Несколько дней после конца света - Хуан Мирамар

«Может, бандиты какие-нибудь», – думал он на бегу и опять стрелял.

Так добежал он до Софиевской площади, огромной и пустой, только посреди нее торчал конный памятник Хмельницкому – маленький и неуместный среди огромного пространства пустой площади.

Выбежав на площадь, он сначала бросился в парк с правой стороны, но оттуда раздались выстрелы, и он побежал от парка через площадь под прикрытие мрачной коробки здания Присутственных мест.

«Как они оказались в парке? – недоумевал он, выглядывая из-за угла. – Они же позади вроде были. Разделились что ли?».

И тут из парка раздалась автоматная очередь и тогда в первый раз внезапно все исчезло: огромное пустое пространство площади, маленький Хмельницкий, зеленые купола Софиевского собора.

Урия снова оказался в подвале. Он сидел за столом, напротив сидел Аврам Рудаки, тянулся к нему кружкой с выпивкой и что-то говорил.

– Что? – переспросил Урия. – Что ты говоришь?

Но Рудаки исчез, и опять он оказался на площади. Раздались выстрелы, и он побежал в сторону Исторического музея, вслед ему стреляли, но он добежал до высокого парапета, за которым начинался крутой склон, перепрыгнул парапет, пробежал немного по склону и упал в неглубокую яму. И тут все вокруг исчезло во второй раз.

Вдруг он почему-то оказался в редакции, в которой когда-то, очень давно работал редактором: автор принес статью и спорил с ним по поводу цитат.

– Цитаты надо обязательно в кавычках и указать источник, – сказал Урия автору.

Автор был отставной полковник без ноги, склочник и зануда, Урия его не любил и к тому же знал, что автор давно умер – он даже был на его похоронах и поминках, но это почему-то Урию не смущало. Автор внушительно кашлянул, открыл рот, собираясь возразить, и исчез, а Урия вернулся на склон возле Исторического музея.

«Черт знает что! – думал он. – Провалы какие-то. Галлюцинации что ли?». И вспомнил, как читал какой-то рассказ из военной жизни, и там тяжело раненый артиллерист стрелял по врагам из гаубицы (или из чего он там стрелял?) и одновременно как бы находился у себя дома в мирной жизни, пил чай и разговаривал со своей собакой.

– Черт знает что! – сказал Урия вслух и переполз в другую яму, поглубже.

Аборигены, которые уже двигались цепью по склону, его заметили. Загрохотали очереди. Урия тоже стал палить очередями, почувствовав вдруг азарт. Ему показалось, что один из Аборигенов упал.

– Врешь, не возьмешь! – выкрикнул он фразу из какого-то фильма про войну и немцев, и тут все исчезло в третий раз.

Урия сидел на балконе в одних трусах и курил. Балкон был высоко, на десятом этаже. Это Урия знал хорошо, потому что помнил, как поднимался в свой номер в лифте и нажал на кнопку десятого этажа. Стояла теплая южная ночь и перед ним была панорама большого города. Что за город, он не знал, как не знал, что за человек храпит в комнате у него за спиной. Но это его почему-то совсем не беспокоило – хорошо было сидеть так ночью в одних трусах, чувствовать, как ночной ветерок обвевает разгоряченное тело, и лениво думать обо всем сразу и ни о чем.

«Так это же Анкара», – вдруг вспомнил он и опять оказался на склоне у Исторического музея. Аборигены были довольно далеко от него, они собрались в кружок и о чем то совещались.

Урия устроился поудобнее в своей яме и стал ощупывать себя в поисках пачки сигарет. Сигарет нигде не было.

«Наверное, потерял, когда бегал от этих», – подумал он.

– Ну, сволочи, ну гады! – произнес он громко, и тут его осенило. – Так это же я умирал три раза: когда в подвал опять попал, с полковником разговаривал в редакции и в Анкаре на балконе сидел, так это они в меня три раза попали, три жизни у меня отняли. – Он вспомнил, как говорил Абориген: «У вас пять жизней форы для „чайников“».

– Так выходит, у меня еще две жизни осталось. Ну, Аборигены, ну, сволочи! – он выпустил очередь в сторону Аборигенов и побежал вниз по склону.

– Сволочи эти Аборигены, – сказал Урия еврею, прикуривая вторую сигарету из его пачки. – Будят человека, суют автомат и потом гоняют по всему городу как зайца. Но, кажись, оторвался я от них. Посижу тут немного с вами, хлопцы, и потопаю назад на Пушкинскую – там меня товарищи ждут. Собираемся сегодня глобальные вопросы порешать за рюмкой чая. Вы не возражаете, если я немного с вами проеду? А вы куда направляетесь? А автомат вы забирайте. Зачем мне автомат?

– Мы патрулируем, – ответил еврей и коротко сказал что-то на иврите своему товарищу в джипе.

Тот ответил ему такой же короткой репликой и обратился к Урии:

– Садись, подбросим тебя до Подольского спуска, там наша территория заканчивается.

Урия открыл дверцу джипа, и в этот момент в асфальт рядом с колесами ударили пули. Урия обернулся и увидел Аборигенов, которые выходили из-за угла, стреляя на ходу. Водитель джипа вывалился из машины и тут же начал стрелять. Второй еврей уже полз под прикрытие джипа, волоча за собой автомат.

– Еще две жизни, – успел подумать Урия и оказался в подвале у Ивановых. Он сидел на лавке у стола. Вдруг пол под ним дернулся и поехал в сторону. Он упал вместе с лавкой и пополз к двери. Добравшись до ступенек, он поднялся на четвереньках к двери, нащупал ручку и распахнул дверь. За дверью стоял Рудаки.

– Аврам! – прохрипел Урия, – Аврам, меня убить хотели! – он схватил Рудаки за руку. – Представляешь, меня убить хотели. Из автоматов стреляли, гоняли меня по всему городу.

Рудаки высвободил руку и сказал сердито:

– Что ты мелешь?! Кто тебя убить хотел? Пить надо меньше. Привиделось тебе. Вон «землетрус» был, а ты, небось, не знаешь. «Землетрус» проспал – мы будили тебя, будили.

Урия опять схватил его за руку и загородил вход в подвал.

– Нельзя туда. Они там еще могут быть, говорю тебе – гоняли по городу, чуть не убили, вернее, убили три раза или четыре, а потом я опять оказался в подвале. Ничего не понимаю.

– Кто тебя гонял? Как это убили три раза – ты же живой вроде?

Рудаки подозрительно на него посмотрел и потянул носом.

– Аборигены гоняли, наверное, Аборигены, а может, и нет, – ответил Урия и добавил неуверенно. – Ну да, сейчас живой, а был мертвый… несколько раз.

– Бред какой-то! – Рудаки отодвинул Урию в сторону и открыл дверь в подвал. – Ну пошли, посмотрим, кто там есть, – и он стал спускаться по ступеням.

Оказавшись в подвале, он огляделся – просторный подвал был пуст, только какая-то тень в дальнем углу настораживала. «Подожду остальных, а там посмотрим», – решил он и сел на скамейку у двери. Тень в углу как будто пошевелилась.

Скоро вся компания уже спускалась в подвал. Было слышно, как Урия рассказывает свою историю, а вскоре он и появился вслед за Ивановым и тут же сказал ему: