Конвой для ведьмы - Леока Хабарова

— Расскажите нам, уважаемый, как ваш отряд очутился в Дикой чаще? — вопросил кардинал. Представители Священного совета — семеро сморщенных старцев в париках да мантиях — дружно закивали. — Ведь всем и каждому известно, что место это проклято и кишит нечистью.

Айван принялся рассказывать, а Кай нервно сглотнул: в словах лысого воина не было ни слова лжи. Только правда.

— В дороге нас застал ливень, — поведал Айван. — Лошади пугались грома, и молодой командир предложил переждать ненастье в лесу.

— Звучит разумно, — кивнул кардинал Флавий и сложил пальцы домиком. — Но отчего вы не отправились на постоялый двор?

— Гроза разбушевалась не на шутку, а до ближайшей гостиницы оставалось лиг пятнадцать, не меньше.

Члены совета переглянулись и принялись шептаться. В конце концов, один из них — тощий, как жердь, и с глазами навыкате — спросил:

— Ваш командир позабыл об опасностях, что таит в себе Дикая чаща?

— Не думаю, ваша милость, — Айван нахмурил седые брови. — Двое наших, Бригг Грэм и его брат, отказывались идти туда, но…

Он запнулся. Кай хотел поймать его взгляд, но старый солдат понурил лысую голову.

— Но ваш командир настоял, — закончил за него Флавий. — Не так ли?

— Так, — вздохнул Айван.

— Это ведьма его заколдовала?

— Не могу знать, ваша милость, — пожал плечами воин. — Скажу лишь, что командир не слишком-то верит в колдовство, волшбу и всякие там проклятия.

Священный совет снова принялся шептаться.

Кайден шумно выдохнул. Рубашка насквозь промокла от пота. Руки тряслись, как у пропойцы Пита, и он крепко сжал кулаки, чтобы унять эту дрожь.

— Однако вы заявили, будто ведьма приворожила этого несчастного юношу, — кардинал кивнул в сторону Кайдена, в очередной раз привлекая к нему всеобщее внимание. — Чем вы можете подкрепить свои слова?

И гром грянул…

— Я видел, как они целовались, — сообщил Айван, и Кай обречённо закрыл глаза.

Чёрт!

— Поцелуи не всегда вызваны чародейством, уважаемый, — хмыкнул самый старый из членов совета. — У молодых кровь кипит, точно лава, не стоит забывать об этом.

— Может и так, — кивнул Айван. — Но наш командир… он…

Все снова уставились на Кайдена, и он заскрипел зубами.

— Он много лет хранил верность своей невесте — непорочной красавице из благородной семьи, равных которой нет во всём Просторе.

— Поэтому вы решили, что поцелуй с обвиняемой вызван приворотом? — кардинал Флавий подался вперёд.

— Иначе и быть не могло, — пожал плечами лысый воин. — Кайден ни на кого другого, кроме дочери владетеля Корвудского, и не глядел никогда. Даже… эээ… заведения мадам Катрионы стороной обходил. Да и до свадьбы считанные дни оставались. А тут…

— Что же случилось дальше? После поцелуя?

Перешёптывания в зале разом стихли. Видать, всем и каждому не терпелось узнать пикантные подробности. Но их не последовало.

— Ничего, — честно признался Айван. — Тогда — ничего. Но позже, когда на отряд напали, командир отпустил ведьму.

— Отпустил? — лицо кардинала оставалось бесстрастным. Только морщины на лбу обозначились резче.

— Да, ваша милость, — кивнул человек, которого в детстве Кай почитал за отца. — Отпустил. В самом разгаре схватки. Взял и отпустил. Я видел это собственными глазами.

— Это правда?

Сумрачная тревога сковала крепко-накрепко, и Кай даже не сразу сообразил, что вопрос адресован ему.

— А-а? — вскинул он голову.

— Вы действительно отпустили ведьму? — Флавий впился в него глазами. Серыми, как сталь клинка.

— Т-так было нужно. — Собственный голос звучал глухо и казался чужим. — Я боялся, что…

— Совету не интересно, чего вы боялись и чем руководствовались, — резко перебил кардинал. — Совет задал конкретный вопрос и жаждет конкретного ответа. Вы действительно отпустили ведьму, Кайден из Простора? Отвечайте коротко и по существу.

Кай сглотнул. Выдавить одно единственное слово оказалось сложнее, чем прирезать дюжину врагов в горячей схватке.

— Да, — чуть слышно сказал он и опустил глаза: встречаться с Вейлинн взглядом было выше его сил.

ГЛАВА 40. Ростки робкой надежды

Кай не помнил толком, как прошла ночь. Глаз он не сомкнул, от ужина отказался. Трижды пытался выбить у стражей разрешение повидать жену. Просил, умолял, угрожал и даже предлагал взятку. Всё без толку. Даже записку передать отказались, гады!

Из подземелья его перевели в скромную гостевую, но это мало волновало Кайдена. Он не находил себе места и скоро извёлся так, что готов был выть от безысходности и лезть на стену.

Айван… откуда взялся Айван?

Кто привёз его в Харивму и уговорил дать показания?

И, самое страшное, кто станет следующим свидетелем обвинения…

Кто… Кто? Кто?!!!

Неужели Эд-Красавчик? Может, он тоже уцелел и теперь здесь, в Харивме? Если так, то Вейлинн сожгут, не дожидаясь завершения разбирательств. Кто-кто, а уж этот словоблуд сумеет так всё вывернуть, что не разберёшь, где ложь, а где — правда.

Однако Кай ошибся.

Когда хмурым утром миряне приветствовали в зале суда членов Священного совета, на помост взошёл…

Настоятель обители святого Эльма. Сухой, угрюмый, похожий на коршуна, он окинул присутствующий цепким взглядом. Когда чёрные глаза набрели на Кайдена, игумен поджал губы.

Плохой знак…

— Вам знакома эта женщина? — кардинал Флавий, сверкнув перстнем, указал на Вейлинн.

Исхудавшая, осунувшаяся, с намордником на лице и железным обручем на шее, она ухитрялась стоять, гордо вскинув голову и расправив плечи.

Кай с трудом представлял, сколько душевных и физических сил нужно для такого подвига, ведь все, кто смотрел на неё сейчас… абсолютно все, за редким исключением, жаждали, что её привяжут к позорному столбу, обложат хворостом и…

— Да, — кивнул Настоятель. — Я предоставил им с мужем укрытие в обители святого Эльма.

— С мужем? — нахмурился Флавий.

— Так назвался молодой человек, сопровождавший её.

Кардинал сложил пальцы домиком.

— Этот юноша присутствует в зале суда сегодня? — спросил он, хотя в ответе никто не нуждался.

— Да. — Святой Отец чуть повернулся и встретился взглядом с Кайденом. — Это он.

Щёки вспыхнули, и Кай заскрежетал зубами. Очень хотелось провалиться сквозь землю, но…

Если и падать, то только вместе с Вейлинн.

— И вы впустили их без малейших колебаний? — прищурился Флавий.

— Это мой христианский долг, — уверенно заявил Настоятель, а Кай вспомнил об умирающей молодухе с младенцем на руках. — Лютые ветра в ту ночь разбушевались не на шутку: вьюга выла, как шальная. Всякий, кто оказался бы тогда на тракте — непременно бы погиб.

— Ваше милосердие и самоотверженность делают вам великую честь, Святой Отец. — В знак