Охотник - Юрий Корчевский

К вечеру во взвод пришёл старшина и, пряча глаза, забрал у Алексея табельный ППШ.

— Извини, Ветров, капитан приказал.

«Прямо смехота! — подумал про себя Алексей. — Оружия в избе полно, в углу в пирамиде автоматы стоят, у каждого разведчика в „сидоре“ трофейные пистолеты лежат, гранаты». И изъятие у него оружия — либо перестраховка капитана, либо моральное давление. Неприятно было.

А ещё Алексей обратил внимание, что куда бы он ни и ёл, за ним, в отдалении всё время ходил старшина. Алексей ухмыльнулся: он сразу засёк за собой «хвост», иначе какой же из него разведчик.

Постаравшись, чтобы это произошло неожиданно, подошёл к старшине:

— Ты за мной не ходи, я предателем и перебежчиком не был и не буду, не дождётесь.

Старшина только руками развёл:

— Приказ капитана, я должен его исполнять.

— Ну тогда давай, следи.

Алексей больше отлёживался, отсыпался и ел. Как говорится — солдат спит, служба идёт.

Неделю его не трогали. Потом старшина вернул автомат и перестал за ним следить.

А дальше пошли потери во взводе. Одна группа из четырёх человек, посланная за «языком», не вернулась, на следующую ночь другая из шести человек бесследно сгинула, да ранешние потери не пополнены — всего и осталось четыре человека вместе с Алексеем. А командованию все равно, сколько разведчиков осталось, дали приказ взять «языка», причём непременно — офицера.

Капитан сам пришёл во взвод, оглядел разведчиков. Ну, опытных никого не осталось. В немецкий тыл ходили все, но на вторых-третьих ролях — в группах ведь тоже своего рода специализация есть. Один ножом виртуозно работает, может искусно метнуть, чтобы втихую часового снять. Другой может подобраться незаметно, оглушить часового и «спеленать» его. Такими больше амбалы были, всё больше кулаками работали. Стрелять нельзя — шум поднимется, а после ножа какой уже из него «язык»?

— Довожу приказ командира дивизии — взять «языка», и непременно офицера. Старшим группы назначаю… — Васильев замешкался. Ну не было среди оставшихся старшего группы с опытом. Взгляд капитана упал на старшину:

— …старшину Игнатенко.

От удивления брови у старшины высоко подскочили. Он сроду в немецкий тыл не ходил, куда ему группой командовать? Однако с капитаном не поспоришь, приказ есть приказ и его надо выполнять.

— Есть!

Капитан ушёл. Приказ он отдал, а если группа не вернётся — так война. Другие группы с опытными разведчиками тоже не вернулись. А он перед командованием чист, приказ отдал. Выполнят — молодцы, сгинут в немецком тылу — не повезло.

Старшина уселся на табуретку.

— Значит, так, хлопцы. Устроим маленький колхоз. Надо выполнить приказ, захватить офицера и вернуться — желательно всем и живыми. Каждый из вас уже был на той стороне. Какие будут предложения?

— На правом фланге участка обороны дивизии есть болото. Но он проходимо. Мы неделю назад на ту сторону именно там переходили. Трудно, конечно: вода, грязь, комары — но можно. Главное — немцы там никого не ждут, на их картах оно значится непроходимым, — сказал Фёдор.

— Провести сможешь?

— Смогу.

— Принимается. Значит, как пройти туда и назад, мы определились. Возражения есть? Нет. Хорошо. Теперь пункт второй: где офицера взять?

— С этим сложно, надо по месту определиться.

— Ладно, коли так. Можете отдохнуть, затем собирайтесь. В какой форме пойдёте?

Разведчики переглянулись. Если проходить болото, форма — что наша, что немецкая — будет грязная до безобразия. Никто из немцев на такую бутафорию не купится.

— Надо плащ-палатки взять, раздеться догола, форму и оружие завернуть в плащ-палатку и нести над головой. Вот автоматы надо взять немецкие, — заметил Дмитрий. Он держался во взводе уже три месяца и считался старожилом. В старшие группы не пробился, так как снимал часовых и силой при внешне средних данных обладал неимоверной. Однако был тугодумом, быстрых решений принимать не мог, да и анализировать совсем не умел — он был хорош как силовой боец. Однако Дмитрий обладал практической хваткой, навыками.

— Принимается, — кивнул старшина, — во сколько выходить будем?

— Как только смеркаться начнёт. Часть болота успеем преодолеть.

— Лады. Всё, не буду мешать вашему отдыху.

Старшина ушёл, а разведчики собрались в кучку.

— Ну, мужики, трудное нам задание выпало. Две группы не вернулись. Офицер — не солдат. Это рядового можно в траншее «спеленать», а офицер почти всегда при солдатах.

