Крестоносец (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич

— Допустим. Но она очень ядовита. Капелька слюны или слезинка… хотя откуда слезинка?

— Песчинка в глаз попала.

— Да, пожалуй. Так вот — даже слезинка ее опасна. Более ядовитого аспида я не встречал. Образно говоря. А если серьезно, то письмо может быть от кого угодно. Вы ведь лично его не получали.

— Тогда, если позволите, я вскрою письмо сам. Мне не простят, если там скорпионы или натуральный аспид.

— Ты вез его по жаре несколько дней. Так? Вот. Как ты думаешь, что стало со змеями и насекомыми в это металлическом цилиндре на солнышке? Сварились или запеклись?

Армянин кивнул и чуть отступил, признавая правоту собеседника.

Тонкий металлический тубус был открыт на вытянутых руках. Его содержимое вытряхнуто на поднос и осторожно осмотрено на предмет осыпающегося порошка. А потом аккуратно распечатано и прочитано. Опять же — с максимальным удалением от лица и дыхательных путей.

Торговец наблюдал за этим цирком с некоторым удивлением и любопытством. Никогда такого не видел.

Андрей же, прочитал и фыркнув бросил письмо на поднос.

— Благодарю за послание, ты можешь идти.

— Оно вас опечалило?

— Не знаю, но ты в любом случае получишь награду.

Купец откланялся и удалился, приняв переданный ему кошель с монетами. Не так чтобы и много, но довольно приличная сумма. А курочка, как известно, по зернышку клюет.

— Что там? — хмуро спросил дядька Кондрат.

— Эта тварь поздравляет меня с победой над эмиром.

— Тварь?

— Она все печется о том, чтобы я взял в жены ее дочь. От нее, кстати, тоже там поздравления. Много лести. И все такое.

— Но ты же женат… — не понял момента собеседник.

— В том то и дело, что по ее мнению — женат пока. Мне это еще бояре Трапезунда поведали. Дескать, теперь османы постараются убить мою жену.

— А чего ты ее сам не убил эту Михримах? — удивился Спиридон.

— Строго говоря она не говорила, что собирается убивать Марфу. Она просто сообщила, что за ее жизнь сейчас не дадут и выеденного яйца. Все выглядело так, словно она что-то знает про какие-то тайные дела. По сути она меня предупредила и позволила послать весточку жене, чтобы та не зевала.

— Но и свою дочь тебе сватает. — хмуро заметил дядька Кондрат.

— Сватает, — кивнул Андрей. — Она считает, что Марфа скоро будет убита так или иначе, и она пытается просто опередить остальных. Кстати, сделка, которую она предлагает не так плоха. Обменять Антиохию на Константинополь, взяв в жены ее дочь и заключив мир. То есть, вернув Царьград в лоно христианства.

— Ты так спокойно говоришь про жену.

— Я сделал все, что можно для организации ее защиты и безопасности. Это либо сработает, либо нет. Насколько причастна к этому делу Михримах — не ясно. Вряд ли она в состоянии сама такие вещи делать. Скорее всего это проказы ее отца или кого-то из приближенных к нему. А то и Селима. Кроме того, не стоит сбрасывать со счетов иных персон. Тот же Руа де Франс на меня явно обижен. Я ему отдавил все ноги. Да и у Давлет-хана ко мне вопросы. Удар может быть нанесен откуда угодно и кем угодно.

— Дерьмово… — покачал головой Спиридон.

— Не пересказать как. Хуже то, что отсюда я ничем помочь Марфе не смогу. Если бы Михримах была бы причастна к этим попыткам, то не стала бы говорить о них. Это глупо. Однако, если она про них узнала, то их уже осуществляют. Возможно прямо сейчас. И любой мой шаг здесь, ничего не изменит там. Разве что выставит меня дураком и истеричной бабой.

— Могут убить твою жену и детей.

— Мы все смертны, — пожав плечами возразил Андрей. — Эмоции — плохой советчик…

Возражать никто не стал.

