Ментовской беспредел - Владимир Колычев

– Ага, ломом опоясанный...

К Игнату подошел какой-то бритый парень лет двадцати пяти. Шрам на всю щеку, оттопыренная губа, из-под которой выглядывает золотая фикса. На плечах наколки.

– Ты кто? – участливо спросил он.

– Бурлак.

– А я Филек. Я тебя не знаю...

– Молодой потому что, вот и не знаешь, – назидательно сказал Игорь Данилович.

Кто он такой, Игнат не знал. Зато слышал, как обращается к нему Филек – по имени-отчеству, уважительно, хотя и на «ты».

– Кожуха знаешь, Бурлак? – со своего места спросил Игорь Данилович.

– Знаю, – отозвался Игнат.

Кожух был законным вором и его покровителем. Сейчас Игнат в его услугах не особо нуждался, но было время, когда без Кожуха никуда. Да и не мог сейчас помочь ему Кожух. Где-то в Мордовии срок мотает, бродяга. Игнат не забывал его, гнал грев ему на зону.

– Говорили мы про тебя... – сказал Игорь Данилович. – А я Кульбит, ты должен знать обо мне...

– Знаю. В законе ты...

Игнат нашел в себе силы приподняться на локте, обратить свой взгляд на вора.

– Рад тебя видеть!

– Я тоже, – правой половиной верхней губы улыбнулся Кульбит.

Он уже в возрасте. Далеко за сорок. Среднего роста, худощавый, поджарый. Узкое лицо, нос с горбинкой, мудрые глаза на жесткой подкладке, морщинистый лоб, седина в волосах. В модном спортивном костюме он лежал на шконке поверх одеяла.

Игнат знал этого вора заочно – слышал, но не видел. Кульбит не проявлял особой активности, смотрел за подмосковным районом, жил без напрягов и хлопот. Но все же многие склонны были считать его влиятельным вором. Не важно, за какие грехи он оказался в изоляторе. Но, судя по всему, живется ему здесь неплохо. Он должен быть сейчас в Индии – так называлась камера, где парились воры и крутые авторитеты, но он прохлаждался в больничке. Палата хоть и не важнецкая – в смысле ремонта, – но комфорт наблюдается. Небольшой телевизор на тумбочке, холодильник. И простору много – квадратов двадцать, и всего четыре шконки, одна из которых свободна. Похоже, Кульбит поставил эту палату чисто под себя. И надо думать, Игнат оказался здесь не случайно.

– Ты еле живой был, когда сюда заехал, – сказал Кульбит.

– Не заехал, а завезли, – роняя голову на подушку, усмехнулся Игнат.

– Как сейчас себя чувствуешь?

– Спасибо, хреново. Но, думаю, оклемаюсь...

– Говорят, ты из «абвера» сюда попал.

– И не только это говорят... Ты бы, Игорь Данилыч, не пустил меня сюда, если б меня обидели...

– Не пустил бы... Там среди лохмачей дружок мой бывший, – как от зубной боли сморщился Кульбит. – Кефаль у него кликуха... Протухла кефаль, давно протухла. Сначала ссучился, падла, потом братва его опустила. Теперь вот он сам братву опускает... Ты, в натуре, ломом опоясанный, если этих муфлонов порвал. Ты это, стойку на ушах сделай да маякни своему адвокату, пусть он шум поднимет, типа, мусора беспредел учиняют, то да се. Тогда лохмачей влет разгонят, ну, чтобы следы замести. По разным хатам их раскидают, а там уж мы свое дело сделаем. Давить гадов надо...

Игната не душила жажда мести. Он же выстоял, сохранил и, пожалуй, даже прибавил в авторитете. И это для него самое главное. А лохмачей пусть воры изводят, они для того на тюрьму и поставлены, чтобы за порядком смотреть. А Игнат в данном случае просто честный арестант и придерживается жесткого, несгибаемого принципа – каждый за себя. Хотя, конечно, шум он по поводу ментовских безобразий поднимет через Крабова. Стучать на ментов – дело почетное. Но самый лучший вариант – отстреливать их, начиная с Нахальцева...

На воле Игнат чувствовал себя цивилизованным человеком, старался играть по правилам общества. Агрессия била из него фонтаном только на стрелках и терках, где приходилось сталкиваться с представителями грубого криминального мира. Сейчас он в тюрьме, цивилизация осталась там, за решеткой, а здесь – джунгли. Он знает этот дикий мир, он знает его законы и, чтобы выжить, должен жить по ним. И он уже с головой в этом мире и других законов не признает. Если раньше он просто ненавидел мента Нахальцева, то сейчас готов был убить его. И, попадись он сейчас ему на глаза, он бы зубами вцепился ему в глотку и порвал на части. Он снова в тюремных джунглях, он снова кровожадный зверь...

