Клоун. История одной любви - Юлия Владимировна Монакова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мелькнула было шальная мысль вызвать такси до Динкиного дома, но, всерьез ее обдумав, Макар отказался от этой весьма глупой, как ни крути, затеи. Ну, до дома он, допустим, доберется, а дальше-то что? Все препятствия на пути к Динкиной комнате, которые раньше казались ему пустяковыми — забор, второй этаж, дерево — теперь стали совершенно непреодолимыми. Черт, как же не вовремя он умудрился упасть!
Макар привычно рванул на себя балконную дверь. Холодный воздух всегда действовал на него отрезвляюще, и сейчас он навалился грудью на перила, бессмысленно всматриваясь в темноту улиц и стараясь не думать о плохом.
Вдруг представилось на миг: «А что, если Динка меня бросит?» И в то же мгновение Макара захлестнула и поглотила такая бездна отчаяния, что он чуть не задохнулся. Аж голова разболелась — до тошноты, до ломоты в висках и затылке… Кажется, у него даже температура подскочила.
В тот самый миг, когда он понял, что не может больше терпеть ни одной минуты этого адского неведения и надо сделать хоть что-нибудь, чтобы прекратить пытку неизвестностью — телефон наконец зазвонил.
Когда Макар нажимал на кнопку, чтобы ответить на входящий вызов, пальцы у него так тряслись, что мобильник едва не улетел на пол.
— Алло! — практически выкрикнул он в трубку, даже не заботясь о том, что может разбудить маму.
— Макар! — услышал он встревоженный и самый прекрасный, самый любимый на свете Динкин голос. — Господи, как ты?
— Я?! Это я т-тебя хотел спросить! Я т-тут чуть с ума не сошел, — торопливо и сбивчиво заговорил он.
Как же он ненавидел разговоры по телефону! Если в жизни заикание практически не доставляло ему никаких проблем и неудобств, поскольку он всегда мог облегчить себе задачу красноречивой мимикой или выразительными жестами, то при телефонном общении вся его словесная беспомощность вылезала наружу так явно, что он чувствовал себя попросту жалким.
Вот и теперь он пытался что-то произнести, задыхался, спотыкался почти на каждом слове, и это ни черта не могло выразить всю ту бурю эмоций, которая его сейчас обуревала. Впрочем, Динка, кажется, понимала все, что он хотел ей сообщить — и в свою очередь взволнованно выпалила:
— Мне Соня сказала, что ты получил травму на тренировке… Как ты себя чувствуешь? Насколько это серьезно?
— Со мной все хорошо, — немного отдышавшись, наконец выговорил он. — Т-ты сама… ты-то куда п-пропала? Я уже к-который час пытаюсь до тебя д-дозвониться…
— Прости, пожалуйста, — произнесла она покаянно, — сегодня папа весь вечер был рядом. При нем неудобно было разговаривать, поэтому я отключила звук на телефоне. Представляешь, папу вдруг шарахнуло идеей сыграть в идеальную семейку… Устроил нам с Соней сначала семейный ужин, а затем совместный просмотр фильма… Я просто не могла отказаться, — добавила она виновато. — Ты волновался, да?
Волновался? Да он чуть не сдох от неизвестности!
— Хотя б-бы написать ты мне могла, — сказал Макар с легкой обидой в голосе.
— Не могла! В том-то и дело, что не могла, говорю же — папа был совсем близко. Если бы я начала при нем тыкать в телефон, он непременно спросил бы, с кем я там переписываюсь вместо того, чтобы наслаждаться отдыхом в кругу семьи… Ладно, это все фигня, — остановила она себя, — ты мне все-таки расскажи, как ты сам. Ты ногу повредил, да? Это опасно?
— Д-да не особо. Просто школу п-пропущу несколько дней, — вздохнул он. — П-пока мне лучше много не двигаться.
— Значит, мы с тобой в эти несколько дней не увидимся? — Динка так явственно огорчилась, что это пролилось бальзамом на его истерзанное сердце.
— Ну п-почему. Если хочешь, можешь п-прийти меня навестить, — заметил он, ни капельки, впрочем, не веря в успех — слишком много «но» было у этого визита. — Мама завтра утром уезжает на г-гастроли… всю эту неделю я б-буду совершенно один.
Пару мгновений Динка осмысливала полученную информацию.
— Один? — переспросила она наконец; голос ее как-то странно дрогнул.
— Абсолютно, — подтвердил он, тоже невольно начиная волноваться.
Те несколько секунд, прошедшие прежде, чем она ответила, показались Макару проклятой адовой вечностью.
— Я приду, Макар, — пообещала она наконец. — Я… обязательно приду.
34
Артисты труппы должны были перемещаться между городами на специальном комфортабельном автобусе, а реквизит и животные отправлялись вслед за ними в автофургонах.
Со зверьем было больше всего заморочек, особенно с хищниками: им не подходили обычные фургоны для перевозки крупного и мелкого домашнего скота. Необходим был транспорт, оборудованный специальными затемненными ярусными контейнерами из алюминия, которые изготавливались только на заказ.
Общий сбор у цирка назначили на семь утра, так что мать со своим чемоданом упорхнула из дома ни свет ни заря. Целуя ее на прощание, Макар почувствовал, как кольнуло у него в груди: что ни говори, а он действительно привык к этой безумной гастрольной жизни и сейчас невольно ощутил долю сожаления от того, что остается. Впрочем, это недосожаление тут же растаяло в более приятных мыслях: Динка обещала его навестить!
Правда, он понятия не имел, как ей удастся это провернуть — с двойным-то уровнем надзора в лице подозрительного папаши и излишне любознательной сестрицы… Разве что тоже ночью из дома удерет? Тайком, пока все спят?
Макар улыбнулся, на миг вообразив Динку, осторожно спускающуюся из окна по дереву, чтобы не привлекать внимания домашних звуками отпирающегося замка и захлопнувшейся двери. Но улыбка тут же сползла с его лица: нет-нет, это опасно! Одно дело — он, закаленный годами тренировок, и другое — неопытная девчонка… Да и бежать затем в темноте по ночному городу в одиночку… ну, так себе идея. Мало ли, кто может пристать к ней по дороге.
Макару очень хотелось надеяться на то, что Динка придумает что-то другое. Но как он ни крутил в голове эту ситуацию, обдумывая ее со всех сторон, вывод напрашивался неутешительный: вырваться из дома незамеченной ей практически нереально. Разве что снотворное за ужином отцу и Соне подсыпать… А вот это, кстати, неплохой вариант!
Чтобы занять чем-то и руки, и мозги, он быстренько перемыл оставшуюся после легкого завтрака посуду и уселся за кухонный стол с карандашом и блокнотом. Нужно было тщательнее проработать номер «Питер Пэн и Венди», и Макар торопливо и вдохновенно принялся набрасывать детали: трюковые и хореографические. Многие цирковые артисты брали уроки балета, чтобы сделать
