Душа змея - Екатерина В. Коробова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А потом Дерево зацвело.
– Да. Дерево зацвело. И тут уж он совсем все понял. И пришел в ужас. Змей-клятвопреступник, предпочитающий людей, все-таки здесь, на Корабле. Как и человеческое дитя. Не знаю, как он не убил меня, – разве что доказательств не было. Но, уверен, уничтожить тебя стало для него делом чести. А когда к тому же появился шанс еще и от сказки избавиться, чтобы совсем наверняка никто и никогда не вспомнил о презренном змее…
– Он просто хотел выследить и убить меня тогда, в библиотеке.
– Да. Но подвернулась возможность получше. Расправиться с тобой чужими руками, а самому выйти сухим из воды.
– Но он же никак не мог знать наперед, что я увижу карту Элоизы?
– Тут уж точно Кориандр импровизировал на ходу. Смотри: во-первых, проболтайся ты о вашем плане или хоть словом обмолвься о своем вмешательстве в Игру – тебе точно было бы несдобровать, а ему только этого и надо. Во-вторых, он правда очень хотел помочь Сине стать душой змея, раз уж Лесом когда-то не получилось. А тут такая возможность!
– Но сама Сина этого не хотела. Она рассказала мне.
Вяз на миг удивленно вскинул брови.
– Родительская любовь бывает слепа, что там – почти жестока. Я рад, что Сину миновала эта чаша. Впрочем, своему ребенку я такой судьбы тоже бы вряд ли желал. Но этот змей – кажется теперь очевидным – очарован именно человеческими душами. Всей их хрупкостью, слабостью, быстротечностью их жизни, умением любить – такая прекрасная способность, правда, Никола?
– Она и иномирцам не чужда, – смущенно признался Никола.
Вяз улыбнулся.
– И поэтому змей избрал тебя, не изменив своим привычкам. А Корабль, видимо, счел достойным для своего тела. Оказывается, еще очень давно. Когда я только пронес его сюда.
Никола пытался осознать услышанное. Значит, их Корабль, их дом все эти годы на самом деле был спящим змеем? Они несутся сквозь космос на огромном металлическом разумном змее?..
«Бедное растеньице, наверное, совсем с ума сошло и решило, что всё вокруг и есть тот самый змей», – вспомнил Никола недавние слова Лавра. Кто бы мог знать, насколько правдивыми они окажутся.
– Поверить не могу. Корабль же собрали люди. Так бывает?
– Боюсь, у него не было другого выбора. Он не хотел покидать нас. А ничего масштабнее под рукой… крылом, – с улыбкой поправился Вяз, – не нашлось.
– Но как же… Корабль ведь совсем не похож. И тут все мы.
– Был совсем не похож, – мягко возразил Вяз. – Пробуждающийся змей изменяется. Ты еще увидишь. А насчет того, что мы тут, – что ж, в пещерах в горах-змеях иномирцам тоже доводилось жить.
У Николы оставался еще один вопрос.
– Но я мог и не выхватить карту, – продолжал рассуждать Никола. – Чего Кориандр так опасался?
– Может, вообразил себе, что ты еще и змея обратно к Земле из своих человеческих соображений надумаешь повернуть, и решил перестраховаться?
– Ерунда какая! Это он вам сказал?!
Вяз вздохнул.
– Нам предстоит еще много бесед с Кориандром, Никола. Как знать, может, одной только ненависти к человеческому сыну ему было достаточно, чтобы совершить все это? Пока так: ты теперь душа змея, и нам всем предстоит научиться с этим жить.
– Вяз… – У Николы вновь пересохло в горле. Он откашлялся и заговорил тише: – Они ведь все теперь ненавидят меня, да? За то, что я вмешался в Игру. Что ненавистный человек теперь – их же ненавистный змей.
– Видишь ли, какое дело, – Вяз опустил взгляд на лежавший перед ним лист, будто хотел что-то зачитать с него. – Элоиза даже не помнит, какая карта ей досталась. Просто забывала всякий раз, когда смотрела на нее. А вот ты увидел чужую вроде бы карту и запомнил. И смог взять ее в руки. Не догадываешься?
Никола нерешительно покачал головой.
– Мы с Оем считаем, что карта сразу выбрала тебя. И все это время только тебе и принадлежала. Тебя не включили в Игру иномирцы – но сам змей рассудил иначе, и ты смог увидеть карту. Ты всегда был его душой.
Никола не знал, что на это ответить.
– А насчет того, что ты человек… Мы больше, чем наша история, Никола, – Вяз задумчиво водил пальцем по бумаге. – Часть ее – да, и от этого не уйти, но все же всегда неизменно больше.
Никола смущенно уставился на сцепленные руки у себя на коленях.
– Наверное, и правда так.
– В мире, где это было бы не так, совсем не осталось бы надежды, разве нет? – Вяз улыбнулся. – Одно только бесконечное повторение ошибок. Какая разница, принадлежала тебе изначально эта карта или нет, если ты сам знаешь, что готов был пожертвовать собой ради Элоизы?
– По-другому я бы просто не смог, – очень тихо сказал Никола.
– Вот и я об этом же. – Вяз взглянул на часы, висевшие на стене. – Тебе пора. Скоро будет объявление о здоровье Лючии. Знаю, ты очень не любишь его пропускать.
Никола с тоской подумал, сколько же новых обязательств у него теперь будет. Правда, от этого он и сам не думал отказываться.
Но Никола не спешил вставать.
– Каково это – быть душой змея? Что я теперь обязан делать?
Вяз вздохнул.
– Тебе придется совладать с полетами. Быть там, в небе, со змеем – мыслями, душой и сердцем. Это в первую очередь. Ну, и еще порой соблюдать разного рода формальности, участвовать в праздниках и обрядах… Но с этим уже будем разбираться по ходу дела.
Никола неуверенно кивнул.
– Вяз, вот еще, – смущенно пробубнил он, нащупав в кармане записку. – Это для Лючии. Я все-таки написал пару строк. Если она проснется, а я почему-то не смогу ей сам передать.
Вяз взял сложенную записку, бережно разгладил, не разворачивая, и убрал в один из ящиков стола.
– Надеюсь, все же сможешь. Но, я обещаю, она в любом случае дойдет до адресата.
Никола, все еще чувствовавший ягодную сладость во рту, почти добрел до двери, но у самого порога опомнился и обернулся.
– Вяз!
– Да, Никола? – он глядел на него по-прежнему с мягкостью и добротой, хотя, наверное, уже спешил заняться своими делами.
– А что он вообще ест, этот змей? Я если и читал, то забыл.
Вяз улыбнулся – задорно, Лавр умел точно так же.
– Не человеческие сердца, не бойся. Свет, Никола. Змей питается светом звезд и солнца. Здесь он голодным точно не останется.
Интермедия
Змеи были друзьями и защитниками, наставниками и хранителями их мудрости. Иногда – рассудительными правителями, гораздо реже – отважными воинами. Воплощением силы, могущества и доброты.
Иномирцы не могли представить своей истории без змеев. Каждое их пробуждение, каждое цветение Белого дерева в Лесу становилось событием
