Культ Змеи - Марина Фурман

Глава 16

Это сон! И то, что он все длится, ненормально! Зеймар чувствовал свое тело, мокрое от пота, слышал хриплое дыхание, но не мог открыть век, под которыми раз за разом видел одно и то же.

Она уходит, не оборачиваясь, не прощаясь, и уносит с собой всю радость его жизни. Солнце меркнет, бледнеют луны, но он идет по следу в чужие земли, и с каждым шагом теряет часть себя, но не останавливается.

— Вернись! — воздух со свистом вырывался из пересохшего горла. — Я заплатил за тебя!

Выпадают волосы — больше не носить ему боевых кос, сгнивают и вываливаются глаза — пустыми глазницами он видит новый мир, где все не так, как его учили, лохмотьями повисают иссохшие мышцы — он больше не поднимет против врагов секиру… В пустом сердце гаснет ярость, он превращается в ничто.

Вязкое марево сна все бурлило и тянулось, как патока, тяжелое настолько, что становилось трудно дышать, пока Зеймар, наконец, не открыл рот и не закричал от ярости, горя и сожаления, срывая горло, надсаживая грудь. Боль, которую его годами учили не замечать в бою, пронзила его, когда он ударился об пол и, наконец, проснулся.

В одном исподнем, покрытый потом, запутавшийся в простыне, он тяжело дышал, пытаясь унять клокочущую внутри ярость, которая все не ослабевала, несмотря на то, что уже много лет он должен был вызывать ее с помощью листьев копита. Она покинула его, когда он покинул родные края, и вернулась просто потому, что ему плохо спалось? Либо так, либо Наласкар обратил взор на самого жалкого из своих детей…

Приподнявшись, он попытался понять, где находится, но обстановка знакомой не казалась. Зеймар видел ряды простых кроватей, похожих на ту, с которой он только что сверзился сам, и людей, беспомощно дергающихся и плачущих во сне. В основном стариков. Характерный запах не оставлял сомнений — он в лечебнице. Как-то так обычно и заканчиваются танцы с эльфами и их отравленными клинками. Эта пигалица должна будет очень многое ему объяснить…

С трудом усевшись на пол, он повернул голову к проходу между рядами кроватей и замер. Полная нога в потертой кожаной туфле выглядывала из-за угла, и склонившись на бок, Зеймар увидел пожилую служительницу Паластора. Она лежала на досчатом полу, раскинув руки и рассыпав вокруг целебные травы. Лицо ее, морщинистое и круглое, выражало детскую обиду, по щекам катились слезы — она спала и видела не самые приятные сны. Подергав ее за рукав и похлопав по щекам, Зеймар понял, что ничего не добьется. Поднявшись на ноги, он, покачиваясь, направился к выходу из палаты и в коридоре обнаружил священника и несколько послушников, спящих все тем же беспробудным сном.

Зеймар никогда не владел магией, но знал о ней достаточно, чтобы с уверенностью сказать, что у служителей Паластора не просто выдался тяжелый денек на работе — они подверглись магическому воздействию все разом, и ни один не смог ему противостоять. Им всем нужна помощь и немедленно!

Все еще тяжело дыша, он подошел к окну и распахнул его, чтобы привлечь внимание стражи, и в первый момент ему показалось, что и он все еще спит. Площадь перед собором святого Лаупсена была сплошь покрыта телами людей. На земле лежали торговцы, путешественники, стражники, клерки, попрошайки, мужчины, женщины и дети — словом, все, кто спешил в этот день по своим делам. А на горизонте, словно воткнутая в землю большая игла, кружилась темная воронка, тонкий край которой вонзался прямо между узких башен квартала Южан.

— Ах-хара! — выдохнул Зеймар и, сорвав накидку с первой же попавшейся в коридоре вешалки, бросился бежать.

Не важно, что он больше не в Кальхире, это все еще его народ.

Уотеркрик — огромный город, шумные улицы которого полнились людьми и днем и ночью, умолк, погрузившись в тягучий нездоровый сон, который длился и длился без конца. Зеймар ступал между телами, беспокойно оглядываясь по сторонам — он прошел уже через три квартала и в каждом оставался единственным, кто стоял на ногах, а не лежал на земле. Перед низкими воротами Южного района он не выдержал и выдернул секиру из заплечных ремней распростертого на земле воина, тот даже не пошевелился.

— Прости, брат, — оборачиваясь к воротам, выдохнул Зеймар. Он поклонился башням малого дворца и ступил на землю, принадлежавшую его народу.

Едва ли он сможет снова поднять секиру против врагов, но хотя бы умрет, как мужчина.

Зеймар никогда не приходил сюда прежде, здесь люди знали, частью чего он являлся и готовы были превозносить его за то, на что в одиночку он был не способен. К племени Наласкара взывали, когда больше не оставалось надежды на мирный исход. Шейхи открывали бездонные кошельки и платили золотом за смерть своих врагов… а также их женщин, стариков и детей, чтобы не осталось никого, кто мог бы отомстить. Шаманам племени был известен секрет, как наделить воина священной яростью, сжигающей все на своем пути, сделать его неуязвимым для любого оружия. И Зеймар был таким: к двадцати годам он был покрыт шрамами и татуировками точно также, как его братья, и твердо знал, что нет на свете никого сильнее их. Горели деревни, рекой лилась кровь и золото, каждая новая вспышка ярости обещала новую победу…

Он выкупил девушку из кочевников и женился на ней — так делали все, но когда Мунира сбежала, что само по себе казалось безумием, погасла и ярость. Сгорая от стыда, он должен был глотать горькие травы, чтобы вступать в бой снова, и в конце концов не выдержал снисходительных взглядов. Говорили, это потому, что Наласкар отвернулся от него. Не мог же он в самом деле сказать им, что дело в женщине… и в том, что он больше не уверен, что поступает верно.

Когда он отправился в погоню, оказалось, что за песками Кальхира скрывается совсем другой мир, для которого Мунира приспособлена куда лучше. Она ускользала от него раз за разом и, наконец, следы привели его в Уотеркрик, настолько огромный, что потребовались годы, чтобы найти ее там. И за это время он привык ко множеству новых вещей, научился договариваться и считать золото вместо того, чтобы выбрасывать его на ветер, привык видеть на улицах улыбающихся женщин, которым ничто не угрожало. Прошло так много времени, что он стал похож скорее на северянина, чем на южанина, и именно