Иван Грозный - Анри Труайя

Шестого января, в праздник Богоявления, государь останавливается в двух верстах от Новгорода. На другой день по его приказу казнят всех церковнослужителей, которые не заплатили выкуп. Их тела отвозят в монастыри, где хоронят. Восьмого января царь с сыном и свитой въезжают в опустевший, замолкший город. На мосту через Волхов с крестами и иконами их встречает архиепископ Пимен. Иван не преклоняет перед ним головы, отказывается от благословения и восклицает: «Злочестивец! В руке твоей не крест животворящий, но оружие убийственное, которое ты хочешь вонзить нам в сердце. Знаю умысел твой и всех гнусных новгородцев; знаю, что вы готовитесь предаться Сигизмунду-Августу. Отселе ты уже не пастырь, а враг Церкви и Святой Софии, хищный волк, губитель, ненавистник венца Мономахова!» Царь приказывает процессии идти в Софийский собор. Сам он направляется туда в сопровождении сына и смиренно стоит во время службы, благочестиво крестится и опускается на колени. Кажется, он забыл о своем гневе и готов простить. Робкая надежда пробуждается у священников, окружающих старого Пимена. После богослужения Иван присутствует на обеде во дворце архиепископа. За столом приехавшие с ним бояре весело переговариваются с духовенством. Посреди трапезы государь поднимается и испускает нечеловеческий крик, опричники врываются в зал, хватают Пимена, срывают с него священные одеяния, связывают других священнослужителей и слуг, волокут их в темницу. Затем грабят дом архиепископа и Софийский собор, унося Святые Дары и священные сосуды.

Со следующего дня Иван начинает вершить правосудие. Ежедневно перед ним и его сыном на большой площади предстает тысяча именитых горожан, купцов, простых жителей. Никакого расследования, опроса свидетелей, защиты, да и собственно суда: все виновны только в том, что новгородцы. Мужей пытают на глазах жен, матерей – перед детьми. Бьют кнутом, ломают кости, отрезают языки, вырывают ноздри, поджаривают на медленном огне. Окровавленные, еле живые жертвы привязывают за голову или ноги к саням, которые волокут их к Волхову, к тому месту, где река не замерзает даже в самые суровые зимы. Здесь новгородцев целыми семьями бросают в ледяную воду. Тех, кто всплывает, стоящие на лодках опричники добивают ударами копий и топоров. Методичное убийство длится пять недель. Иван с сыном не пропускают ни одного дня, наслаждаясь зрелищем. Нет ничего более познавательного для ума, интересующегося таинствами людскими, чем поведение беззащитной жертвы, обреченной на боль и смерть, считает царь. Даже для знакомого с камерами пыток впечатления каждый раз различны. Перед лицом страданий маски любезности, безразличия, высокомерия, решительности, отваги оказываются сорваны, из человека проступает зверь: жертва извивается, кричит с искаженным лицом, забыв о всяком достоинстве, вне зависимости от того, виновна или нет. Одним словом можно остановить страдания, но можно и продолжать. Полученное наслаждение тем больше, чем сильнее унижение жертвы. Полюбовавшись на пытки, царь с царевичем отправляются в церковь, где предаются молитве. По словам Курбского, число жертв достигло пятнадцати тысяч, восемнадцати тысяч – согласно новгородской летописи, двадцати семи тысяч – по свидетельствам Таубе и Краузе, шестидесяти тысяч – утверждает псковская летопись. Волхов переполнен телами, волны его несут кровь и человеческие останки до Ладожского озера.

Не остановившись на истреблении новгородцев, царь хочет извести и сам город, который соперничает с Москвой. Он лично подстрекает опричников, которые врываются в дома и лавки, срывая двери или через окна, спорят над отрезами тканей, мехами, посудой, иконами. Разорены все церкви. Наказание распространяется и на окрестные деревни: в радиусе двухсот пятидесяти верст сожжены дома, убиты крестьяне и скот, сожжены поля.[14]

Наконец, в начале второй недели Великого поста, царь приказывает привести к нему оставшихся в живых. Они стоят перед ним изможденные, обессилевшие от ужаса и безнадежности, в ожидании смерти. Но лицо государя светится добротой. Он помолодел и приободрился после кровавой бани. «Мужи новгородские, все доселе живущие! – обращается он к ним тихо. – Молите Господа о нашем благочестивом царском державстве, о христолюбивом воинстве, да побеждаем всех врагов видимых и невидимых! Суди Бог изменнику моему, вашему архиепископу Пимену и злым его советникам! На них, на них взыщется кровь, здесь излиянная. Да умолкнет плач и стенание; да утишится скорбь и горесть! Живите и благоденствуйте в сем граде!» Архиепископа Пимена, одетого в лохмотья, сажают на белую кобылу, дают в руки волынку и бубен, возят по улицам как скомороха. Затем под стражей отправляют в Москву.

Иван тоже покидает Новгород и с армией, отяжелевшей от добычи, направляется в сторону второго провинившегося города – Пскова. Немецкий авантюрист Генрих фон Штаден, служивший опричником, будет хвастаться, что вошел в Новгород с одной лошадью, а покидал его с караваном из двадцати девяти лошадей и двадцати двух саней, груженных награбленным добром. Узнав, что царь подходит к городу, псковитяне, охваченные ужасом, бегут в церкви. В полночь начинают звонить колокола. Набат это или приветствие? Государь слушает перезвон в Никольском монастыре Святого Николая на Любатове, сердце его умиляется. Наутро он въезжает в город и видит перед каждым домом накрытый стол и коленопреклоненных жителей, которые предлагают ему хлеб-соль. Со слезами на глазах они говорят: «С нами и животами нашими твори волю свою; ибо все, что имеем, и мы сами твои, самодержец великий!» Это нравится Ивану, он входит в Троицкий собор, чтобы присутствовать на молебне. По окончании службы решает навестить старца Николу в его келье. Исхудавший человек в рубище, с безумным взглядом, всклокоченной бородой, цепью на шее протягивает царю кусок сырого мяса. «Я христианин, – говорит ему царь, – и не ем мяса во время поста». Пустынник отвечает: «Ты делаешь хуже: питаешься человеческою плотию и кровию, забывая не только пост, но и Бога!» Он предрекает государю кару небесную, если тот тронет хоть один волосок на голове ребенка во Пскове. И действительно, на небе вдруг появляются черные тучи, вдалеке слышен гром. Иван не решается поднять на Николу свой страшный жезл. Он расправился с митрополитом и архиепископом, быть может, Бог устами этого безумца дает ему знать, что хватит? Царь предусмотрительно выводит своих людей из Пскова и довольствуется тем, что грабит окраины. Через несколько дней приказывает возвращаться в Москву. Псковитяне толпятся в храмах, перед иконами вырастает лес свечей, молитвы возносятся к Богу во славу юродивого Николы, спасшего город.