Падшие Ангелы (СИ) - Блэйс Кэтрин

— Тебе, дитя темного, стоило оповестить о своем приходе, — раздался голос за спиной. Так называли Хранителей ночи раньше из-за того, что маги в начале владели только черной, демонической магией, но смогли обучиться свету и породить новую расу, выстроенную на чувстве долга и цели бороться с истинным злом.

Кара резко обернулась и увидела девочку, на вид лет тринадцать, но кто разберет истинный возраст этих созданий, у нее были заостренные уши, синие, как гладь океана, глаза и голубые с изумрудными прядями волосы, которые волнами спадали ниже пояса.

— Я прошу прощения, но это было срочно, — жители мира фей слишком сильно ценили манеры и вежливость, в силу возраста их народа. И, честно говоря, просто очень любили внимание и услужливость в свою сторону. — Будь у меня время, я бы обязательно предупредила о своем приходе и не вынуждала бы Вас, за что прошу прощения, сопровождать меня.

Девушка репликой была удовлетворена, она улыбнулась, обнажив ряд острых клыков вдоль верхней и нижней челюсти. Кару пробрала дрожь. Не то от странно несоответствующего вида феи, не то от насквозь мокрой одежды.

— Пойдем.

— Я не сказала, зачем пришла, — сказала Кара, когда девушка двинулась в сторону одного из тоннелей.

— Поверь, дитя, все знали цель прихода твоего еще в тот миг, когда вода сомкнулась над главой твоей.

«Дитя?!» — возмущённо про себя просила Кара. Наверное, ей и правда было лет больше, чем даже центру. Кто знает, вдруг эта фея застала и строительство города?

— И Вы пустите меня? — негромко удивилась Кара.

— Мне не нравится твоя лишняя болтовня, но да. Все в Запретном царстве уже наслышаны о твоем даре. Амикус ждет тебя, но не утомляй его глупыми вопросами, он слаб, — девушка продолжила путь вперед, даже не посмотрев на Кару. Рыжая не решалась говорить что-то еще.

В коридоре пахло сыростью, а пол оказался заросшим мхом, Кара искренне обрадовалась тому, что ее кроссовки не скользят, иначе она бы давно растянулась на полу звездой, так мокро там было.

Они шли около пяти минут, передвигаясь по слабо освещенному тоннелю и чем больше проходило времени, тем больше девушка начинала мандражировать.

Наконец показался свет и девушки вышли в освещенное голубыми светлячками место, которое напоминало одновременно сад и спальню. В центре стоял столик с фруктами, которые почему-то все отливали голубым перламутром, чуть даль была огромная левитирующая кровать с балдахином из голубой органзы, а вниз струились занавески из, кажется, лаванды. Все деревья переливались серебром. Даже трава под ее ногами была ртутного цвета. Это место напоминало сказочную, такую неестественную и совершенно отполированную, зиму.

Вокруг туда-сюда сновали феи, эльфы и пикси, они держали в руках подносы и то и дело таскали их к большой качели, которая висела на косах из лаванды и крепилась к ветви раскатистого дерева. Там сидел мужчина. Его волосы были белыми, такими же, как у Кая, с пастельно-голубыми прядями, на нем была белая, почти прозрачная рубашка и белые штаны, которые, слава небесам, такими прозрачными не были. Вряд ли в Запретном царстве носили белье.

— Господин Амикус, я привела дитя темного. Ваше дитя. — Сказала девочка.

Мужчина, на вид ему казалось лет тридцать пять, встал с качели и медленным, неспешным шагом подошел к девушкам. Фея или эльф, Кара так и не разобралась, кивнула и покинула их, когда Амикус махнул рукой в сторону.

— Ты не мое дитя. В тебе кровь Кэтрин, Кара, — чистым и звонким голосом произнес он. Даже не скажешь с первого раза, что здесь он для того, чтобы не погибнуть от хвори и поддерживать свою жизнедеятельность.

— Вы знаете мое имя? — удивленно спросила она.

— Я многое знаю, дитя Грин, — сказал он и прикинул пальцы к голове.

«Боже, первородные маги умеют читать мысли, как можно было об этом забыть, дура.» — укорила себя Кара и тут же осеклась.

— А вот и нет. В твоей голове так много мыслей, я удивлен, что ты это выдерживаешь. — Кара могла поклясться, что чувствует, как кто-то роется в ее мозге.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ты — поколение хранителей, взращенное от Кэтрин Грин, сильного мага и идти тебе бы стоило к ней. Она как никто знает о твоих генах.

