Улыбка женщины - Николя Барро

Машина переехала через «лежачего полицейского», сверток у меня на коленях пришел в движение, и бумага зашелестела.

— Ты с ума сошла, — сказала я Бернадетт за завтраком, разворачивая свой подарок. — Ты спятила, Бернадетт. Малиновое пальто! Ведь оно ужасно дорогое!

— Оно будет приносить тебе удачу каждый раз, когда ты его наденешь, — ответила она. — Начиная с сегодняшнего вечера.

И вот шестнадцатого декабря, во второй половине дня, я стояла перед дверями ресторана «Время вишен» в счастливом малиновом пальто, окутанная ароматом гелиотропа и готовая к новым приключениям.

Я прошла на кухню и начала готовить. Я задумала меню, которым хотела вознаградить себя за то, что провожала этот ужасный ноябрь счастливой улыбкой, которая, я надеялась, открывала в моей жизни новую страницу. Кроме того, это был мой первый ужин с Робертом Миллером.

Я долго думала, какими кулинарными изысками удивить английского писателя, и в конце концов остановилась на «меню любви», которому научил меня отец. Оно не содержало ничего такого, что могло бы считаться вершиной французской кухни, однако было несложным, и я не сомневалась, что справлюсь с ним. А значит, во время свидания ничто не будет отвлекать меня от моего действительно долгожданного гостя.

Я надела фартук и принялась разбирать сумки с продуктами, которые еще в полдень принесла с рынка. Свежий фельд-салат, два стебля сельдерея, апельсины, орехи макадамия, шампиньоны, морковь, красный лук, блестящие, почти черные баклажаны, два розовых граната, баранина и свиная ветчина. Картофель, сливки, помидоры, зелень и багеты были у нас на кухне всегда. Десерт — терпкое на вкус грейпфрутовое парфе с корицей и пирожные «Шоколадный замок» — я приготовила еще вчера вечером.

Мы начнем с закуски: фельд-салат с шампиньонами, авокадо, орехами макадамия и обжаренными кусочками ветчины. С папиным картофельным соусом — это нечто особенное. Однако сейчас мне следовало заняться рагу из баранины, потому что чем дольше оно печется на медленном огне в духовке, тем нежнее получается мясо.

Я вымыла розовое филе и осторожно высушила его салфеткой, после чего нарезала кусочками, обжарила в оливковом масле и отставила в сторону. Потом я бланшировала в кипятке помидоры, отделила их от кожицы и удалила семена. Я добавлю их под конец вместе с белым вином, чтобы их сильный аромат не заглушил запахи других овощей. Я налила в стакан немного «Пино блан» — это вино мне также пригодится.

Напевая себе под нос, я разрезала гранаты, вилкой удаляя из них зерна. Они вываливались из плодов, похожие на сверкающие красные жемчужины. Я привыкла готовить быстро. Однако если, как в этот день, позволяла себе несколько растянуть удовольствие, готовка превращалась в почти колдовское действо, во время которого я забывала обо всем. Нервное напряжение уходило с каждой минутой. Я представляла себе, как будет проходить этот вечер с Робертом Миллером, думала о том, что скажу ему. Щеки мои быстро раскраснелись, и я расслабилась.

Кухню заполнил аромат тушеного мяса, тимьяна и чеснока. Фельд-салат, вымытый и очищенный, лежал в большом дуршлаге из нержавеющей стали. Шампиньоны я нарезала тонкими ломтиками, авокадо кубиками. Я попробовала картофельный соус и поставила в духовку «Шоколадный замок». Потом сняла фартук и повесила его на крючок. На часах только половина седьмого, а у меня уже все готово. Бутылка шампанского стоит в холодильнике. Теперь остается только ждать.

Я вышла в зал, где в нише у окна уже накрыла столик. Нижнюю часть стекла я занавесила белой ажурной шторкой, чтобы оградить себя и своего гостя от любопытных взглядов. На скатерть я поставила серебряный подсвечник с одной свечой, в музыкальный центр вставила диск с французским шансоном. Потом налила себе бокал «Пино блан» и стала смотреть на город.

Улица лежала передо мной, темная и безлюдная. Немногочисленные магазинчики уже успели закрыться. Я взглянула на свое отражение в оконном стекле и увидела молодую женщину в зеленом шелковом платье без рукавов. Вот она сняла заколку и распустила волосы. Вот она улыбнулась. То, что я снова надела это зеленое платье, кому-то могло показаться смешным, однако ничего другого на себе в тот вечер я просто не представляла. Я подняла бокал и выпила за здоровье той женщины со светящимися волосами.

— С днем рождения, Орели! — вполголоса провозгласила я. — Пусть сегодняшний день станет для тебя особенным.