– Кожух мне говорил про тебя, Бурлак, – выдержав паузу, сказал Кульбит. – Еще до того, как на кичу загремел. Говорит, хорошо ты поднялся. Да я и сам слыхал. Широко развернулся – казино, клубы, автосалоны...

– Лично у меня ничего нет, – Игнату не нравился этот разговор.

– Да я не о том, что есть у тебя, чего нет. Просто слух пошел, что мусора на тебя круто наехали...

– Есть такое.

– Да, совсем оборзели легаши...

Игнат облегченно вздохнул. Он-то думал, что Кульбит начнет морочить ему голову его же бизнесом – неизвестно, с каким прицелом на будущее. Но вор пустился в пространные рассуждения о том, какими менты были раньше, какими стали сейчас.

Кульбит был вором, с младых лет по лагерям и пересылкам. И все же он продукт совковой системы. Как и простому мужичью, ему не давали покоя воспоминания о прошлом. Вот раньше было хорошо, сейчас плохо... Раньше мусора были строгими, но в принципе честными. Сейчас же менты злые и подлые, ничего, кроме пакостей, ждать от них не приходится... Может, он и прав, но негоже вору вдаваться в такие прострации. Стареет Кульбит, мысленно отметил про себя Игнат.

– Ты чего молчишь, Бурлак? – спросил бродяга. – Расскажи, как от ментов пострадал.

Ему было скучно. Хотелось почесать языком. А у Игната язык распухший после того, как в него вгрызлись собственные же зубы. И лень, и больно ворочать им. Да к тому же он и не клоун, чтобы тешить стареющего вора.

– Завтра, не сейчас, – отрезал Игнат.

И закрыл глаза. Ему очень хотелось спать.

Глава пятнадцатая

В силу своего воспитания Панкрат терпеть не мог ментов. Но тем не менее не стал отказываться от красных корочек с золотым тиснением, которые выдал ему Базель. Теперь он старший лейтенант милиции Тимофеев Сергей Борисович. Ксива хоть и липовая, но от подлинника не отличишь, все чин-чинарем – гербы, фотография, печать.

А воспитание у него еще то. Дитя окраин рабочих городских, в школе учился кое-как. Зато на улице он первый. Сколотил компанию мальцов-удальцов: бесконечные драки, пьянки-гулянки. А потом как-то незаметно для себя оказался в криминальной бригаде. Стрелки, разборки, клевые бабы, козырные тачки. Башка у него варила неплохо, поэтому со временем он оказался под началом Базеля, работал на него.

Реальные менты не очень старались, расследуя убийство Эдика Ступина. Зачем им напрягаться, если под раздачу попал сам Игнат Бурлаков. Понятное дело, Бурлак не мог загасить Ступина, не его это уровень, ему достаточно было дать отмашку, и этого поца сделали бы в пять секунд. Но менты – народ коварный, подставили Бурлака в те же пять секунд, закрыли в СИЗО. Сейчас большого босса могла спасти только правда. Нужно было найти уродов, которые завалили Ступина. Или хотя бы людей, которые видели, как все происходило.

Днем в сосновой рощице народу мало. Но ведь утром жители близлежащих домов должны выгуливать здесь собак. И автомобилисты до гаражей ходят. А может, бомж какой-то из кустов на убивцев таращился. Короче говоря, нужно было искать свидетелей, и Панкрат на пару с Ерохой этим сейчас и занимался.

Они уже опросили всех собачников в округе, владельцев гаражей, перетряхнули бомжацкий бомонд. Но никто ничего не видел. Только Базель считал, что так не бывает, и команды на отбой не давал. Панкрат и Ероха уже устали рыскать по парку. Но...

– Во, смотри, мужик идет! – подал голос Ероха.

По тропинке через рощицу от жилого массива к гаражам на всех парах чесал какой-то дядька. Панкрат видел его впервые.

– Эй, гражданин, можно вас на минутку! – окликнул его Ероха.

Мужик остановился, дождался, когда к нему подойдут.

Панкрат представился, для убедительности предъявил удостоверение. Квадратно-протокольным языком ввел мужика в курс происходящего. Назвал число и время, когда произошло убийство.

– Может, вы в это время шли к гаражам. Может, что-то видели, – предположил Панкрат.

Мужик стушевался, смятенно отвел в сторону глаза.

– Нет, ничего не видел.

Панкрат понял, что он врет.

– А может, все-таки видели? – Ноздри его раздувались, как у охотничьей собаки, взявшей правильный след.

– Нет, нет, не видел... Извините!

Мужик низко наклонил голову и попытался обойти Ероху. Но тот крепко схватил его за руку.

– А нам почему-то кажется, что вы все видели! – грозно нахмурился Панкрат.

– Вы что, мужчина, не желаете исполнять свой гражданский долг? – наехал на мужика Ероха. – Мы знаем, что вы видели убийц! И вы должны дать показания!

– Ничего я не должен... У меня жена, трое детей... А если меня самого убьют? Кто семью будет кормить?