Самая темная ночь - Дженнифер Робсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ну вот, с одним делом расправились.
Вскоре после этого Нина и Роза позвали детей на ужин. Карло был так взволнован предстоящим праздником, что не мог нормально поесть, и его суп несколько раз пришлось подогревать, потому что мальчик без умолку болтал и вертелся вокруг стола. В конце концов Нико не выдержал и, подхватив младшего брата, вынес его из дома дожидаться во дворе, когда испечется пинца.
Наконец Роза перенесла пирог на стол, и в этот момент выглядел он не слишком аппетитно – капустные листья иссохли, обуглились, и от них исходил отвратительный запах сероводорода. Но стоило Розе снять последнюю «обертку», показалось аппетитное содержимое с золотистой корочкой.
Все получили по куску пирога, с добавкой в виде крошек для Карло, а один маленький кусочек Роза оставила Бефане, пристроив его в сторонке вместе со стаканом подогретого вина.
– Ей много не надо, – пояснила она Карло, – потому что она получает угощение в каждом доме. К тому времени, как доберется до нас, Бефана уже наестся.
Вскоре Роза объявила, что детям пора спать, даже Маттео и Пауло. Карло всячески выражал протест, мечтательно поглядывая на пока еще пустой носок, подвешенный у очага, но разжалобить старшую сестру ему не удалось. Взрослые дождались, когда дети неохотно поднимутся на второй этаж, Альдо и Нико допили подогретое вино, и все взялись раскладывать подарки по носкам.
Подарки в доме готовили всю предыдущую неделю, и тут женщинам потребовалась смекалка. Нина навязала мужчинам и мальчикам носков в две нитки, чтобы были теплее, Роза приготовила для девочек кружевные воротнички. А Карло предназначался деревянный самолетик величиной с ладонь – Нина видела, как Альдо урывками, в свободное время, вырезал его почти целый месяц.
Нико с видом волшебника достал несколько брусочков нуги, завернутых в целлофан, по одному для всех детей, и еще три подарка в бумажных обертках.
– Можете открыть свои прямо сейчас, – весело заулыбался он.
В результате отцу досталась новая расческа, Розе – ароматизированное туалетное мыло, а Нине – маленькая баночка крема для рук с запахом жасмина.
– Я в прошлом месяце ездил в Бассано, зашел в аптеку на пьяцца Либерта – и словно в пещере Аладдина оказался. Куриных яиц, чтобы расплатиться, у меня не было, но там согласились принять несколько лир.
На следующее утро дети вскочили с первыми лучами солнца, и Нина, увидев, с каким восторгом и радостью они достают из носков скромные подарки, подумала, что эта сцена останется навсегда одним из самых счастливых ее воспоминаний. Ликование Карло слегка поутихло, когда ему велели отложить игрушечный самолетик и переодеться к мессе, но Нико немедленно утешил мальчика обещанием устроить с ним гонки истребителей во дворе по возвращении из церкви.
Тем вечером все семейство засиделось за столом после ужина. Все так объелись, что никто даже не мечтал о дополнительной порции праздничного пирога. Девочки спели для всех, а Нико развлек Карло многословным и обстоятельным повествованием о том, как волхвы в давние времена явились к Бефане.
Потом настало время идти в деревню и любоваться костром, который призван был служить Бефане ориентиром. Джерарди пришли с наступлением сумерек, когда соседи уже собрались на пьяцце, и все ждали, когда последние лучи зимнего солнца угаснут, чтобы ярко вспыхнуло пламя. Груда хвороста поражала размерами – предсказание Карло, днем уверявшего всех, что костер будет величиной с колокольню, почти сбылось.
Сейчас мальчик куда-то умчался со своими одноклассниками, в очередной раз пообещав вести себя хорошо, и, конечно же, держаться подальше от огня, и, разумеется, никуда не уходить с пьяццы, чтобы откликнуться, если взрослые его позовут, в любой момент. Альдо тоже присоединился к своим приятелям у входа в остерию.
Отец Бернарди положил начало празднованию, благословив собравшихся на пьяцце, но его голос потонул в гомоне толпы. Трое мужчин с факелами в руках выступили вперед, и казалось, будто все до единого, кто был на площади, затаили дыхание, когда пламя, поначалу несмелое, едва занявшееся, вдруг принялось расти, набирая силу и устремляясь к вершине костра.
Вокруг Нины люди весело переговаривались и смеялись, Роза и девочки распевали приветственный гимн Бефане. Лишь Нико стоял молча и неподвижно, без тени улыбки на лице. Во всем его облике чувствовалось нервное напряжение – так вела себя Сельва, когда ей приказывали охранять дом.
– В чем дело? – тихо спросила Нина.
– Наблюдаю за Карло. Боюсь потерять его в толпе.
Но Нико нервничал вовсе не поэтому – Карло и не думал теряться, он только что пробежал позади них, а костер был сложен аккуратно и не представлял угрозы.
И тут Нина поняла. Четверо немецких солдат стояли на краю пьяццы, перед участком carabinieri. Они непринужденно переговаривались и смеялись, закинув на плечи ружья, и похоже, их нисколько не волновало, что вся деревня нарушает комендантский час.[36]
Нина взяла Нико за руку, придвинулась поближе и, привстав на цыпочки, прошептала ему в самое ухо:
– Сегодня нам нечего бояться. Они просто смотрят и пытаются забыть о войне. Так же, как и мы.
– Я знаю. Знаю. Отец Бернарди только что сказал мне, что успел поговорить с начальником местного отделения Guardia. У этого парня язык как помело. Если бы немцы знали, до чего он любит сплетничать, они бы ему ни одной своей тайны не доверили.[37]
– И что же он разболтал? – нетерпеливо спросила Нина.
– Двое пропавших солдат записаны в дезертиры. Вот что узнал отец Бернарди.
– Ну вот, видишь? Теперь нам точно не о чем переживать.
Нико кивнул, но чувствовалось, что нервничать он не перестал.
– Вот только…
Шумно примчался Карло, сияя глазами от радостного возбуждения:
– Вы видели? Видели? Ветер уносит дым на восток! Это значит, год будет удачным!
Когда он снова исчез в толпе, Нико заулыбался и обнял Нину, притянув ее ближе к себе, а она пыталась вспомнить, что на самом деле говорится в народной примете – на восток или на запад должен идти дым. Возможно, Карло ошибся, и год их ждет еще хуже нынешнего.
В этот момент вдруг налетел очередной порыв ветра, бросил горсть пепла в глаза Агнесе, и, хотя с этой бедой она быстро справилась, терпение Розы затрещало по швам. Она отправила старших
