Место под солнцем - Лиза Марклунд

– Замерзла? – спросил Никлас Линде и, не дожидаясь ответа, обнял ее за талию и притянул к себе, затем положил руку ей на плечо, чтобы согреть.

Она не стала противиться, прижалась к нему, и ее бедро при каждом шаге терлось о его ногу. По булыжникам дороги стелился плотный слой выхлопных газов от мопедов. Он еще теснее прижал ее к себе, замедлил шаг и в конце концов остановился. Анника тоже остановилась, повернулась к нему лицом. Никлас положил руки ей на плечи. Анника обняла его за спину. Руки ее скользнули по грубой ткани, и Никлас еще теснее привлек Аннику к себе.

«Да, – подумала она, – я этого хочу».

Он наклонился и поцеловал ее в губы.

Губы его были теплыми, солеными и пахли чесноком.

Она почувствовала, как он коленом осторожно раздвигает ей ноги.

Дыхание ее участилось, она отпустила его.

Глаза Никласа сверкнули.

– Ну что, поедем ловить мошенников? – спросил он, отошел от Анники на шаг и пошел дальше, не отпуская ее плечи.

Она обхватила его рукой за пояс. Ноги их соприкасались, пока они шли по длинному подъему в гору.

Дом стоял на неприметной узкой улочке в предместье соседнего городка Сан-Педро. Он находился у маленькой площади, обрамленной апельсиновыми деревьями. Дом был двухэтажный, белый у фундамента, но выше ставший пестрым под влиянием влаги и ветров. Все окна были забраны черными ржавыми решетками. На балконе сушились детские пеленки.

– У наркодилеров тоже бывают дети? – тихо спросила Анника.

– Он снимает первый этаж у семьи владельцев дома, – ответил Никлас Линде и велел оставаться на противоположной стороне площади. Она до ворота застегнула молнию на грубой и огромной куртке, которую ей одолжил Никлас.

Она видела, как полицейский не спеша идет по тротуару навстречу своим испанским коллегам, которые ждали на улочке. Мышцы перекатывались под рубашкой Линде.

Он точно знает, чего хочет, и сознает это, подумала она.

Подозреваемого наркокурьера не оказалось дома. Сейчас он находился на дискотеке, которая называлась «Мечтатели» и была расположена в Пуэрто-Банусе. О том, где он находится, наркокурьер сообщил испанской полиции сам, хотя, конечно, того не зная. Он позвонил женщине по имени Бетти и попытался уговорить ее пойти с ним в «Мечтатели» и встретиться в баре, но она была не в настроении и отказала ему. Мобильный телефон его прослушивали уже четыре месяца, и поэтому полицейские агенты знали, что Бетти никуда не пойдет. Она испытывала совершенное отвращение, когда он пьяный звонил ей из баров и притонов. Она не хотела быть «дешевкой». По ее мнению, он не выказывал по отношению к ней должной «уважухи».

Все это Никлас Линде рассказал Аннике, пока они сидели в автомобиле недалеко от притона греков, а испанские полицейские готовились к задержанию.

Анника сунула руки в рукава куртки и потопталась на месте. Она посмотрела на окна квартиры, занимаемой наркокурьером, и подумала о Бетти.

Был ли у них секс? Как чувствовала себя при этом Бетти? Обожаемой и уважаемой?

Она подавила зевоту.

Ее самолет до Стокгольма вылетает в восемь утра.

Потом она услышала приближавшийся по площади звук шагов. Она никак не могла понять, откуда он доносился. Звук был немного шаркающим, немного частым и неровным. Было такое впечатление, что человек шел спотыкаясь.

Зайдя в глубь арки ворот, Анника подняла камеру, взвела затвор и настроила объектив. Она получила строгий приказ не высовываться из ворот и не лезть в темноту до того, как человек будет задержан, Анника могла попасть в луч лазерного оптического прицела.

Она увидела какое-то странное хрупкое существо, которое, шатаясь, шло по противоположной стороне площади. Это был молоденький парнишка с торчащими в разные стороны волосами, казавшимися абсолютно белыми в скупом освещении площади. Парень делал один шаг прямо, два вбок. Потом он остановился и ухватился за створку ворот. Он был совершенно пьян.

Хорошо, что Бетти осталась дома.

Он долго возился с ключом, прежде чем сумел попасть в замочную скважину. Очевидно, ему не пришло в голову включить свет, так как для этого надо было выйти из арки на улицу.

Она увидела, как из проулка и с прилегающей улицы на площадь выскользнули тени.

Она подняла фотоаппарат.