Внезапно я поймала себя на мысли, что жду от сегодняшнего ужина серьезных изменений в своей жизни.

Через полчаса, как раз когда я в огромных кухонных рукавицах засовывала горшок с бараньим рагу в духовку, в окно постучали. Я сняла рукавицы и поспешила из кухни. Неужели это Роберт Миллер явился раньше назначенного часа?

Я увидела огромный букет роз цвета шампанского, а потом мужчину, который радостно махал мне рукой. Но это был не Роберт Миллер.

14

Я ждал и боялся этого момента две недели, с того самого дня, когда Орели Бреден, простившись со мной у светофора, перебежала дорогу и скрылась в одной из улочек напротив. Уж не знаю, сколько раз я прокручивал в уме этот вечер шестнадцатого декабря.

Я думал о нем, навещая маму в больнице и на заседаниях редколлегии, машинально вычерчивая в блокноте человеческие фигурки. Я помнил о нем, когда ехал в метро или листал восхитительные иллюстрированные тома в своем любимом книжном магазине «Ассулин». Я представлял себе эти секунды, когда встречался с друзьями в бистро «Палетт», и вечером, засыпая в своей постели.

Мысли об этой встрече сопровождали меня каждый день, где бы я ни был. Я жил, как актер накануне премьеры.

Несколько раз я брался за телефон, чтобы услышать голос Орели Бреден и как бы мимоходом пригласить в кафе. Но так и не решился набрать ее номер, потому что боялся отказа. Ведь она не звонила мне с тех пор, как мы «случайно» встретились возле ее дома. А потом Адам назначил ей свидание от имени Роберта Миллера.

Отправляясь сегодня в ресторан «Время вишен» с букетом роз и бутылкой вина «Креман», я волновался как никогда. И сейчас, стоя под окном ее ресторана, я пытался придать своему лицу непринужденное и не слишком радостное выражение. Я просто зашел поздравить Орели Бреден с днем рождения. Что может быть естественней?

Будучи уверен, что мадемуазель Бреден в ресторане одна, я довольно громко постучал в стекло. Сердце мое колотилось.

Я увидел ее удивленное лицо, а потом дверь открылась и Орели Бреден вопросительно посмотрела мне в глаза:

— Что вы здесь делаете, месье Шабане?

— Поздравляю вас с днем рождения, — ответил я, протягивая ей букет. — Любви, счастья и исполнения всех желаний!

— О, это очень мило с вашей стороны, месье Шабане. — Она взяла цветы обеими руками, а я тем временем проскользнул в ресторан.

— Вы позволите мне побыть с вами минутку?

Я сразу заметил в нише у окна накрытый стол и уселся на деревянный стул возле входа.

— Видите ли, утром, случайно взглянув на календарь, я вдруг вспомнил, какой сегодня день, и решил порадовать вас букетом цветов. — Торжествующе улыбаясь, я поставил на стол бутылку «Кремана». — Ведь я предупреждал, что могу как-нибудь у вас появиться. И вот — вуаля! — я здесь. — Я всплеснул руками.

— Да, вы здесь, — задумчиво повторила она, будучи, очевидно, не в восторге от моего внезапного появления. Потом смущенно взглянула на розы и понюхала. — Замечательный букет, месье Шабане… но… ведь ресторан сегодня закрыт.

— Я совсем об этом забыл! — воскликнул я, хлопнув себя ладонью по лбу. — Значит, нашу встречу можно считать большой удачей. И все-таки, что вы здесь делаете в свой день рождения? Или решили поработать тайком? — Я рассмеялся.

Она повернулась и вытащила из-под барной стойки большую стеклянную вазу:

— Разумеется, нет.

Орели направилась на кухню, чтобы налить в вазу воды. Я заметил, как порозовели ее щеки. Вернувшись, она поставила мой букет на столик возле кассы и телефона.

— Ну… большое спасибо, месье Шабане, — выдохнула она.

Я встал:

— Значит ли это, что вы выставляете меня на улицу и отказываетесь выпить со мной за свое здоровье? Это жестоко.

Она улыбнулась:

— Боюсь, у нас нет времени на это. Вы явились очень некстати, месье Шабане. Мне жаль. — Она сложила ладони, на ее лице появилось сочувственное выражение.

Я сделал вид, что только сейчас заметил накрытый в нише стол.

— О-ля-ля! Да вы кого-то ждете! Похоже, здесь все готово для романтического вечера. — (Ее темно-зеленые глаза засверкали.) — Кто бы он ни был, я ему завидую. Вы сегодня прекрасно выглядите, Орели. — Я провел рукой по бутылке, которая все еще стояла на столе. — И когда же придет ваш гость?

— В восемь часов, — ответила она, пригладив волосы.