Договорились. Часть 2 - Ирина Воробей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Кариш, если что, у нас нет дресс-кода, — заметил отец.
— Я просто замерзла, — она поежилась и пропустила улыбку через скованность.
Зайкин вышел вперед и, уперев руки в бока, оглядел стол.
— Ну, что, перекусим?
— Перекусим?! — рассмеялись в голос и синхронно родители.
Мать продолжила:
— Ты тут такой пир закатил! Не делай вид, будто мы так каждый день ужинаем.
— Ну, блин, могли бы и не палить меня.
Девушка охватывала взглядом изобилие блюд. Если бы она стала пробовать все подряд помаленьку, наелась бы уже на половине. Так казалось, хотя желудок явно был с этим не согласен и урчал, как свирепый лев. Все услышали. Карина закраснелась еще больше. Она сегодня только завтракала. Щеки запылали с двойным жаром.
— Вот! Не зря готовил, Кариша хочет есть, — выставив стул вперед, парень жестом пригласил гостью за стол.
Она поблагодарила его кивком и села. Он плюхнулся рядом.
— Наконец-то можно! — обрадовалась Нина и прыжком оказалась у мойки. — Все руки помыли?
Ее муж остался в растерянности, показав ладони, полностью скрытые под сплошными рукавами кигуруми. Все рассмеялись. Даже Карина.
— Для тех, у кого лапки, у нас есть хомячий корм, — женщина швырнула в «панду» полотенце.
Тот насупился и отстегнул рукавицы, которые остались свисать с запястий на пуговичках. Сын хохотнул.
— Прости, Кариш, я забыл представиться. Зови меня Федором, — сказал мужчина, вернувшись за стол, и снял капюшон с ушами.
— Очень приятно, — тихо ответила девушка, сжавшись.
Она и так чувствовала себя некомфортно, а еще родители внимательно ее разглядывали, аж хотелось стать прозрачной. Они как будто до сих пор не верили, что та самая Кариша, о которой вечно жужжит сынок, сидит перед ними во плоти.
— А ты чего сел? Поухаживай за гостьей, — приказала мать.
Зайкин бодро вскочил и стал рассказывать про все блюда на столе, чтобы девушка приняла взвешенное решение, чем питаться в этот вечер. В меню не было ничего необычного или нового, но выглядело все красиво, как в ресторанах авторской кухни, а наименования некоторых соусов или добавок интриговали. Она с трудом дослушала подробный рассказ о составе каждого блюда, ведь желудок был настолько пуст, что готовился переварить абсолютно все, даже несъедобное. В конце, когда ей все-таки предоставили слово, Карина выбрала запеченного лосося, на который с самого прихода положила хищный глаз.
Парень пару раз причмокнул, видимо, посмаковав мысленно вкуснятину из красной рыбы, отвалил гостье на тарелку здоровый кусок под белым соусом и немного картофельного пюре с овощами. Хотелось наброситься на еду, забыв о приличиях, но присутствие родителей ее сильно сковывало. Те смотрели дружелюбно, улыбались мило, но про себя что-то думали. Зайкин как обычно ласкал ее синими глазами, хоть это и не спасало от неловкости.
— Не парься, у нас без церемоний, — заверил ее парень и наложил себе всего и разного.
На столе лежали несколько видов ложек и вилок, как будто для каждого блюда, но все пользовались одним прибором: отец — вилкой, мать — деревянными палочками, сын — столовой ложкой. Карина не знала, за что схватиться, потому последовала примеру Зайкина, хотя есть рыбу так было неудобно. В ход пошел и нож.
Первым куском она долго восхищалась в душе, специально медленно его жуя, чтобы распробовать все вкусы, которые дарил соус. Это было одновременно остро и нежно, что-то сливочное с интересными травами и перцем, и доставляло почти эстетическое удовольствие. Карина почувствовала себя гурманом. Однако голод быстро взял свое. Она и заметить не успела, как слопала всю рыбу на тарелке, не притронувшись к овощам.
— Он все сам делал, — заметил отец, с ухмылкой глядя на то, как гостья поглощает блюдо.
Карина уже догадалась, но изобразила на лице восхищенное удивление. Впрочем, восторг был искренним. Она и не думала, что лосося можно приготовить настолько талантливо. Настолько, что даже она, которая обычно брезговала морепродуктами, теперь облизывала пальчики.
— Вкусно, — это все, что она могла сказать.
Родители не научили ее хвалить и делать комплименты, потому что почти не хвалили ее сами, ограничиваясь короткими и дежурными словами наподобие «молодец». В своей скупости на доброту она сильно им подражала. И во многом другом тоже. Неосознанно, хотя порой сама за собой замечала, что просто копирует образы из детства и с трудом может что-то изменить. В нынешней уютной атмосфере хотелось быть мягкой и вежливой, но получалось все равно грубо.
— Я старался, — оскалился Зайкин и проглотил еще одну большую ложку пюре, а затем закусил это белым хлебом и салатом.
Щеки раздулись по-хомячьи, но парень с жадностью нарезал жирный кусок свинины, из которой прыскал масляный соус. Несколько крупных капель прилетело в Карину. Основной удар упал на толстовку, но несколько горячих снарядов задели щеку. Мать, увидев это, в шутку возмутилась и взглядом извинилась перед гостьей.
— Постыдился бы своей девушки хотя бы! Аппетит усмири и ешь спокойно.
Она швырнула в сына салфетки, переборщив с актерским мастерством, и прикрыла рот рукой в конце жеста, скрывая улыбку. Те угодили прямо в тарелку, вызвав негодование парня. Отец улыбался, спокойно жуя ту же свинину.
— Она не моя девушка, — буркнул Зайкин. — Так что мне некого стыдиться.
Губы Карины растянулись, уголки потянулись наверх, но она их сжала и опустила взгляд.
— И, видимо, никогда твоей не станет, — Нина помотала головой. — Никому не нужен такой поросенок.
— Ну, вам же нужен, — самодовольно усмехнулся сын, с трудом проглотив еду, и посмотрел на обоих родителей невинно.
— Нам деваться некуда.
Лицо матери стало угнетенным. Из груди вырвался фальшивый вздох усталости.
— Он когда-то младенцем нагло ворвался в наш дом и живет здесь с тех пор. Никак прогнать не можем, — серьезным тоном заявил Федор, убедительно глядя Карине в глаза. — Так что ты не единственная, кто страдает от его навязчивости.
Он понимающе кивнул, выразив общую скорбь. Нина ему подыграла и опустила голову, покорно сдавшись несчастной судьбе. Девушка уже хотела рассмеяться, но мешал не дожеванный перец. Зайкин закатил глаза. Ему реагировать на этот мини-спектакль мешал набитый свининой рот.
— И гадит регулярно, — махнула Нина рукой на сына. — Всю кухню изгаживает. Не успеваем убираться.
— Как будто вы сами это делаете, — шепеляво ответил парень.
— Ну, раньше-то все своими руками.
— А как ты какался в детстве, уу! — вступил отец, отмахиваясь от кошмарных воспоминаний рукавицей. — Благо, мы это пережили. Вместе.
Он взял жену за руку. Они