Множество полицейских в гражданской одежде и двое в форме подбежали к двери, прежде чем она успела закрыться. Через секунду пьяный парень был уже снова на улице, и двое испанских полицейских держали его под руки с каждой стороны. Ноги в ботинках волочились по земле, на лице отражалось лишь безмерное удивление. Он, вертя головой, смотрел то на одного, то на другого полицейского, а потом принялся протестовать на до боли знакомом стокгольмском наречии:

– Чего вы делаете? Эй, отпустите. Ребята, вы что? Что вы меня держите?

Анника слегка прикоснулась к кнопке, дождалась, когда парень оказался в фокусе, и нажала спуск. Вспышка осветила улицу на шестидесятую долю секунды. Выждав две секунды, Анника повторила процедуру.

– Что за черт?!

До парня наконец дошло, что с ним случилось, и он стал неистово вырываться, отбиваясь от полицейских руками и ногами, но это мало ему помогло.

– Козлы! – кричал он по-испански. – Идиоты! Отпустите меня! Мать вашу!

Через несколько секунд его затолкали на заднее сиденье полицейского автомобиля, вместе с ним сели трое полицейских – двое по бокам, один впереди.

Автомобиль, взревев, тронулся с места и исчез.

Рядом с Анникой появился Никлас Линде.

– Ты говорил, что шведа уже задержали, – сказала Анника.

Полицейский рассмеялся.

– Это он и есть, – сказал он, наклонился к Аннике и поцеловал ее.

Никлас целовался просто фантастически.

– Как его зовут? – шепнула она прямо ему в губы.

– Хокке Зарко Мартинес. Поедем к тебе или ко мне?

Она высвободилась из его объятий и посмотрела на фотоаппарат.

– Через несколько часов я лечу домой.

– За несколько часов можно очень многое успеть.

Она покачала головой и подняла на него взгляд:

– Нет.

На мгновение он наклонил голову, потом поднял ее и рассмеялся.

– Пошли, – сказал он. – Я отвезу тебя в отель.

Он ни разу не прикоснулся к ней, пока они шли к машине.

Они молча сели в БМВ, молча поехали.

До отеля они добрались очень скоро, и Никлас, резко затормозив, остановил машину.

– Мне надо было меньше болтать, – сказал он, глядя прямо перед собой.

Она посмотрела на него.

– Дело не в том, что я не хочу.

Он искоса взглянул на нее.

– А в чем тогда дело?

Она решила сказать правду.

– Я не осмеливаюсь, – сказала она. – У меня так давно этого не было, что я уже забыла, как это делается.

Он засмеялся и ласково погладил ее по щеке.

– Этому невозможно разучиться, как езде на велосипеде.

– Ты долго еще пробудешь здесь? – спросила она.

– Не знаю. Я иногда езжу домой. А что?

Она хотела спросить его, не собирается ли он в Швецию, где его дом, ждет ли его там кто-нибудь. Будет ли он еще здесь, когда она по заданию Патрика приедет сюда писать статьи о «Кокаиновом Береге».

Но она ни о чем не спросила, а взяла сумку, открыла дверцу и вышла из машины.

Когда габаритные огни БМВ исчезли за «Английским двором», Анника прикусила губу, чтобы не расплакаться.

Она написала текст о задержании шведа, загрузила фотографии, отправила все это в Стокгольм и поспала два часа. Потом встала, упаковала одежду и компьютер, спустилась вниз и своей личной картой оплатила пребывание в гостинице свое и Лениты Сёдерстрём. Лените она оставила записку, в которой извещала о том, что возвращается в Стокгольм. На всякий случай приписала внизу номер своего мобильного телефона.

Она выехала на пустое в этот час шоссе, проехала мимо торгового центра «Ла-Каньяда» и выехала на платную дорогу.

Недалеко от Торремолинос она задержалась из-за дорожной аварии. На дороге перевернулся автофургон с французскими номерами. На дорожном полотне кучами лежали ящики. Аннике пришлось едва ли не ползком пробираться мимо них по обочине. В зеркало заднего вида Анника увидела, как какая-то мусульманская женщина в голос рыдает возле фургона, ритмично ударяя себя по коленям. Потом женщина скрылась за большегрузным автомобилем.

В аэропорт она приехала за два с половиной часа до вылета.

Час с четвертью потратила на улаживание формальностей с возвратом машины. К стойке регистрации она примчалась в мыле. На контроле служба безопасности перерыла всю ее сумку, наткнувшись на предметы, о которых она сама напрочь забыла, включая недоеденное яблоко и нож для вскрытия конвертов с рекламой «Квельспрессен» – «Лучше, чем кажется». Этот нож и блеск для губ ее заставили положить в прозрачный пакет.

– Вы это серьезно? – спросила Анника и скептически посмотрела на сотрудника службы безопасности, когда он протянул ей лиловый пакет. – Вы думаете, что я не взорву самолет, если блеск для губ будет лежать в этом мешке?