Темные отражения - Алексей Калугин

– Я хочу найти Гельфульда Глумза, – высказал свою заветную мечту Павел. – Мне известно, что фараон держит его в плену на Мертвом берегу. Это совсем недалеко отсюда. Если попробовать добраться туда…

– Нам бы сейчас думать о том, как выжить, а ты мечтаешь о путешествии к Мертвому берегу. – Гайно зевнул. – Давай спать. У нас говорят: утро вечера мудренее.

– У нас тоже так говорят, – грустно улыбнулся Павел и порадовался, что сейчас темно, и Гайно не видит навернувшиеся у него на глазах слезы, вызванные новым приступом щемящей тоски по дому.

С грустью и непонятным чувством вины Павел вспомнил себя таким, каким он был всего лишь месяц с небольшим назад. Плох он был или хорош, но, изменившись – и не только внешне, – он теперь уже никогда не станет прежним.

Прощай, Павел Гардин из Реального мира.

Глава 19

Ближе к утру пески пустыни отдали весь свой жар, накопленный в течение раскаленного дня, и холодный воздух, наползающий со стороны скальной гряды, опустился к самой земле.

Гайно и Павел, с головами забравшись под брезент, все равно не могли согреться. Тела их сотрясались неудержимой дрожью. Казалось, что каждый сустав, потеряв свое привычное место, мечется в его поисках и никак не может отыскать.

Пытка холодом продолжалась около трех часов.

Но едва только солнце поднялось над горизонтом, как нестерпимый, испепеляющий все живое зной вновь стал полновластным хозяином пустыни.

Павел растянул брезент над траншеей, прижав края обломками машины, но образовавшийся островок тени давал всего лишь иллюзию прохлады. К полудню Павел высосал из фляги последние капли воды и отбросил ее в сторону.

– Если мы и переживем еще одну ночь, то на еще один день нас точно не хватит, – сказал он.

Гайно, облизнув сухим языком потрескавшиеся губы, согласно кивнул головой. Утром он пару раз пытался подняться на ноги, но сделать больше трех-четырех шагов не смог.

Неожиданно невдалеке от них с края траншеи с сухим, протяжным шелестом посыпался песок. Павел выглянул из-под тента и в нескольких метрах от себя увидел двух пустынных пауков, на каждом из которых сидело по два смотрителя.

– Эй! – прохрипел Павел пересохшим горлом. – Помогите! Здесь раненый!

Двое смотрителей слезли со своего паука и, подойдя к краю траншеи, присели на корточки. Один из них с притворной озабоченностью качнул головой и поцокал языком.

– Ай-яй-яй, беда какая, – загнусавил он. – Крысы дохнут от жары.

– Тебе их жалко? – ехидно поинтересовался другой смотритель.

– Совсем нет! – возмутился первый. – Я доволен! Слишком много крыс развелось у нас в последнее время.

Все четверо дружно загоготали.

– Помогите нам добраться до ближайшего отряда наемников, – попросил Павел, стараясь не обращать внимания на грубые насмешки. – Мой товарищ ранен.

– Нет, крыса, нам с тобой не по пути, – изображая сожаление, смотритель покачал головой. – Мы едем к Мертвому берегу.

– Захватите нас на обратном пути, – продолжал упрашивать Павел. – А пока оставьте нам воды.

Смотритель наклонился над траншеей еще ниже и посмотрел Павлу прямо в глаза. Взгляд его был пустым.

– Мы обязательно заедем к вам на обратном пути, – медленно и зловеще произнес он. – Может, к тому времени вы и сами сдохнете, а если нет, то мы вам непременно поможем.

Смотритель осклабил редкие гнилые зубы. Он уже хотел уходить, но Павел в отчаянии схватил его за ногу.

– Мы же воюем за вас! – крикнул он.

– Отцепись, вонючая крыса!..

Смотритель замахнулся копьем, но реакция наемника была быстрее. Павел схватил смотрителя за полу куртки и, рванув на себя, опрокинул на дно траншеи. Там внизу Гайно так же быстро ударил его прикладом автомата по голове и короткой очередью прошил второго смотрителя, все еще сидевшего на корточках на краю траншеи и не успевшего даже понять, что произошло.

Одним рывком Павел выбросил свое тело из траншеи, поднялся на ноги и, сдернув с плеча автомат, дал очередь по ногам убегающего паука с сидящими на его спине смотрителями. Ноги паука подломились, он завалился на бок, судорожно дернулся всем телом и, опрокинувшись на спину, придавил плитой панциря своих седоков. Павел подошел и двумя выстрелами прекратил страдания изувеченного животного.

Второй паук, между тем, продолжал спокойно стоять неподалеку от траншеи, там, где его оставили, не обращая ни малейшего внимания на стрельбу.

Павел вскарабкался к нему на спину и отвязал от вбитой в панцирь скобы глиняный кувшин с водой.

Большими глотками, жадно пили наемники теплую, невкусную воду.

– Теперь у нас есть транспорт, – кивнул Павел на паука.

– Думаешь, управимся с ним? – оторвавшись от кувшина, спросил Гайно.

– Ты же говорил, что пауки смотрителей сами знают дорогу, – напомнил ему Павел.

– Да, но не в наш лагерь, – возразил Гайно.

– Сначала мы поедем к Мертвому берегу, – сказал Павел так, словно вопрос этот был уже давно решен. – Я не могу упускать такой возможности, я должен попытаться отыскать Гельфульда Глумза.

– Брось, – недовольно поморщился Гайно. – Это только твои фантазии. Ты сам говорил, что Гельфульд Глумз мертв.

– Я говорил, что так считает ди Катнар.

– Ну, значит, так оно и есть.

– Тогда я поеду один, – решительно сказал Павел. – Я оставлю тебе воду и заеду на обратном пути.

– Да ладно уж, – пожал плечом Гайно. – Поедем вместе. Нам сейчас лучше не разлучаться – могут встретиться новые смотрители или центурионы.

Павел помог Гайно выбраться из траншеи и вскарабкаться на плоский панцирь паука.

Усевшись поудобнее, наемники взялись руками за вбитые в панцирь скобы.

– И что дальше? – спросил Гайно, потому что паук и не думал трогаться с места.

Павел пожал плечами и постучал прикладом автомата по панцирю.

– Трогай, братишка! – шутливо обратился к пауку Павел.

К его удивлению паук взмахнул лапами и заскользил по песку.

– У тебя здорово получается, – с уважением сказал Гайно. – Теперь остается только узнать, как его останавливают. А что, в Реальном мире тоже есть песчаные пауки?

Паук передвигался по поверхности мерными, ровными толчками широко расставленных лап. Павлу никак не удавалось уловить ритм движения, и его бросало то вперед, то назад. Через полчаса такой езды лицо Павла, несмотря на покрывающий его ворс коротких серых волосков и палящее солнце, сделалось мертвенно бледным, с зеленоватым оттенком.

– Тебе нехорошо? – забеспокоился Гайно.

– Ничего, дотерплю, – выдавил сквозь стиснутые зубы Павел. – Наверное, недалеко осталось.

Впереди уже виднелись серые прибрежные скалы. Вскоре в просветах между ними появилась полоска моря грязно-синего цвета. Резкие порывы ветра, доносившиеся с моря, не несли с собой ни свежести, ни прохлады – Мертвый берег.