Что лучше денег? - Джеймс Чейз

— Да, ей сейчас гораздо лучше, благодарю вас.

Он выбрал самое большое и самое удобное кресло и сел в него, сняв шляпу и положив ее на пол рядом с собой. Затем приступил к стандартному ритуалу развертывания жевательной резинки.

— В прошлый раз, мистер Холлидей, — сказал он, сосредоточенно разглядывая жвачку, — вы мне говорили, что не знаете Риму Маршалл и никогда не слышали о ней.

Я сжал руки в кулаки и засунул их в карманы брюк. Сердце у меня так колотилось, что я испугался, как бы он не услышал.

— Совершенно верно, — сказал я.

Он поднял голову и впился в меня своими маленькими зелеными глазками.

— У меня есть основания считать, что вы говорили неправду, мистер Холлидей, и что вы все же знали эту погибшую женщину.

— С чего вы взяли? — спросил я.

— Фотография убитой женщины была в газетах. Человек по имени Джо Мазини, владелец гостиницы «Каллоуэй», добровольно дал нам информацию. Он приятель этой Римы Маршалл. Он говорил, что к нему в гостиницу для встречи с ней приходил мужчина со шрамом на лице и опущенным правым веком. Похоже, она боялась этого человека и заранее попросила Мазини не выпускать его из гостиницы, когда она уйдет, чтобы он не мог пойти следом за ней. Описание этого человека со шрамом соответствует вашему внешнему виду, мистер Холлидей.

Я молчал.

Киэри мерно двигал челюстями, продолжая буравить меня глазами.

— Эта Рима Маршалл имела банковский счет в Санта-Барбе, — продолжал он. — Вчера я проверил его. За последние шесть недель на этот счет дважды поступало по десять тысяч долларов. Обе эти суммы были сняты с вашего счета. Вы по-прежнему утверждаете, что не знали эту женщину?

Я подошел к креслу и сел.

— Хорошо, я знал ее.

— Почему вы дали ей столько денег?

— Неужели не ясно? Она меня шантажировала.

Он пошевелился в своем кресле.

— В общем, так я и думал. Почему она шантажировала вас?

— Не все ли равно? Я не убивал ее, и вы это знаете.

Он еще немного пожевал, не отрывая от меня глаз.

— Вы не убивали ее, хотя шантаж — серьезный мотив для убийства. Вы не убивали ее, потому что не могли этого сделать. Когда она умерла, вы были как раз здесь. Я это проверил.

Я ждал, тяжело и часто дыша.

— Если бы вы с самого начала сказали правду, мистер Холлидей, мне не пришлось бы столько возиться с этим делом. Вы ездили в Санта-Барбу для встречи с этой женщиной?

— Я ездил туда, чтобы найти ее и просить об отсрочке очередного платежа, — сказал я. — Потребовались деньги на операцию, которую должны были делать моей жене. У меня не было времени. Дважды я пытался найти ее, но оба раза безуспешно.

— Что было дальше? Вы уплатили ей?

— Нет. Она умерла до того, как я должен был платить.

— Очень удачно для вас, верно?

— Да.

— Почему она вас шантажировала?

Вот об этом я не собирался ему рассказывать.

— Обычная история — я с ней случайно познакомился, вступил в связь, она узнала, что я женат, и грозила рассказать моей жене.

Он потер кончик своего мясистого носа с выражением скуки на лице.

— Не слишком ли большие деньги для такого рода шантажа?

— Она приперла меня к стенке. Моя жена была в крайне тяжелом состоянии. Любое потрясение оказалось бы для нее смертельным.

Он ссутулил свои массивные плечи.

— Вы понимаете, мистер Холлидей, что такое давать ложные показания, когда расследуется дело об убийстве?

— Да, понимаю.

— Если бы вы с самого начала признали, что знаете эту женщину, вы бы избавили меня от чертовой пропасти работы.

— Кому понравилось бы признать связь с такой женщиной? — сказал я.

Он хмыкнул и поскреб себя по толстой щеке.

— Ну, ладно, я думаю, все ясно. Насчет этого дела можете больше не беспокоиться. Я не готовлю рапорт. Я просто связываю концы с концами.

Теперь уже я смотрел на него с недоверием.

— То есть как не готовите рапорт?

— Я руковожу этим расследованием. — Он вытянул свои длинные толстые ноги. — Не вижу смысла втягивать человека в неприятности только потому, что он немного побаловался. — Неожиданно его мясистое лицо расплылось в улыбке, но она была какая-то хитрая, похожая больше на злую усмешку. — Я хотел убедиться, что вы не имеете никакого отношения к ее смерти, и я в этом убедился. — Злая усмешка сделалась еще шире. — Вам просто повезло, что я в конце месяца ухожу на пенсию. Возможно, я не был бы таким снисходительным, если бы не оставлял службу. Наверно, с виду я кажусь моложе, но мне вот-вот стукнет шестьдесят, а для мужчины это возраст, когда уходят на пенсию.