Просто задумались. Потому что ситуация выглядела действительно очень сильно запутанной и неоднозначно. Нет, конечно, если бы любой из них был на месте князя, то действовал бы иначе. Но он ведь не на его месте. И каждый отчетливо понимал — еще семь лет назад князь был нищим и никому не нужным человеком. А сейчас — величина. Значит он явно не дурак. И если так поступает, значит так и правильно…

Завершив все дела у Антиохийского озера Андрей спокойно снялся и также спокойно достиг искомого города. Который даже вылазок не решился сделать. В том числе и потому, что легион вновь оказался окутан торговцами, так никуда далеко и не ушедшими. Теперь они скупали трофеи, взятые с войска эмира Алеппо, все также снабжая и обеспечивая войско князя всем необходимым. А сориться с местными торговцами мало кто желал. Поэтому вылазок и не делали. Поди — докажи, что ты не ты и верблюда у Джавдета угнал кто-то еще. Причем, без всякого сомнения, верблюда груженого золотом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Понятное дело, что если бы сейчас в регионе власть железной рукой удерживал бы Султан Сулейман, то и купцы бы такого беспредела не позволяли себе, и войска Антиохии вели бы себя активнее. Но павший эмир Алеппо провозгласил независимость от Истанбула. Причем он именно что был «павший», и за кем в регионе теперь власть было абсолютно не понятно. Городские власти бы уже и Андрею ворота открыли, да опасались прогадать. Впрочем, он с ними все-таки переговоры провел:

— Вы же помните, чем закончилось прошлое взятие Антиохии крестоносцами?

— Резней.

— Хотите повторить?

— Зачем тебе пустой город?

— А зачем мне город, который мне не верен? — сделал удивленное лицо князь. — Вы случаем в Каркасоне не проходили повышение квалификации?

— Что?

— Ничего… — буркнул Андрей. — За время столетия англо-французских войн этот, прекрасно укрепленный город неоднократно переходил из рук в руки. И ни разу — боем. Его лучшие люди каждый раз договаривались и, получая мзду, перебегали из одного лагеря в другой. Хотя укрепления у них были такими, что вам и не снились.

— Мы о таком городе даже не слышали.

— Значит я вас немного просветил. Но я не Черный принц и не эти мутные ребята с фамилией Валуа. Я такой гибкости не прощу. Вы поняли меня?

— Мы можем подумать?

— Можете. Но не долго. В город пока я входить все равно не хочу. Нужно же для приличия лагерем постоять осадным.

На этом и разошлись.

Делегация озадаченная, а Андрей — насвистывая какую-то дурацкую песенку. Просто чтобы отвлечься от дурных мыслей. Но уже на третий день идиллию устройства укрепленного осадного лагеря нарушили мамлюки.

Приперлись всей толпой. И встали лагерем невдалеке.

— Долго мы не виделись, нафиг мы и встретились… — покачал головой Андрей.

— Что, князь? — переспросил дядька Кондрат.

— Эти болезные чего приперлись?

— Антиохия — старинные владения мамлюков, — пояснил стоящий рядом армянин-торговец. В этот раз купцы не стали даже отходить далеко. Просто разместились чуть в стороне и постоянно шныряли между городом и лагерем улаживая разные дела. Да и к подошедшим тоже кое-кто отправился. Посмотреть, да за торг поговорить.

— Ромейские.

— Что?

— Антиохия — старинные владения ромеев. А до того принадлежали эллинам, которые сей город и основали.

— Это было давно.

— Принесли мамлюки что-то хорошее в эти края?

— Ну…

— Что «ну»?

— Это было очень давно. Никто уже и не помнит. — нашелся торговец.

— Так напомним. Если можешь — передай им вежливо, что мне до них нет дела и если они уйдут обратно крутить своим верблюдам хвосты, то я сделаю вид, что их не видел.

— Не уйдут, — покачал головой торговец.

— А чего так? Они разве не знают о моих победах?

— Знают. Но, я полагаю, что они считают тебя легкой добычей. Сражение с большой армией шехзаде, а потом эмира Алеппо должна истощить легион.

— Потери?

— Да. Они, без всякого сомнения должны быть очень велики.

— А чего же тогда они ждут?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Устали. Насколько мне известно, они шли сюда так быстро как могли. Едва ли не бежали.

— Их предводитель дурак?

— Почему? Он спешил к городу прежде, чем ты его займешь.

— Его опыт первого крестового похода ничему не научил?

Армянин скосился с непонимающим взглядом.