Мужчина развернулся и собрался уходить. Он не может уйти. Не сейчас. Не так.

— Но Вы единственный первородный маг в городе, Вы были здесь, когда он только строился и, я уверенна, жили и задолго до этого. Мне нужно разобраться во всем, пока никто не пострадал, — крикнула она и тут же пришла в себя. — Мне жаль, но иного выхода нет.

— Я ничем не могу помочь тебе, Кара.

— Можете! Вы можете помочь, вы ведь знаете об этом, вы дружили с Кэтрин, — на выдохе выдала МакКонарс и мужчина обернулся. Что-то сверкнуло в его глазах. Что-то сильнее, чем понимание, сильнее доброты или слабого желания помочь незнакомой девушке. — Пожалуйста…

Он медлил некоторое время, прежде чем ответить:

— Ладно.

Амикус кивнул, скорее самому себе, чем ей и двинулся в сторону покинутых им качелей. Кара постояла недолгое время на месте, ожидая каких-то указаний и, помедлив, засеменила за ним, противно чвакая мокрой обувью по ртутной траве. Хороша она, наверное, вся мокрая, с потекшим макияжем пришла просить помощи первородного мага.

Мужчина присел на качели и похлопал по месту рядом с собой, Кара повела плечом и, немного подумав, села рядом. К ним тут же подбежали несколько пикси с кувшином, кажется, молока и фруктами на серебряных разносах. Кара вежливо отказалась, покачав головой и Амикус рукой велел им покинуть их.

— Что ты хотела узнать, дитя?

— Мои… мои родители, они правда были родственниками? — начала Кара. — Поэтому я <i>такая</i>?

Амикус молчал долгие пару минут, прежде чем сказать хоть слово, копаясь в воспоминаниях, выуживая нужные фразы.

— Стефания и Логан. Двойняшки, рожденные в один день, крайне редкое явление у хранителей. Удивительные хранители, отличные бойцы и просто гении. Они были так привязаны друг к другу и когда им повезло, и они попали в один центр в Хьюстоне, все надеялись на их успех, пророчили им будущее в Совете. — Он обернулся к девушке, склонив голову набок, с этими белыми волосами, становясь таким похожим на… черт, держи себя в руках, — МакКонарсы имели другую цель. Они так сильно жаждали увеличить свою силу, свою мощь, собрать лучшие гены в одном сосуде, что решились на это. Они решились на тебя. Конечно, ты не первая, и до были случаи таких, как ты, но это происходило… по любви, а не из корысти. Браться и сестры обычно даже не знают друг друга. Беременность твоя мать скрывала на последних сроках, находясь в командировке в Чикаго.

Он сделал небольшую паузу, тяжело вздохнул и положил свою руку на руку Кары.

— После того, как Стефания родила тебя, прошло несколько дней, и она погибла, ее организм не выдержал тебя и твоих врожденных способностей. Ты осталась с отцом, который представил тебя, как дочь мирянки, с которой якобы водил роман. Никто, кроме Кэтрин не знал, первородные маги всегда остро чувствуют изменение своей крови.

Внутри Кары все будто стало на свои места, нужные книжки переместились на правильные, соответствующие им полки. Чтобы снести их чертям своим весом. Чтобы превратить все в очередной хаос. Она даже не была плодом большой любви. Просто экспериментом. Кем-то над кем, как считали люди, которых противно звать родителями, решили надругаться. Так жестоко, предательски и с желанием вывернуть себя наизнанку. Она думала, что ей плевать на то, кто они и важно только то, как это сейчас сказывается на ней, но это была ложь. Ей было дело.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Значит, я убила Стефанию? Свою мать? — надломившимся голосом спросила она.

— Это не твоя вина, — успокоил он, продолжая поглаживать ее по руке. — Мне жаль.

Кара тяжело сглотнула и сжала руки в кулаки, вжимая ногти в ладони так сильно, чтобы почувствовать боль. Чтобы не заплакать. Чтобы не думать. Чтобы не заплакать здесь и сейчас. Она урод.

— Нет, Кара. Это совсем не так, — Амикус придвинулся ближе и обнял ее, как если бы настоящий отец обнимал ее. Ему было плевать на ее мокрую одежду, на потекшую тушь, которая наверняка оставит след на белой рубашке, он просто был рядом в такой нужный момент, когда все снова полетело к чертям. Как он.