Все не случайно (СИ) - Юнина Наталья

Наверное, если бы не эта вынужденная остановка, я бы не задумался о том, как хреново все вышло. Да нет, чего уж греха таить, пи*дец как хреново. Завожу двигатель, чуть проезжаю вперед и разворачиваюсь обратно. Сколько меня не было? Минут пять? Нет, кажется, немного больше. Ладно, никому она не нужна с собакой в машине. Как только увидят эту болезную, сразу уедут. Хотя вариант того, что она кому-то приглянется без собаки очень даже реален. Этого мне еще не хватало.

Еду уже медленно, потому что банально не помню где оставил Наташу, да и снег так валит, что ни хрена не видно. Наконец, замечаю склонившуюся над собакой Наташу. Остановился, но как назло такой огромный поток машин, что развернуться просто нереально. Как только подвернулась возможность, тут же вырулил на другую полосу. И как в плохом кино, Наташа уже не одна. Какой-то мужик стоит рядом с ней и о чем-то говорит. Выхожу из машины, громко хлопнув дверью. Открываю багажник, беру покрывало и подхожу к Наташе.

— Спасибо за предложенную помощь, но девушка в ней больше не нуждается, — обращаюсь к блондину. Наташа смотрит на меня так, словно это не я, а какой-то мифический персонаж.

Подхожу к собаке и наклоняюсь. Живая еще точно. Кидаю покрывало на снег и смотрю на Наташу.

— Иди сюда. Придержи ее задние лапы.

— Наташ, ты его знаешь? — смотрю попеременно то на блондина, то на Наташу. Ясно, не даром лицо белобрысого мне показалось знакомым.

— Марат, спасибо, но мы дальше сами, — Марат, бл*. То урод, то уже по имени.

— Тебе стоит поторопиться, ты, кажется, хотела быстрее доставить собаку в клинику, да, Наташа?

— Да, — наклоняется ко мне и берет ту за лапы.

Перекладываем собаку на покрывало, беру ее на руки и несу к машине.

— Открой заднюю дверь, а не смотри по сторонам.

Почему-то я ожидал истерик в духе «чтоб ты сдох», но Наташа молча открыла дверь, и так же молча села на переднее сиденье. Вроде и не хочется смотреть на впереди стоящего блондина, но взгляд так и падает сам собой. Я даже через падающий снег вижу, как он ухмыляется. Открываю дверь и сажусь в машину. Белобрысый же достает сигарету и прикуривает ее. Завожу двигатель и выезжаю на дорогу. Странное дело — мы оба молчим. Хотя я точно знаю, что ей хочется высказаться. Или настолько обиделась, что молчит? Господи, как же все тяжело.

— Как он оказался на дороге? Ты сама позвонила своему несостоявшемуся женишку? — понимаю, что совсем не это надо сейчас обсуждать, но сдержаться почему-то не могу.

— Как ты думаешь собака выживет? — игнорирует напрочь мой вопрос.

— Я не гадалка и не врач. Но снег и минусовая температура в данном случае явились для нее скорее плюсом. Ты не ответила на мой вопрос.

— Нет, не звонила. Даже если бы и захотела кому-нибудь позвонить, я не могла знать, где ты меня бросил. Это чистая случайность, что единственным человеком, кто остановился, оказался Марат.

— Какая-то странная случайность, не находишь?

— Нет. Я нахожу странным, что ты вернулся. Зачем, кстати? Только не говори, что собаку стало жалко, ни за что в жизни не поверю.

— Себя стало жалко.

— Это как?

— Никак. Давай забудем об этом, пожалуйста. Прости меня, я был не прав.

— Ты серьезно?

— Что именно? Только не надо говорить, что такое не прощается и все в этом духе.

— Нет, я о другом. Не верится, что ты вот так просто просишь прощения, когда еще совсем недавно вел себя как неадекватный псих. Вот что удивительно.

— А для меня удивительно то, что ты села ко мне в машину, не скатываясь в бабскую истерику, и не спровоцировала меня своим уходом с белобрысым гондоном. Спасибо тебе за это искренне.

— Пожалуйста, — откидывается на спинку сиденья и начинает смеяться, шмыгая носом.

— Что смешного?

— Смешно то, что мне жуть как хотелось это сделать. А еще что-нибудь, чтобы еще больше тебя позлить. Например, поцеловать его или взять за руку. А еще кинуть в тебя горстью снега, но еще лучше повалить тебя в сугроб и запинать. Еще пять минут назад я тебя люто ненавидела, Островский. Так, что мечтала тебя задушить.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— А сейчас уже любишь?

