Необязательная страна - Вали Наср

Другими словами, иранцы были настроены очень подозрительно, чтобы согласиться с этой сделкой, и были очень разобщены, чтобы принять какое-то решение114. Противники утверждали, что они отстаивают суверенитет Ирана, стараясь не допустить, чтобы у него были связаны руки, и сохраняя все рычаги воздействия. Хаменеи принял их сторону и приговорил сделку к смерти, открыто заявив, что ее сторонники (Ахмадинежад и Джалили) были введены в заблуждение наивными людьми.

После краха женевской обменной сделки Обама прореагировал на критику со стороны союзников и конгресса, вновь обратившись к санкциям. Иран вскоре попытался возобновить обменную сделку, однако Вашингтон, казалось, она больше не интересовала. Там были рады использовать историю провалившихся переговоров в Женеве для скорейшего установления санкций.

Министерство финансов удвоило усилия для санкций против финансовых учреждений Ирана, а дипломатия США сосредоточила свое внимание на том, чтобы убедить Совет Безопасности ООН принять санкции против Ирана. Белый дом хотел показать Ирану, что он должен дорого заплатить за то, что покинул стол переговоров. Обама также хотел опередить конгресс, готовивший закон о своих собственных более жестких санкциях, который, несомненно, оказал бы негативное воздействие на мировую торговлю и вызвал бы раздражение важных союзников.

Главной проблемой было убедить Россию и Китай согласиться на санкции ООН115. Во времена Буша Пекин и Москва всегда выступали против санкций. Один азиатский министр иностранных дел сказал мне: «Москва и Пекин достигли договоренности: по Северной Корее Россия прячется за Китаем, а по Ирану Китай прячется за Россией. И Россия, и Китай ценят стабильность и будут сотрудничать с Соединенными Штатами, подталкивая Иран к тому, чтобы он предпринимал какие-то шаги в этом направлении. Но не следует это путать с согласием с политикой США или их лидерством. Америке приходится прибегать к угрозе войны и нестабильности в сочетании с щедрыми выплатами для того, чтобы заполучить Россию и Китай на свою сторону».

Когда Америка говорит с Россией об Иране, то это всегда угроза миру со стороны ядерного Ирана. Судя по всему, Россия не представляет, что сама может когда-либо стать мишенью иранского ядерного оружия. На деле Россия, кажется, менее обеспокоена по поводу Ирана, чем по поводу Америки. У России и Ирана есть некоторые общие стратегические интересы, из которых главный – не пускать Америку на Кавказ и в Среднюю Азию. Иран представляет собой мост для России на Ближний Восток – у Москвы гораздо больше общего в стратегическом плане с Ираном, чем с Турцией, Египтом или Саудовской Аравией. Это стало очевидно, когда Россия оказалась на стороне Ирана во время сирийского кризиса. Король Абдулла бросил телефонную трубку, рассердившись на российского президента Дмитрия Медведева из-за твердой поддержки Москвой режима Ассада.

В 1990-е годы Иран предоставил России так нужную ей иностранную валюту в обмен на ее работу над реактором Бушерской АЭС. Во времена Буша Россия поставляла Ирану оружие и современные военные системы, а кое-кто в Иране даже рассматривал возможность размещения российских баз на иранской земле как части стратегического альянса против Запада.

Партнерство между Россией и Ираном началось еще накануне окончательного развала Советского Союза. Михаил Горбачев все еще поддерживал идею коммунистического союза, когда Москва и Тегеран согласились с тем, что они должны совместно заниматься обширным районом, лежащим между ними от Черного моря до Уральских гор. В XIX веке Россия забрала большую часть этого региона у Ирана[14], и почти все следующее столетие Иран боялся, что СССР отберет и остальные его земли. Но по мере расшатывания Советского Союза и занятости Ирана с Америкой Тегеран переставал видеть особые причины волноваться по поводу России, поэтому сотрудничал с Москвой в подталкивании Кавказа и Средней Азии в сторону независимости и ухода от американского влияния116.

Но это отнюдь не означает, что между Ираном и Россией нет разногласий или что Иран забыл оскорбления, полученные им от России117. Русские по-прежнему бросают вызов Ирану в вопросе контроля над Каспийским морем. И Россия рассматривает Иран как соперника на рынке природного газа. В особенности Россия хотела бы не пускать иранский газ в Европу, которая в энергетическом плане очень сильно зависит от России. Когда фактический правитель России Владимир Путин в 2011 году посетил Тегеран, он обещал помощь в борьбе против американского давления в обмен на неучастие Ирана в предложенных и поддержанных Западом проектах трубопроводов для перекачки газа с востока на запад. Россия с одобрением отнеслась к продаже Ираном своего газа на восток, в быстро развивающуюся Азию, регион с огромным населением, предложив финансирование строительства газопровода, который для начала проходил бы из Ирана в Пакистан и который с легкостью можно было бы протянуть до Индии и Китая.

