвучало несколько отрывистых реплик. Такое впечатление, что говорят по-немецки. Или опять ему мерещится чертовщина?

Не сразу, но все же Иван Демченко догадался, что пытка на какое-то время приостановлена, а возможно, и вовсе прекращена. Теперь, кажется, он уже не валяется на полу, а пытается стоять на своих двоих. Его отчаянно бросало из стороны в сторону, так, словно он угодил в качку и беснующиеся штормовые волны норовят вырвать из-под его ног палубу. Наконец вытащили кляп, стало чуток легче дышать но вместе с тем каждый вдох-выдох отдавался в груди резкой болью. Сволочи, наверняка сломали несколько ребер. Такое впечатление, что сзади кто-то подпирает его, иначе бы он мог сверзиться на пол, вернее, в морскую пучину.