— Кто сказал, что я тебя вообще люблю? Глупость какая-то.

— Точно, глупость. Значит ненавидишь?

— Смотри на дорогу.

— Ты права.

— Хотела бы ненавидеть, но, видимо, я оказалась все же тряпкой. Максим, скажи мне, что случилось? Ты не был таким еще недавно.

— Давай позже поговорим.

— Нет, не поговорим. Завтра ты снова уйдешь на работу.

— Наташ, я очень устал. Очень. Концентрация моего внимания приравнивается сейчас почти к нулю. Давай доедем до клиники, передадим собаку, заплатим за ее лечение, и все же попадем на этот долбанный вечер. Продержимся там хотя бы час и уедем домой. Я не пойду на работу ни завтра, ни в воскресенье. Так что у нас будет время провести его вместе.

— Хорошо.

Вбиваю в навигатор ближайшую ветклинику, и мы едем по указанном адресу. Собака оказалась весьма живучей, продержалась до клиники и по заверению ветеринара жить будет. Не сказать, что это новость меня обрадовала, но облегчение от того, что хотя бы с одним делом на сегодня закончено, безусловно пришло. Хотя сказать, что оно закончено не совсем правильно. Я почти уверен, что дальнейшим устройством собаки Наташа будет заниматься сама. В итоге дворняга никому не будет нужна, и вуаля — она оказывается у нас. Я прямо предвкушаю этот момент, а то, что он будет, даю голову на отсечение. Надо просто набраться сил и отказать, иначе это верный путь вить из меня веревки. Хотя мне кажется она уже давно это делает, сама того не осознавая. А я тоже хорош, несильно-то и сопротивляюсь.

На удивление и в ресторане все тоже прошло нормально, за исключением одной детали — Наташа снова устроила танцульки. Сегодня, благо, только с Олегом. Мне бы разозлиться на него, да не было сил, к тому же, за время моего отсутствия мою роль он принял на себя.

Уже на середине пути я пожалел, что сам сел за руль, а не нанял такси. Сил реально нет, голова не варит, жутко хочется одновременно есть и спать.

***

Смотрю украдкой на Максима и понимаю, что не могу на него злиться. Господи, какая же я размазня. Вместо того, чтобы его со всей силы стукнуть, сейчас мне хочется его обнять. Всего несколько часов и такие разные по своей силе чувства. Сколько себя помню, я всегда была обидчивой и мало кого прощала, а если и прощала, то не забывала. А сейчас… Сейчас все по-другому. Смотрю на него украдкой и понимаю, что сейчас мне его очень жаль, он действительно устал. Кажется, даже осунулся и похудел.

— Максим, с тобой все в порядке?

— Да. Просто спать хочу. И есть. Безумно хочу есть, — ухмыляется Максим.

— Давай я что-нибудь быстренько приготовлю. Что ты хочешь?

— Не надо ничего готовить, я хочу вареной колбасы. По пути домой обязательно заедем в магазин.

— Ты сейчас серьезно?

— Вполне. Я вдруг понял, что не ел ее сто лет. А когда мы были в клинике, там сидел пацан и ел бутерброд с колбасой. В общем, хочу колбасу.

— Ты точно заболел.

— Нет, просто устал.

— Давай я поведу.

— Ты же не умеешь водить, — поворачивается и недоуменно смотрит на меня.

— Я не умею парковаться, теряюсь на больших перекрестках, но я умею водить и у меня есть права, более того, они даже у меня в сумочке, — с гордостью выпалила я. — А вообще я хорошо вожу, — кто меня тянул за язык? Ведь это не совсем правда.

— Охренеть. Ладно, впереди нет больших перекрестков, а припаркуюсь я сам. Давай за руль.

Я ожидала чего угодно, но не того, что Максим реально даст мне сесть за руль. И вообще сказала я это просто так. А сейчас сажусь за руль и, честно говоря, трушу, тем более под присмотром Максима.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Это не автомат, тут скорость передач нужно переключать самому и педальку лишнюю жать. Ты точно справишься? Может ты водила коробчонку автомат?

— Ты сделал это для того, чтобы самоутвердиться за мой счет или поглумиться?

— Я еще не определился, — со смешком в голосе произносит Максим.