Что-то в нем мне не нравилось. Я не мог точно определить, что именно, но он был мне подозрителен. Он вдруг утратил облик полисмена. Это был человек, который сделал свою работу и теперь пребывал в вакууме.

— Да, на вид вам столько не дашь, — сказал я. — Что же, благодарю вас, инспектор.

— Мы проявляем осмотрительность в делах о шантаже. — Он снова усмехнулся. — У нас их хватает. Парень по дурости спутывается с какой-нибудь шлюхой, а затем попадает в беду. Вам повезло, мистер Холлидей, что Мэндон заткнул ей глотку.

— Она была шантажистка, — сказал я. — Ее мог убить любой из тех, кто стал ее жертвой. Об этом вы подумали?

— Ее убил Мэндон. Это не подлежит сомнению.

Я чуть было не рассказал ему об Уилбуре, но вовремя спохватился. Если все рассказывать, всплывет ограбление киностудии и убийство охранника, и тогда мне крышка.

— Ну, еще раз спасибо, инспектор.

— Не стоит, мистер Холлидей. Больше вы об этом не услышите. — Он взглянул на меня с хитрой усмешкой. — А если уж вы так благодарны, можете сделать небольшое пожертвование в спортивный фонд полиции — просто мысль, мистер Холлидей, даже не предположение.

Я несколько опешил.

— Ну, конечно, о чем речь! — Я вытащил бумажник. — Сколько бы вы посоветовали, инспектор?

— Сколько пожелаете. — В маленьких глазках внезапно появился алчный блеск. — Ну, скажем, сотню?

Я отсчитал ему двадцать пятидолларовых купюр.

— Я вышлю вам квитанцию. Ребята наверняка будут признательны. — Деньги исчезли в его кармане. — Благодарю, мистер Холлидей.

Я понимал, с кем имею дело.

— Не нужно никакой квитанции, зачем она мне?

Он ухмыльнулся во весь рот.

— Ну, как хотите, мистер Холлидей. В любом случае — спасибо.

Я смотрел, как он уходит.

Мне повезло, что-то уж слишком повезло.

А если Вазари поймают?

Глава девятая

На следующее утро, когда я работал за своим столом, в кабинет вошла Клара и сказала, что меня хочет видеть мистер Террелл.

Я не сразу сообразил, о ком идет речь, потом вспомнил, что это владелец коттеджа на Симеонс-Хилл, воздушного замка Сариты, который казался теперь далеким прошлым.

Я отложил бумаги и сказал Кларе, что Террелл может войти.

Это был плотный веселый человек лет шестидесяти с лишним, похожий на доброго просвещенного епископа.

— Мистер Холлидей, — сказал он, пожимая мне руку. — Я слышал, Сарита выходит из больницы на следующей неделе. У меня есть предложение, которое может вас заинтересовать.

Я пригласил его присесть.

— Какое предложение, мистер Террелл?

— С продажей моего дома ничего не вышло. Покупатель подыскал что-то ближе к своей работе. Мы с женой уезжаем в Майами в конце недели. Я знаю, что Сарите наш дом пришелся по душе. Я хочу предложить, чтобы вы пожили в нем за обычную арендную плату — скажем, двадцать долларов в неделю — до тех пор, пока ей не станет лучше. Потом, если дом вам понравится, возможно, вас вновь заинтересует его покупка, но это уж вам самим решать. Мы с женой очень расположены к Сарите и думаем, что вы доставите ей большую радость, если прямо из больницы перевезете в наш дом. Ну, как?

Поначалу я ушам своим не поверил, потом вскочил со стула и начал трясти ему руку.

— Прекрасная мысль! Не знаю, как вас благодарить. Конечно же, я согласен! Вот что мы сделаем. Прямо сейчас я даю вам чек на десять тысяч долларов, а как только разделаюсь со всеми этими счетами за операции и за пребывание Сариты в клинике, я заплачу вам остальное.

На том мы и порешили.

Сарите я ничего не сказал. Мне хотелось видеть выражение ее лица, когда санитарная машина из клиники остановится у коттеджа Террелла.

Элен Мэтисон помогла мне перевезти наши пожитки в коттедж. У нас было целых шесть дней, чтобы подготовить дом к приезду Сариты. Я подолгу засиживался в конторе, а ночи проводил в коттедже, но при всей своей занятости я время от времени вспоминал о Вазари и задумывался. Каждое утро я просматривал газеты, желая убедиться, что его не нашли, но интерес к этому убийству был явно утерян, и за последние дни о нем вообще не упоминалось.