Агент влияния - Александр Анатольевич Айзенберг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
_________
После наставления центурионов уразумевшие свою задачу легионеры надвинулись на толпу, твердо выучив назубок волшебные заклинания «Клодий» и «Милон».
– Ты за кого?
Так. За Милона?
– Да.
– Иди отсюда.
– Я – гражданин. Римский.
– Иди отсюда, римский. Иди, гражданин.
– Сам иди.
– Я тебе морду набью, гражданин.
– Руки коротки
– Ничего дотянусь.
_________
– тресь-тресь.
_________
– Так. А ты, значит, за Клодия? И ты?
– Да! – гордо отвечали на другой стороне уверенные в защищенности своих прав борцы за справедливость.
– Граждане… Так, вот тебе, гражданин, ты мне сразу не понравился, я сейчас рыло начищу.
– За что?
– О! А тебе по пятачку настучу. Понял, дубина? О, понесся… и тот, другой… А ты чего ждешь, смотри, видишь ножик, зарежу, гражданин. Понеслись, граждане!!!
_________
Равноправие было полным.
_________
Кому-то из легионеров подмигнула квадрантария. Он задумался, посмотрел в другую сторону… Еще раз на ее грудь… сделал безразличный вид… бедра его сразу впечатлили… согласовал цену… и повел за угол…
_________
– Куда это он с ней?
– Спроси еще, зачем?
Появился центурион, тут же спросил:
– Где легионер Биберий?
– Да, снял квадрантарию.
_________
За углом он сначала ее поставил на колени… впрочем, вскоре глаза у него полезли на лоб… на то, что под шлемом… и легионер предпочел растянуть удовольствие, развернув квадрантарию лицом к стене, а к себе задом; наклонил… и только она начала зарабатывать, ритмично ударяясь головой, в мирный закуток вломился рассвирепевший центурион. Парочка рванула от него, проявив чудеса реакции и скорости. Причем, квадрантария, как свободная гражданка, умчалась далеко, а легионеру деваться было некуда, но он углядел кучку… кучу… и, сделав вид, что занят, быстренько присел над ней. Ворвавшийся центурион заревел:
– Ты что здесь делаешь?!
– Н-ну… как что? вот, делаю, однако…
– Встать!!! Отойди. Шаг в сторону! А почему, волчье?!
– Центурион, а жизнь какая, центурион…
– В строй! Пролетарий!!!
_________
Устрашенные всем этим сторонники Клодия дали возможность в молчании выслушать показания свидетелей в течение двух дней. Их допрашивали Марк Цицерон, Марк Марцелл и сам Милон.
_________
Многие местные жители дали свидетельские показания о том, что там произошло: кабатчик был убит, харчевня была взята приступом, тело Клодия выволокли наружу.
_________
Что же они думали – все так просто?
_________
Ничего, все нормально… У нас команда…
_________
Раздался какой-то дикий крик.
_________
Жуткая тишина установилась…
_________
А-аааа!!!
_________
Раздался какой-то звериный вой…
_________
Фульвия страшная и грозная… Все попятились…
_________
Она смотрела на Милона…
_________
– Ты… ты убил Клодия…
_________
– Мои слезы даром не пройдут!
_________
Зловещая тишина раздирала…
_________
Фульвия подняла руку, и все посмотрели вслед за ней… Там стоял Цицерон…
_________
– Мои слезы даром не пройдут!
_________
– Убийцы!!!
_________
Она увидела Юнону и Юпитера… Они смотрели на нее…
_________
Боги ждали…
_________
Iuno! Iupiter!
_________
Накажите их! Накажите! Iove!
_________
Iovis pater!
_________
Накажи! Накажи! Накажи!!!
_________
Душераздирающий вопль обрушился на умершую тишину…
_________
последними дали свидетельские показания Семпрония, дочь Тудитана, теща Публия Клодия, и его жена Фульвия и плачем своим потрясли людей, стоявших вокруг.
_________
– Почему так рыдает эта матрона?..
– Это – вдова Клодия, Марк Антоний…
– Понимаю. Да, думаю, ее слезы даром не пройдут…
_________
– Кто этот здоровенный бугай? – Кто?.. А этот. Этот, говорят, только между нами, тс-с, от Цезаря, но он делает вид, что не от него, Антоний. Его зовут Марк Антоний.
_________
После того как суд был распущен приблизительно в десятом часу, Тит Мунаций на сходке предложил народу явиться на другой день всем поголовно, чтобы Милон не ускользнул.
_________
Под охраной солдат временно проходили судебные заседания.
_________
самый громкий суд – суд над Милоном. В последний день слушаний Помпей, который прохладно относился к Милону и даже поверил в то, что тот задумывал убить его, разместил на Форуме и в окрестностях множество солдат.
_________
Милон улыбнулся. Такой улыбкой можно было напугать и палача.
– Цицерон, что с судом? Ты гарантировал нужное решение… У нас есть гарантия на завтра? Ты обеспечил решение?
_________
Помпей против нас… Помпей против…
_________
Цицерон вздрогнул…
_________
Без Красса… Магн против… И повсюду его легионеры… Что против его легионеров обыкновенные убийцы Милона… Пыль…
_________
– Цицерон, ты решил с судом? Решай! Решай! Решай…
Ты же обещал… Мы – взрослые люди, Цицерон. Ты, что, маленький?..
_________
На другой день, который был решающим днем суда, – за пять дней до апрельских ид – во всем Риме лавки были закрыты; Помпей расположил охрану на форуме и у всех подходов к форуму; сам он занял место перед эрарием, как и накануне, окружив себя отборным отрядом солдат. Затем, с рассветом, была произведена жеребьевка между судьями; после этого на форуме воцарилась такая тишина, какая только возможна на форуме. Во втором часу начали говорить обвинители – Аппий старший, Марк Антоний и Публий Валерий Непот; в соответствии с законом они говорили два часа.
_________
Им ответил один Марк Цицерон.
_________
M. TVLLI CICERONIS PRO T. ANNIO MILONE ORATIO
Aprilis
– Etsi vereor, iudices, ne turpe sit pro fortissimo viro dicere incipientem timere, minimeque deceat, cum T. Annius ipse magis de rei publicae salute quam de sua perturbetur, me ad eius causam parem animi magnitudinem adferre non posse, tamen haec novi iudici nova forma terret oculos, qui, quocumque inciderunt, consuetudinem fori et pristinum morem iudiciorum requirunt. Non enim corona consessus vester cinctus est, ut solebat; non usitata frequentia stipati sumus: non illa praesidia, quae pro templis omnibus cernitis, etsi contra vim conlocata sunt, non adferunt tamen [oratori] aliquid, ut in foro et in iudicio, quamquam praesidiis salutaribus et necessariis saepti sumus, tamen ne non timere quidem sine aliquo timore possimus. Quae si opposita Miloni putarem, cederem tempori, iudices, nec inter tantam vim armorum existimarem esse oratori locum. Sed me recreat et reficit Cn. Pompei, sapientissimi et iustissimi viri, consilium, qui profecto nec iustitiae suae putaret esse, quem reum sententiis iudicum tradidisset, eundem telis militum dedere, nec sapientiae, temeritatem concitatae multitudinis auctoritate publica armare.
Quam
