Незримое, или Война в иномирье. Монасюк А. В.: Из хроник жизни – удивительной и многообразной. Книга вторая - Виталий Полищук

Я уважаю Каладжи, как впрочем, и все, кто живет в этом районе. Он хороший человек. Как и многие здесь – частенько заходит ко мне выпить кофе. Мы здесь живем дружно, и стараемся уважать друг друга и помогать друг другу. Так что если вы замыслили против него что-то нехорошее – ничего у вас не получится.

– Уважаемый, – осторожно начал Того. – В сущности, я ищу не Каладжи Неру, я ищу его дочь. У него ведь есть дочь по имени Мио Неру?

Кофейщик задумался.

– Дочь у него была, она долго болела, а что случилось дальше – я не знаю. Зачем спрашивать человека о том, что является его горем? Вам нужно поговорить с Харишем Мосулом, бывшим дворецким Каладжи. Он уже давно не служит, состарился, но кому, как не ему, знать всю историю семьи – ведь он служил так долго, что даже я, когда открывал кофейню, а это было лет тридцать назад, помню его уже стариком.

– А где он сейчас?

– Я напишу вам адрес. Пару лет назад старый Хариш заходил ко мне – он приезжал зачем-то к бывшему хозяину, вот и оставил адрес. На случай, если его кто-нибудь будет спрашивать – мало ли, зачем может понадобиться человек, который работал и жил здесь так долго – наверное, больше полувека.

Так Накаяма «вышел», выражаясь профессиональным слэнгом, на нужный ему объект.

Он разыскал старого Хариша Мосула, и узнал от него все, что требовалось.

– Сото-сан, – докладывал он по телефону. – У Каладжи Неру была дочь – Мио Неру, но она умерла в психиатрической лечебнице. Старик-слуга сказал, что не знает, когда точно и где заболела девушка – по его словам, когда он году в 1960-м устроился на работу дворецким к Каладжи Неру, тот незадолго перед этим приехал в Джакарту откуда-то с островов, построил дом. А Мио Неру уже лежала в больнице, потому что при Харише в новом доме уже не появлялась ни разу. Сам Мосул бывал в больнице всего несколько раз, и говорит, что Мио всегда сидела в кресле у окна. Судя по словам старика, она находилась как бы в ступоре – никого не слышала, никого не узнавала. И молчала.

Мосул отвозил ей по поручения хозяина, когда тот не мог сам проведать дочь, кое-что из фруктов, лекарства персоналу, еще что-то – теперь он не помнит уже, что.

А потом Мио Неру умерла, ей было тогда больше шестидесяти лет.

Я побывал в больнице, но там строгие правила – они соблюдают жесточайшую секретность – это частная и очень дорогая клиника. Мне только удалось узнать за вознаграждение у медсестры, которая ухаживала за Мио Неру, вот что.

Мио у них была, лечилась много лет, но лечение результата не дало.

Однажды она как-будто пришла в себя, незадолго до кончины. Ее отец тогда привез с собой странного человека – кого именно, она не знает, видела его мельком. Но просветление Мио Неру было недолгим – сразу же после ухода Каладжи Неру и этого странного человека, уже на другой день, больная снова ушла в себя, перестала узнавать окружающих, а вскоре после этого – умерла.

– Сэр, – продолжал Накаяма, – я могу попытаться как-то разговорить лечащего врача, но это будет трудно.

Сейдзе Сото вытер платком пот со лба. Он уже знал все, что ему было нужно. И понял, что скорее всего, сны были лишь началом. Началом расплаты.

– Тогу-сан, – сказал он, – возвращайтесь. Все остальное узнают Тахиро и его люди на островах. Вы выполнили работу, выполнили ее хорошо, я распоряжусь, чтобы вам выплатили премию – вернувшись в Токио, свяжитесь с моей приемной, мой секретарь Ошими будет все знать. Примите мою благодарность. И оставьте ваш номер телефона моему секретарю – я ценю настоящих профессионалов.

Сото положил трубку. Он был уверен – бывший полицейский из желания и в будущем быть полезным ему, не станет болтать лишнего.

Прилетев в Женеву, Сейдзе Сото вернулся в свой номер в гостинице, который все это время оставался за ним, принял ванну, побрился и по телефону заказал в ресторане японский завтрак в свой номер.

И только после завтрака он позвонил Гилу Бейтсу, узнал у него, что человек из Москвы со всеми материалами уже вернулся в Женеву, а из Лондона вот-вот должен прилететь Осиновский.

– Мы можем собраться сегодня же, после обеда, и попробовать решить нашу проблему. Сразу же, как только Осиновский прилетит в Женеву.

– Хорошо, – сказал Сото. – Я буду ждать твоего звонка в номере.

Накануне этого дня произошли два события, подготовившие предстоящее совещание у Гила Бейтса.

Сразу же после возвращения из аэропорта Фостер Дони отзвонился своему хозяину. Бейтс попросил Дони ехать прямо в офис, не заезжая домой.

Гилу Бейтсу не терпелось ознакомиться с результатами поездки в Россию.

В офисе, в приемной, Фостер Дони работал с ксероксом.

Секретарь еще не пришла, и Дони пришлось самому готовить материалы для Бейтса. К тому времени, когда чисто выбритый, одетый в серый в полоску костюм Бейтс вошел в приемную, Дони уже сидел в кресле, просматривая утренние газеты, которые в приемную Бейтса приносили рассыльные около семи утра.

Папка с готовыми материалами лежала на секретарском столе.

– Как поездка? – спросил Бейтс, пожимая вставшему Дони руку.

– Неплохо, сэр. Все результаты – в папке. Мне присутствовать, пока вы будете знакомиться с ними?

– Читайте прессу дальше, – хмыкнул в усы Бейтс, открывая на ходу папку.

Он скрылся за дверями кабинета. А Дони позвонил в кафетерий через дорогу, который открывался в шесть утра, и попросил прислать с посыльным прямо в приемную Бейтса два кофе и несколько сэндвичей.

Он успел перекусить, закончил просматривать газеты и принялся за журналы, когда по громкой связи Гил Бейтс пригласил его в кабинет.

Дони сидел за столом напротив Бейтса и перебирал свой экземпляр подборки документов о Монасюке. Оба негромко обменивались впечатлениями.

– Экстрима он не признает, – говорил Дони. – Он не понимает смысла подобных рисков. В общем-то, это понятно, сэр, Анатолий Монасюк – педант, человек осторожный. Он все планирует и старается, чтобы все шло согласно его плану.

– Значит, не авантюрист, – констатировал Бейтс.

– Совершенно верно, Он – противоположность авантюристу. Только – жесткий расчет и четкое следование плану.

Бейтс задумался.

– А ведь в принципе такие люди уязвимы. Рано или поздно любой план дает осечку, и тогда можно легко сломать себе шею – свято веруя в план человек не готов к неожиданностям…

– Нет, мистер Бейтс. У меня сложилось убеждение, что он-то как раз всегда готов к любым неожиданностям.

– Обоснуйте-ка это!

– Не могу, сэр. Это задача для психологов. Но получается, что у него как-будто в голове компьютер – он постоянно все рассчитывает и все, что его окружает, держит под контролем.