Наши люди в Шанхае - Наталья Манухина

Дал установочку, доктор хренов!

Знает ведь, что я впечатлительная, к тому же устала вчера как собака, нет, надо было ему мне перед самым сном про этот свой шампунь напомнить.

А я и рада стараться, вместо того, чтобы спокойно спать и восстанавливать силы, смотрела кошмарные сны.

И что интересно, вроде бы сплю, а сама во сне думаю: «Не забыть бы узнать у Алсуфьева, зачем он взял с собой аж целых две больших бутылки шампуня? Зачем, спрашивается, если знал, что пробудет в Китае меньше недели?»

Мало этого! Мало мне было снов про шампунь против перхоти!

Мне сегодня еще и ягоды приснились!

Крупная, спелая, истекающая соком земляника и неестественно красная, гигантских размеров малина.

Ягоды росли на одном кусте, чего, к сожалению, никогда не бывает в природе, а куст, обильно усыпанный этими ягодами, рос прямо перед моим носом.

Каждая уважающая себя дама, мало-мальски смыслящая в сновидениях, знает, что ягоды снятся к слезам. Да, да, не смейтесь! Видеть во сне ягоды это к слезам и к неприятностям.

Я же в своем сне не только ими полюбовалась. Нет! Для начала я полила ягодный куст густым голубым шампунем известной вам марки, а потом этих ягод наелась. До отвала наелась!

Идиотка несчастная!

Одно утешает, ягоды были красного цвета.

Будь то черника или же черная смородина, я б уже билась в истерике. Потому что не хочу неприятностей. Хватит с меня! Свой лимит по неприятностям в Китае я уже выбрала. Сколько можно?!

Черные ягоды всегда снятся только к нехорошим событиям в вашей жизни. Это я знаю по личному опыту. Увидеть во сне ягоды черного цвета, все равно что увидеть цветы. Почти так же плохо, если не хуже.

А вот красные…

Насчет красных ягод у меня такой уверенности не было.

Слезы, они ведь разные бывают. Не все же плакать с горя. Иногда плачут и с радости.

Поразмыслив, я успокоила себя тем, что ягоды красного цвета вполне могут присниться к слезам от умиления.

Я сегодня утром действительно растрогалась до слез, едва лишь сошла с поезда. Ступила на платформу, и от нахлынувших эмоций «в зобу дыханье сперло».

Кто б мог подумать, что я настолько сентиментальна!

С каким-то необъяснимым, непонятным мне, безудержным волнением я разглядывала большие листья платанов, раскидистые вязы, пальмы, качающиеся на ветру. Восторженно вглядывалась в лица встречных прохожих…

У меня было стойкое ощущение, что я вернулась домой. В свой, родной для меня, Китай.

В Пекине я воспринимала окружающее несколько отстраненно, как это и бывает обычно на экскурсии по чужой стране. Да, интересно, да, необычно, кто б мог подумать, что такое бывает, у нас в России все совсем по-другому.

В Шанхае я воспринимаю действительность совершенно иначе. Я не чувствую себя здесь чужой, иностранкой, приехавшей на трехдневную экскурсию. Я ощущаю себя здесь своей.

Я бывала уже в этом городе, я все это уже видела: и эти деревья, и этих людей, и эти дома. Все мне знакомо!

Смешно, если вдуматься, в сколь нежном возрасте я отсюда уехала. К тому же Шанхай сильно изменился за эти несколько десятилетий. Да что там десятилетий! Шанхай кардинально изменился за несколько последних лет. Взять те же небоскребы! Они здесь на каждом шагу. Я где-то читала, что даже типовые дома в Шанхае имеют тридцать два этажа.

Я это понимала умом, а сердцем?..

Сердцу не прикажешь! Я помнила этот город и была уверена, что город помнит меня.

Наверное, поэтому я вела себя как экзальтированная идиотка.

— Сережа! Что это?! — восторженно заверещала я, увидев двух пожилых китайцев с корзинами на бамбуковых коромыслах. — Посмотри! — Я как маленькая ткнула пальцем в корзину, наполненную круглыми красновато-коричневыми плодами. — Ты не знаешь, как они называются?

— Не знаю, — пропыхтел Алсуфьев, толкая впереди себя тележку с нашими вещами.

— Может, это такие гранаты? Как «райские яблоки», малюсенькие такие, их еще называют «Китайка». Может, в Китае и гранаты такие же малюсенькие выращивают? Вывели сорт по типу «Китайки»? Смотри! Очень похожи. И кожура такая же жестковатая, и по цвету почти такая же. Только они совсем маленькие и более круглые!

— Не знаю, Наташечка, — он выгрузил чемоданы на тротуар и взмахом руки подозвал такси.

Я с шумом втянула носом воздух:

— Понюхай, как пахнет, Сережа!

Алсуфьев послушно раздул ноздри и огляделся:

— Ничего удивительного, Наташечка, на той стороне улицы ресторан на открытом воздухе.

— Ты тоже чувствуешь? Запах чеснока, китайских приправ и еще чего-то такого… Давно позабытого… Может, так пахнет соевое масло?

— Может быть, — отмахнулся Алсуфьев, неловко суетясь возле таксиста, с невозмутимым видом укладывавшего вещи в багажник.

— Нет, это не масло. Понюхай, это что-то другое.

— Не знаю, Наташечка, — он подтолкнул меня к распахнутой дверце машины.

— Подожди, подожди, я сейчас вспомню. Еще немножко и… У меня прямо на языке вертится. Сережа, я знаю, я уверена, что ела это в детстве, тогда, когда мы жили в Китае. Мне кажется, с этим запахом связано что-то важное.

— Вполне вероятно, Наташечка, вполне вероятно. Ты ведь знаешь, что человеческий мозг устроен таким образом, что участки мозга, которые отвечают за обоняние, расположены рядом с центрами памяти и удовольствия. Именно поэтому даже спустя много лет запах может пробудить в нас воспоминания о давно прошедших событиях.

«Начинается», — недовольно подумала я, усаживаясь в такси.

Вместо того чтобы как следует принюхаться и вспомнить то, о чем тебя просят, неугомонный Алсуфьев собирается парить мне мозги про возможности человеческого мозга. Теоретик!

Но Алсуфьеву было не до моего просвещения, он бился над неразрешимой дилеммой: как объяснить таксисту, куда нас надо отвезти. Так как ни карты города, ни карточки гостя с названием отеля у нас при себе, к сожалению, не было, бился с китайским водителем Алсуфьев на хорошем английском.

— Сережа, — не выдержала я на пятой минуте пространных объяснений с извинениями, — я тебя умоляю, говори попроще. Ты уже достал беднягу. Еще немного и он нас высадит.

— Се се, — неожиданно развеселился китаец.

— Не за что! — Я выдержала театральную паузу. — Пекин! Улица Пекин-Роуд! Хо?

Таксист с пониманием кивнул:

— Хо.

Я с превосходством посмотрела на Алсуфьева:

— Проще быть надо, товарищ профессор. Проще и ближе к народу. Как там отель-то у нас называется?

— Э-э-э, — растерянно заморгал мой профессор, — э-э-э…

— Сережа, я тебя умоляю, говори односложно. Никаких извинений. Не пугай шофера. Он и так тебя уже боится.

— «Бунд Риверсайд», — потерянно пробормотал Алсуфьев и вымученно улыбнулся.

Таксист обернулся и вопросительно посмотрел на меня.

— «Бунд Ри-вер-сайд» хо-тэл, — сказала я по слогам.

Китаец удовлетворенно кивнул и тронул такси с места.

— Слава тебе господи, — с облегчением сказала я, устраиваясь поудобнее.

Алсуфьев беспокойно заерзал на переднем сиденье:

— Ты уверена, что он тебя правильно понял?

— Мы едем, значит, понял. — Меня не так-то легко сбить с толку. — Когда не понимал, мы стояли на месте.

— Да, но…

— Я тебя умоляю, Сережа. У нас есть выбор?

— Не знаю, Наташечка, но мы могли бы, наверное, взять другое такси.

— Бесполезно, — заявила я. — Меня еще в Питере Ольга Фролова предупредила, что китайским таксистам объяснить что-либо по-английски нельзя по определению. Не стоит и пытаться.

— Это какая Ольга? Та, у которой своя галерея в Париже?

— Ну да. Она ведь заядлая путешественница и сто раз уже бывала в Китае. Так вот, она приспособилась и делает так: объясняет портье в отеле, куда хочет поехать, и тот пишет ей по-китайски записочку для таксиста. Говорит, очень удобно. Она мне специально позвонила, когда узнала от Верочки, что я еду в Китай не от турфирмы, а с тобой, хотела предупредить, а я вот только сейчас вспомнила.

Вопреки опасениям, таксист нас привез правильно. Доставил прямо по указанному адресу: Пекин Роуд, отель «Бунд Риверсайд».

А вот общение с портье, вопреки ожиданиям, проходило далеко не так гладко, как я рассчитывала.

Нет, в отеле нас приняли очень любезно. Рассыпались в приветствиях, мгновенно зарегистрировали, мгновенно выдали ключи от номеров.

Да и сам отель, должна признаться, превзошел мои ожидания. Фешенебельное высотное здание в самом центре Шанхая. Я и представить себе не могла, что буду жить в небоскребе.

Жаль только разговор об отеле «Пикарди», в котором мы с Алсуфьевым жили в детстве, никак не клеился. Я-то надеялась, что в ответ на вопрос об отеле портье даст нам его адрес, а он вместо этого засыпал меня вопросами о несуществующих внуках.

Понятное дело, я расстроилась. Как мы будем искать наш отель, если никто нам не сможет в этих поисках помочь? Шанхай огромный мегаполис, а мы здесь пробудем всего-навсего три дня.