Но самый важный факт для Москвы, если речь идет об Иране, состоит в том, что он является курицей, несущей золотые яйца. Вашингтон настолько поглощен иранской угрозой, что забывает об угрозе Западу собственно со стороны России и готов платить почти любую цену, чтобы заполучить ее поддержку. Россия рассматривает свои позиции по Ирану как ценный товар, за который она может заставить Америку дорого заплатить.

Когда Россия согласилась поддержать санкции ООН после провала женевских переговоров, Обама был в восторге. Его администрация преподнесла эту поддержку как уникальную победу, подтверждение того, что иранская политика Обамы работает и что Обама лучше Джорджа У. Буша-младшего во внешней политике. Но на самом деле меньше всего это было победой дипломатии. Это результат прямой деловой сделки – сделки, в которой русские ободрали нас как липку. Для того чтобы уговорить русских сказать «да» санкциям, Обама прекратил говорить о демократии и правах человека в России (до 2012 года, когда русские вышли на улицы, протестуя против неуклюже подстроенной победы Путина на выборах), отказался от какой бы то ни было мысли о расширении НАТО дальше на восток, от противоракетного щита, запланированного для Европы (Москва возненавидела этот щит), и предал маленькую Грузию (на которую Россия напала в несоразмерной войне 2008 года). В то время, когда президент Грузии Михаил Саакашвили говорил Холбруку: «Вы продали нас русским», Обама отменил санкции на продажу оружия производителями, связанными с российской военной машиной118. Даже после всего этого потребовались еще дополнительные «уступки» (лучшим для этого словом было бы «взятки») со стороны Германии, Израиля и Саудовской Аравии для того, чтобы обработать русских.

Китай был не в восторге от иранского упрямства, опасаясь вероятности военного исхода119. Вашингтон сказал Пекину, что, если он хочет избежать нестабильности, ему лучше поддержать экономическое давление. Однако главным рычагом стала саудовская нефть, от которой китайцы зависят больше, чем от иранской. Комбинация подачек в форме долгосрочных контрактов по заниженным ценам и угроз сокращения поставок саудовской нефти также привела и Китай к согласию на санкции120.

У Китая огромная и все возрастающая потребность в нефти: в настоящее время – 8 миллионов баррелей в день, а к 2015 году ожидается рост потребления до 15 миллионов баррелей ежедневно. Разумеется, Китай сказал «да» в ответ на выгодные контракты по нефти с саудовцами. Но вряд ли он откажется от своей доли иранской нефти. У Ирана богатые разведанные нефтяные источники, и, что важнее всего, ни один из них не контролируется американскими нефтяными компаниями. Китай мог бы создать свою глобальную компанию на основе иранской нефти. С 2009 года, поддерживая санкции, открыто призывая Иран к сотрудничеству по ядерной проблеме, улучшая отношения с Саудовской Аравией, Китай расширил торговлю с Ираном и приветствовал иранских производителей, желавших во избежание действия санкций перенести свое производство в Китай и отправлять оттуда уже готовую продукцию обратно в Иран. Западные санкции, инициатором которых были Соединенные Штаты, толкали Иран дальше в объятия Китая, а тот, в свою очередь, был на седьмом небе от счастья от этого.

Суть проблемы нашей политики в отношении Ирана состоит в следующем: Америка взяла на крючок Россию и Китай по Ирану, но какой ценой? Неужели Иран, чья экономика не намного превосходит экономику Массачусетса, представляет собой бо́льшую угрозу, чем Китай или Россия? Неужели Иран таит в себе такую серьезную опасность, что Америка может субсидировать экономический подъем Китая, подталкивая саудовцев со всей их нефтью прямо в объятия Китая (где уже давным-давно сидит Иран). Есть ли какой-то смысл в том, что Америка жертвует кровью и деньгами для поддержания безопасности в Персидском заливе, а Китай тем временем получает дешевую нефть – по нашему велению. Следует ли нам больше волноваться по поводу Ирана или стоит задуматься по поводу вооруженной до зубов России, обладающей ядерным оружием, бьющей себя в грудь с националистической бравадой и вторгающейся в малые соседние страны? Ценой за сотрудничество со стороны России отныне будет, вероятнее всего, содействие установлению господствующих позиций России над всеми поставками в Европу – поскольку отказано в поддержке трубопроводам, проводящим в Европу азербайджанский или туркменский газ. На протяжении большого периода «холодной войны» мы усиленно старались не допустить зависимости Западной Европы от российских энергоносителей; а сейчас, судя по всему, мы поощряем ее, и все для того, чтобы оказать давление на Иран и заставить его покориться.