— В немецком тылу осмотримся, там видно будет. А сейчас давайте спать, впереди трудные сутки.

Разведчики привыкли отдыхать в любых условиях. Если есть свободная минута и место безопасное, то почему не вздремнуть?

Через четыре часа их разбудил старшина.

— Хлопцы, идём в каптёрку. Получайте оружие, снаряжайте магазины. Потом ужинать и — выход.

Умывшись, разведчики потянулись в каптёрку. Получить автоматы — дело пары минут, а вот на то, чтобы снарядить магазины, уйдёт полчаса.

Каждый брал по две магазинные сумки, в которой находилось по три магазина — попробуй быстро зарядить сто восемьдесят патронов.

К ремням пристегнули по две-три гранаты Ф-1 — разведчики их любили за небольшие габариты и высокую мощность. Ни одна немецкая граната не могла сравниться с нашей «лимонкой» по убойной силе.

Форму разведчики оставили свою, но сапоги обули немецкие. Известное дело: следы, если они где-то останутся, не должны встревожить немцев.

Они плотно поужинали, выпили по сто граммов — наркомовскую норму. Собрались, попрыгали — не звенит ли, не бренчит ли что металлическое? Затем вышли в траншею и повернули направо.

Долго шли извилистыми ходами. Кое-где, на стыке подразделений приходилось и вовсе выбираться наверх, поскольку сплошной траншеи не было.

Вскоре они упёрлись в тупик. Земля была влажная и чавкала под ногами, а стены траншеи укреплены жердями.

— Всё, пришли. Впереди и правее — болото. Теперь все гуськом за мной.

Выбравшись на бруствер, разведчики поднялись во весь рост и пошли вперёд. Немецкие позиции были далеко отсюда, километра два, а болото тянулось дальше.

Когда сапоги стали по щиколотку утопать в жидкой грязи, разведчики разделись, сложили форму и оружие в плащ-палатки, связали узлами и подняли их над головой. Со стороны процессия казалась, вероятно, уморительной, только смотреть и смеяться было некому.

Ноги всё глубже уходили в грязную жижу, и вскоре вода доходила уже до уровня груди. Разведчики с трудом вытаскивали ноги из вязкого ила.

Фёдор держался уверенно. И как он только направление угадывал в темноте и тропу под ногами не терял? Иногда рядом с тропой с шумом лопались пузыри, пугая разведчиков — это вырывался со дна болотный газ.

Шли долго. Скорость была невелика, от силы — километр в час, и до утра они преодолели километров пять-шесть. Замёрзли все: болото отбирало тепло, и потому кожа покрылась мурашками, а зубы мелко стучали.

Но вот, наконец, Фёдор повернул налево, по направлению к сухой земле, и через час группа выбралась на твёрдую почву.

— Братаны, не одевайтесь. Сейчас ручей будет, он в болото вливается. Его перейдём, обмоемся чистой водой, и тогда можно будет одеться.

Они перешли ручей, отмылись от липкой болотной тины, оделись и обулись. Сразу сделалось теплее.

При свете фонаря изучили карту.

— Федя, мы где?

— Тут, — ткнул разведчик пальцем. — В прошлый раз мы здесь выходили. В километре отсюда деревня, Прошино называется.

Старшина нашёл на карте деревню.

— Есть такая.

— Надо к деревне идти, она в ближнем тылу. Скорее всего, там немцы. Тут землянку рыть бесполезно, водой затопит, — подал голос Анатолий. Был он молчуном, однако слыл надёжным человеком. В разведке был всего месяц, и попросился сам, когда узнал, что вся его семья погибла при бомбёжке.

Группа двинулась к деревне.

Тем временем на востоке стало сереть, и разведчики залегли на кочковатом лугу.

Старшина в бинокль стал рассматривать деревню.

— Дай мне! — протянул руку Алексей. Он сразу засёк едва видимый из-за избы край кузова грузовика и мотоцикл с коляской у ворот другого дома.

— Немцы в деревне есть, и не меньше взвода. Стало быть, хоть один офицер, но будет.

Грузовик обычно вмещал шестнадцать пехотинцев плюс мотоциклы.

— Леха, ты за избы смотри.

Из дощатого туалета на задах вышел солдат, застёгивая френч. Алексей сразу понял, что хотел сказать Анатолий.

В туалет ходят поодиночке. Стоит проследить, когда туда пойдёт офицер, и потом устроить там засаду. Мысль разумная. Им не выдержать боя со взводом фронтовиков — это не полицаи и не тыловые службы. У них всё больше винтовки, а солдат из нужника с автоматом шёл.

Старшина определил смены наблюдателей. В бинокль долго не понаблюдаешь, через полчаса глаза «замыливаются», устают, потому и менялись через полчаса.