Рассказы разных лет - Хаджи-Мурат Мугуев

— Вре-ешь! Доваторцев не испугаешь! — оставляя на секунду раскалившийся пулемет, прошептал лейтенант и, зажав в руке связку гранат, пополз между кустов навстречу въезжавшему в лес переднему броневику.

Позади лейтенанта ползли ответственный секретарь полковой комсомольской организации Карпенко и Ефим Дудаков, тот самый пожилой казак, «папаша», участник первой мировой войны, о котором докладывал Доватору лейтенант. Старик только недавно вернулся в строй после ранения и был первым кавалером медали «За отвагу», получившим это отличие из рук Доватора.

Вот уже совсем близко от лейтенанта передний броневик: на его башне нарисован черно-желтый крест и намалевана пасть разъяренного волка.

Вот уже рядом эта разъяренная волчья пасть. Через голову притаившегося лейтенанта летят немецкие пули.

— Пора! — Он размахнулся, и связка гранат полетела под моторную часть броневика.

Взрыв — и огонь опалил кусты. Пулемет в башне замолк. Броневик дернулся, остановился и стал медленно крениться набок. Лейтенант видел, как волчью пасть окутало дымком, затем из люка и из смотровых щелей вырвалось пламя, и броневик потонул в дыму.

Дудаков подполз вплотную к второй машине, чуть приподнялся на локте и, развернувшись, с силой швырнул вперед бутылку с горючей смесью. Второй броневик загорелся так внезапно и так неожиданно легко, словно это была спичечная коробка. Шедшие за ним немцы разбежались по сторонам и залегли, но и сам казак остался лежать возле подожженной им машины. Лейтенант видел, как дернулось в предсмертной судороге его тело, прошитое пулеметной очередью с броневика.

— Товарищ лейтенант, обходят… с левого фланга обходят… автоматчики обошли… — подползая к лейтенанту, доложил связной. — Сержант Казбеков говорит, невмоготу держаться…

— Пусть держатся!!! Скажи, что посылаю пять автоматчиков на помощь. Сейчас сам буду.

Связной утвердительно кивнул и скрылся в кустах.

— Товарищ Карпенко! — обращаясь к ответственному секретарю, сказал лейтенант. — Наскреби у коноводов пятерых и скорей на помощь к Казбекову, только быстро!..

— Есть, быстро, товарищ лейтенант! — ответил Карпенко, и Тускаев услышал шорох отползавшего товарища.

Огонь немцев был так силен, что ползти дальше стало невозможно. В бой со стороны врага был втянут, по-видимому, целый батальон. Пули рвали землю вокруг лейтенанта. Но добраться до изнемогавшего в неравной борьбе Казбекова все-таки надо, и лейтенант, вжимаясь в землю, пополз дальше. Вот ложбинка, мертвое пространство. Только бы добраться до него, дальше будет легче… Пущенная низко пулеметная очередь, обдавая пылью и землей лицо лейтенанта, просвистела мимо. Срезанная ею ветка упала возле самых глаз. Еще одно, другое движение — и он в безопасности…

Тяжелая тупая боль внезапно охватывает плечо, немеют пальцы, кисть руки наливается свинцом, перестает слушаться.

— Бей, бей их, гадов! Кроши! — кричит кто-то рядом. Лейтенант с трудом приподнимает голову и видит, как Карпенко, уже не таясь, бьет длинной очередью из автомата по суматошно задвигавшейся вражеской цепи.

— Ур-ра! — слышит Тускаев могучий боевой клич. Лейтенант через силу заставляет себя подняться на колено. Теплая кровь заливает его онемевшее плечо и медленно стекает на гимнастерку. Но сейчас ничто — ни боль, ни кровь — не может заслонить ликующее, радостное возбуждение Тускаева.

По полю, вдоль опушки, по дороге скачут, размахивая шашками, развернувшиеся в лаву всадники.

— Ур-ра-а! — несется и слева.

Из-за деревьев вылетает второй эскадрон.

В распущенных, развевающихся бурках, косматых папахах, синих и красных башлыках, казаки носятся среди бегущих, объятых паникой гитлеровцев.

— Козакен, козакен! Шварц бурке! — слышатся их вопли.

А впереди конников, на сером статном коне, в серой папахе скачет сам Доватор, и, радостный, не веря своим глазам, лейтенант видит, как сверкает над головами бегущих врагов клинок генерала. Молниями взлетают шашки… Слышны стоны и крики мечущихся, перепуганных солдат.

— Руби людоедов! — закричал лейтенант. Он нечеловеческим напряжением воли поднялся на ноги, затем, шатаясь, медленно пошел вперед.

В его левой, здоровой руке зажат пистолет. Карпенко, идя слева, постреливает на ходу в разбегающихся немцев, одновременно помогает своему лейтенанту продвигаться вперед.

Бой, так внезапно начавшийся конной атакой, так же мгновенно стих. Больше половины вражеской колонны разбежалось. Побросав на дороге свои обозы, они отошли обратно к Дорогобужу. Лейтенант видел, как скакавшие по полю казаки поворачивали назад и гнали к опушке группы бросивших оружие, сдающихся врагов. У дороги стоял Доватор, опрашивавший захваченных в плен. Возле него — переводчик капитан Скляров.

Лейтенант неверными шагами подошел к генералу и, стараясь по-уставному вытянуться во фронт, доложил ему:

— Приказ выполнен, товарищ генерал-майор! Немцы задержаны на большаке…

— Молодец, лейтенант! Герой! Спасибо тебе, русское казачье спасибо.

— Товарищ генерал, — осмелев, перебил Доватора Тускаев, — если я герой, то кто же вы? Разве можно генералу скакать впереди лавы?..

И генерал ответил, смеясь:

— Но ты забыл, что я тоже был комсомольцем, и даже довольно долго, целых четыре года! — и крепко пожал руку лейтенанту, к которому уже подошел полковой врач.

КОНЕЦ НЕМЕЦКОГО БРОНЕПОЕЗДА

Очерк

Из-за леска, стуча и лязгая буферами, вырвались два бронепоезда и, оставляя за собой дымный след, быстро приближались к селу. На паровозе переднего бронепоезда под горячими лучами солнца ярко сиял большой, распластавший крылья орел, державший в зубах черную свастику. Не доходя до села, бронепоезда открыли орудийный огонь по станции Пидосы. Высокие черные столбы дыма поднялись на улицах села. Бронепоезда перенесли огонь по появившимся на окраине дозорам, которые мгновенно скрылись за домами…

В воздухе рвалась шрапнель, шумно осыпая густые кроны деревьев. Сбитые ветки и листья, кружась, падали на траву, но в бригаде потерь не было: коноводы хорошо укрылись в глубоком яру.

Постреляв минут двадцать, бронепоезда не спеша пошли обратно.

— Э-эх, жаль, нет под рукой пушки, — вздохнул комбриг.

— Да, цель отличная. Ничего, не уйдут от нас фашисты. Ясно, что они пришли прощупать, есть ли у нас орудия… Ну, а убедившись, что нет, скоро вернутся, — ответил Плиев.

Бронепоезда, издав протяжный гудок, исчезли за лесом. Вскоре, ветер унес растянувшийся над деревьями дымный след от их коротких труб. После их ухода из-за леса показались вражеские дозоры. Пройдя опушку, они залегли в густой чаще кустарника. На холмах промаячил эскадрон кавалерии.