Выбираю любовь - Барбара Картленд

«Я люблю его, но мне не стоит демонстрировать свои чувства, ведь неизвестно, как он к этому отнесется», – решила про себя Виола.

Через холл она прошла в комнату, когда-то служившую кабинетом ее отцу, и опустилась в уютное глубокое кресло. Все ее мысли занимал Рейберн Лайл, и щеки девушки пылали от волнения.

При этом Виола старалась не загадывать вперед, не строить никаких планов на будущее, когда их необычная помолвка, увы, подойдет к концу…

Сейчас же она радовалась тому, что может хотя бы изредка видеться с Рейберном, слышать его красивый грудной голос, знать, что он рядом, и испытывать от этого чувство покоя и безопасности.

Помолвка имела и другое преимущество – теперь леди Брэндон уже не заставляла Виолу, как раньше, ходить на демонстрации или каким-нибудь другим способом принимать участие в деятельности суфражисток. И хотя девушку терзали смутные подозрения, что мачеха собирается отыграться на ней после свадьбы, воспользовавшись ее положением супруги заместителя министра иностранных дел и депутата парламента, даже такая кратковременная передышка была очень приятна.

«Как я люблю его…» – снова мечтательно повторила Виола.

Она подошла к окну, за которым виднелся довольно невзрачный маленький садик. Но даже он, залитый ярким солнечным светом, сегодня показался Виоле чудом парковой архитектуры.

«Как было бы хорошо поехать с ним за город – вдвоем! Тогда мы могли бы вдоволь наговориться…» – подумала она.

И тут же глубоко вздохнула, понимая, что мечтает о невозможном.

Да, Рейберн спас ее из весьма затруднительного положения, но сама по себе Виола для него ровным счетом ничего не значит. Как человек, как женщина, наконец, она ему вовсе не интересна…

Ведь он знаком с такими блестящими светскими красавицами, по сравнению с которыми она, Виола, – просто ничто.

Вообще за прошедшую неделю Виола узнала о своем женихе много нового – каждый, с кем она разговаривала, стремился тем или иным способом дать ей понять, что Рейберн – не только подающий большие надежды молодой политик, но и любимец женщин.

Конечно, об этом говорилось не прямо, а лишь намеками, однако Виола замечала, с каким изумлением взирали на нее в обществе. Было ясно – все удивлены, что Рейберн решил жениться на такой ничего из себя не представляющей юной девице.

Иногда до нее доносились обрывки разговоров, в которых имя ее жениха соседствовало с именами самых знаменитых лондонских красавиц, – все они, оказывается, в свое время были близко знакомы с ним. Кое-что говорилось прямо самой Виоле.

– Ну, ваш Рейберн всегда был повесой!..

– Не представляю, как вам удалось с ним познакомиться? Насколько мне известно, он бывает только в избранном кругу – например, у герцога и герцогини Мальборо…

– Помнится, однажды Рейберн был там с… Виола замирала, и в следующий момент, как правило, произносилось имя одной из тех блестящих красавиц, которыми она всегда восхищалась и портреты которых украшали первые полосы иллюстрированных журналов.

Взять, к примеру, леди Давенпорт. Нет, уверяла себя Виола, она никогда не забудет соблазнительную, пьянящую красоту этой женщины, которую она впервые увидела рядом с Рейберном на приеме у маркизы Роухэмптонской!

Ну как можно соперничать с нею? Как?..

Только тут Виола опомнилась. Оказывается, она довольно долго простояла у окна, ничего не делая, погруженная в эти не слишком приятные размышления. Девушка тут же мысленно отругала себя – нельзя быть такой рассеянной, проводить столько времени в праздности, пора заняться чем-нибудь полезным – например, ответить на письма. Вон их сколько накопилось!

И действительно, в последние дни на имя Виолы поступило множество писем. Там были послания от школьных подруг, которые прочли в газетах сообщения о ее помолвке, поздравления от дальних родственников и старинных друзей ее матери и отца.

Сняв шляпку, девушка аккуратно положила ее на стул и подошла к письменному «столу. Когда-то он принадлежал отцу Виолы, а теперь был завален ее собственной корреспонденцией. Только она собралась приступить к делу, как дверь открылась и в кабинет вошел дворецкий, неся на серебряном подносе еще одно письмо.

– Там у дверей стоит карета, мисс Виола, и кучер говорит, что ему приказано дождаться ответа.

Виола взяла в руки письмо.

Она сразу заметила траурную кайму на конверте. Почерк показался ей незнакомым.

Взглянув на подпись, девушка удивленно ахнула и тут же углубилась в чтение.

«25 июня 1907 г.

Лондон, Белгрейв-сквер, 24

Дорогая мисс Брэндон!

Я – старинный друг Вашего жениха Рейберна Лайла и, естественно, мечтаю с Вами познакомиться. Буду Вам весьма признательна, если Вы сумеете выкроить время и заехать сегодня днем ко мне на чай.

Мне бы хотелось о многом с Вами поговорить – в частности, о свадебном подарке. От души надеюсь, что Вы примете мое предложение, так как я вскоре уезжаю из Лондона.

Искренне Ваша, Элоиза Давенпорт».

Виола в недоумении изучала размашистую подпись, занимавшую почти полстраницы, и не знала, на что решиться.

Она не испытывала ни малейшего желания встречаться с леди Давенпорт. Было ясно, что с этой женщиной у Виолы нет и не может быть ничего общего. Кроме того, в глубине души девушка боялась оказаться наедине с этой коварной соблазнительницей, которая так призывно и по-хозяйски смотрела на Рейберна тогда, на приеме у маркизы Роухэмптонской.

«Ну нельзя же, в самом деле, быть такой трусихой! – укорила себя Виола. – Что она может сделать мне дурного?»

Письмо написано как нельзя более дружелюбно. И потом – если она откажется пойти к леди Давенпорт, Рейберн может обидеться, что она так невежливо обошлась с его старинной приятельницей…

Виоле вдруг захотелось посоветоваться с Рейберном, как лучше ей поступить. Но она знала, что это невозможно, – он сейчас находился в парламенте, куда ей не было доступа.

«Может, все-таки лучше отказаться от приглашения? – размышляла Виола. – И как это сделать, чтобы не обидеть леди Элоизу?»

Только тут она заметила, что дворецкий все еще ждет ответа, и, чувствуя себя беспомощной и слабой, решила пойти по пути наименьшего сопротивления.

– Скажите кучеру, что я принимаю приглашение леди Давенпорт и спущусь через десять минут.

– Слушаюсь, мисс.

Дворецкий вышел из кабинета, а Виола поднялась к себе.

Переодеваясь с помощью горничной в свое самое лучшее дневное платье, девушка размышляла, правильно ли она поступила, решив поехать к леди Давенпорт.

«Но ведь если бы я отказалась, – тут же мысленно возразила она себе, – со стороны могло бы показаться, что я ревную или завидую ей. А мне бы не хотелось, чтобы Рейберн так думал!»