Свое гнездышко - Глэдис Гринуэй

— А он что ответил?

— Что я благоразумная женщина, потому что там темно, на ступеньках можно поскользнуться и сломать себе шею. Я всегда помню, что ваша тетушка тоже сломала себе шею, хотя и не в подвале. Не знаю, может, мне поэтому так не по себе в этом доме. — Она налила молоко в кружки.

Я взяла свою, пару печений и села за обеденный стол. А Мэри разобрало: видимо, у нее накипело на душе, ей надо было выговориться.

— Знаете, что сказала ваша тетя, когда узнала о несчастье с сестрой? «Дороти упала с лестницы и сломала себе шею? Этого не может быть!» Тогда я как-то не придала значения ее словам, но когда увидела этого их бывшего дворецкого, Бейтса… Я была только рада, что он не остался у нас…

— Но его не было в доме, когда это случилось.

— Не было, он сидел в «Голове короля». А когда пришел домой и увидел хозяйку на полу у лестницы, сразу же позвонил Таккеру. Доктор сказал, что она умерла только около часа назад. А Бейтс сидел в баре с самого открытия и потом еще остался играть в шашки со старым Полликотом.

— Что же ты тогда о нем заговорила? При чем он тут? Ты что, подозреваешь, что он к этому как-то причастен?

— А я вам скажу почему. Он только в тот вечер так долго сидел в баре, да еще играл в шашки.

— Откуда ты это знаешь?

— Мне сам Полликот сказал, ему это тоже показалось странным.

— Но все равно — раз его не было в доме, он не мог этого сделать.

— Есть разные способы, — мрачно заметила Мэри. — Можно, к примеру, натянуть проволоку, или что-нибудь такое. — Мэри никак не хотела расставаться со своими кошмарами.

— Ради всего святого, Мэри, ты такого наговоришь, что я спать не смогу! — рассмеялась я.

Мэри ответила мне кривой улыбкой, как будто знала, что я нарочно стараюсь отшутиться.

Но на самом деле все это выглядело действительно странно. Почему Бейтс, который ни с кем в деревне не дружил и вообще был малообщителен, решил вдруг поиграть в шашки с Полликотом, причем именно в вечер убийства тети Дороти? Чтобы у него было алиби, а в это время кто-то другой убил мою тетю… Но кто — Трегарт? Для этого Трегарту надо было как-то проникнуть в дом, а тетя Дороти всегда запирала все двери, в том числе и в старой части дома. Однако у Бейтса был ключ от дома, и ему ничего не стоило передать его Трегарту. Интересно, что думает по этому поводу Джонатан? Подозревает ли он, что тетя была убита, или считает, что она упала с лестницы случайно?

Мы пошли с Мэри спать одновременно, и я слышала, как щелкнул замок в двери ее спальни — Мэри закрылась изнутри. Она решила предпринять все возможные меры безопасности. Я легла спать, но полностью раздеваться не стала — сняла только ботинки и платье. Я лежала в тишине, с бешено бьющимся сердцем. Я выполнила обещание, данное Джонатану, — легла спать, но я не могла уснуть. Я должна знать, что происходит. Как можно быть спокойной, когда человек, которого я люблю, находится в опасности? Нельзя ведь перестать любить человека только потому, что он ведет себя как последний дурак. Я знала наверняка, что на самом деле Джонатан неплохой, просто глупый. Я встала и бесшумно спустилась вниз, хотя можно было не опасаться, что Мэри меня услышит. Ее тяжелый храп, доносившийся из-за двери, это ясно доказывал. Из дома могли вынести все, что угодно, обчистить его от подвала до чердака — она ничего не услышала бы.

Я взяла ключ от двери в подвал и осторожно открыла ее. Все было тихо. Свет не горел. Я прихватила с собой фонарик, но не стала его включать. Я помнила количество ступенек и тихо спустилась по ним без тапочек, в одних чулках. Я совершенно не представляла, что собираюсь делать дальше, но мне надо было быть здесь. Джонатан, Брайан, Трегарт, Бейтс и бородач на мотоцикле… Сможет ли полиция их схватить с поличным, если они вообще здесь появятся, в чем я уже начала сомневаться. Каким-то образом их, вероятно, постараются сбить со следа. Я подошла к дубовой двери. Она была чуть приоткрыта, и я не стала открывать ее шире. Просто облокотилась на стену — больше я ничего не могла сделать от страха. Сегодня каменный пол казался мне особенно холодным, я дрожала, но скорее от напряжения, чем от холода. И от ужаса, что Джонатан попадет в переделку. Господи, ну почему он оказался замешан в эту историю?!

Когда мне показалось, что я больше не могу этого выносить, послышались тихие шаги по каменным плитам. Я стала их считать, но сбилась — слишком сильно колотилось сердце. Потом раздался шепот. Голос был незнакомый. Значит, полиция уже здесь, сидят в засаде.

— Т-ш, тише, старайся не шуметь.

Опять тихие шаги, потом тишина. «Пожалуйста, не приходи, Джонатан, — молила я про себя, — не приходи!» Но тут услышала скрежет — передвигали мебель на колесиках. Я подумала — интересно, как они открывают потайную дверь? Наверное, это как-то связано с комодом. Значит, это не Джонатан. Он пришел бы со стороны залива. Слава богу!

Приглушенный голос пробормотал:

— Бейтс еще здесь. Придется ждать. Не могу все так оставить, эта хозяйская племянница все время сует сюда свой нос.

Снова тишина. Потом сверху послышались негромкие шаги. Господи, подумала я, неужели Джонатан пришел? Сердце снова отчаянно забилось, и тут все случилось одновременно. Послышался скрип двери. Потом блеснул луч света, и раздался выстрел. Я услышала голос Брайна: «Джонатан, болван, отойди!» — и дверь распахнулась. Глазам моим предстала такая картина. Бейтс боролся с полицейским, в руках у бородатого мотоциклиста был пистолет. Трегарт и его сын стояли, прижатые к стене. Джонатан вцепился в плечо Трегарту-старшему и был при этом смертельно бледен.

— Лиз, какого черта, уходи отсюда! — прошипел он сквозь зубы. — Я же сказал тебе, что завтра зайду.

Я подошла к нему, мне было наплевать, что обо мне подумают. Послышался звонкий топот по каменному полу, и в комнате оказались еще двое полицейских.

— Фургон подъезжает, скоро будет здесь.

На Бейтса надели наручники. Бородач спокойно отдал пистолет полицейскому. Трегарт кинулся к двери в подземный ход. Джонатан оттолкнул меня и бросился за ним.

— Не будь дураком, — раздался его твердый, властный голос. — Тебя там уже ждут в лодке.

Трегарт остановился, и Джонатан опустился на сундук. Вокруг него образовалась лужа крови. Я обняла его за плечи, а он положил голову мне на плечо.

— Господи, какой я дурак! — прошептал он. — Я же не знал, что у них будет оружие. Мне плохо. Зато как было весело!

Даже в таком положении он мог шутить.

— Можно я отведу его наверх? — обратилась я к людям в штатском, которые явно здесь были главными. — Он, кажется, ранен.

— Да нет, пустяки, просто царапина. Не беспокойтесь, дорогая. Мы сейчас доставим его к доктору — оглянуться не успеете.