Сумерки империи - Александр Николаевич Терников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Опять сидят римляне в лагере, затаились. Дротики на такой дистанции бесполезны, катапульт в этом провинциальном гарнизоне нет, а те полсотни дрянных лучников, что пытались вести перестрелку с арбалетчиками Кирилла, почти сразу кончились. Надо противника приободрить!
И Кирилл сделал вид, что у них кончился огневой и стрелковый запас и подал знак отходить. Как примерный пионер, при помощи горна. Отступать на заранее подготовленные позиции, вот только римляне об этом не знали. Чтобы поймать несколько итальянских мух, надо налить хоть чуточку меда…
Увидев, что противник убегает, из лагеря выдвинулось восемьсот легионеров. Они построились в ряды с такой быстротой, на какую не была способна почти ни одна пехота в мире. На этот раз римлян никто не обстреливал, так что они приободрились. К ним вернулась отвага. Более того, почувствовав, что враг бежит, легионеры издали победный клич.
— Подавить любое сопротивление! — гневно разорялись римские командиры, казалось, извергавшие с дыханием смерть и уничтожение, словно сказочные драконы.
Наступали римляне, ободряемые воспоминаниями о былых подвигах, своим обычным манером. Тупо и методично шли вперед, с настойчивостью бульдозера. Позади расположились триарии, опытные ветераны, для которых война стала привычным порядком и образом жизни, в середине — принципы, зрелые мужчины, впереди — гастаты, самые молодые пехотинцы. Щиты передних воинов, высотой 1,2 метра буквально составляли единую стену. Непроницаемую. Казалось, что движется настоящая крепость. На обтянутых шкурой римских щитах были рисунки. Как ни странно, Кириллу вдруг понравились эти изыски итальянских модельеров, все эти несущиеся в атаку кабаны, прыгающие волки и символические орнаменты из кругов и спиралей. За дизайн — твердая четвёрка!
Сардиния остров гористый, так что отряд Кирилла не спеша отступил на склон какой-то горы, поросшей редким лесом. Получая преимущество высоты. Не особо быстро, чтобы дать римлянам стимул для преследования. «Варвары» умело изобразили панику. Только довольно медленную и ленивую. А здесь, на плече горы, были оставлены лишние грузы под присмотром сардинских проводников, чтобы на лагерь нападать налегке.
— Дайте пить солдатам, иначе они не выдержат, — распорядился Кирилл. — И умойте лица, чтобы пот не застилал глаза.
Римляне продолжали наступать в гору. Вернее это был скорее здоровенный меловой холм, основательно загаженный воронами. Неужели враги вдруг разом отупели? Неверные действия и неправильное руководство. Отсутствие настоящего планирования и внятной стратегии.
И потихоньку снова началось веселье. Метатели керамических дисков с нефтью поодиночке спускались со склона и, раскрутившись, метали в сомкнутые ряды противника свои снаряды. На сей раз диски были сразу оснащены горящими фитилями, поэтому разбивавшись, разбрызгивали горящую нефть на щиты и доспехи воинов. А находиться в раскаленной скорлупе — ощущения ниже среднего. Да и в сандаликах прыгать по горящим лужам- занятие так себе.
Но и люди Кирилла не злоупотребляли, так как хотели чтобы римляне осмелели и подошли поближе. Полсотни пострадавших разве это потери для когорты? Римлян уже нельзя было сдержать, как ударяющий в стену таран!
— Держать строй! — постоянно слышались команды центурионов.
Легионеры отвечали на приказ боевым кличем. Стараясь быстрей и плотнее сомкнуть ряды. Каждый из этих солдат не сомневался, что служит в лучшей сухопутной армии мира. Это храбрая пехота шла в бой, как идет кабан на охотника.
Глупцы! Они шли на верную смерть!
И вот, когда охваченные слепой кровожадностью римляне подошли уже на тридцать шагов, — почти можно было метать дротики, но снизу вверх это было пока еще делать бесполезно, — вниз, на головы врагов, полетели десятки керамических горшков с порохом и взрывчаткой. Покатились несколько деревянных бочонков с порохом, дымя очень короткими фитилями.
Раздалась многочисленная серия взрывов, разбрасывающая легионеров окровавленными тряпичными куклами или просто частями тел в разные стороны. Монолитный строй был разорван сразу в нескольких местах. Под силой огня легли первые ряды, как колосья под вихрем. Языки пламени, взрывы, грохот, казалось, сюда выплеснулось адское пламя. Тут же синхронно с грохотом ударили ручницы и с умопомрачительной быстротой посыпался дождь стрел и свинцовых гранат пращников. На таком маленьком расстоянии арбалетные болты прошивали щиты насквозь, словно бумажные. И даже обычные стрелы, если они не попадали в щиты, то гарантированно пробивали доспехи и глубоко вонзались в тела. Ничей глаз не мог уследить за их полетом. Гранаты тоже были губительны, они крошили врагов на куски. Ни один выстрел карфагенских солдат не пропал даром. Когорта превращалась в кучу вздрагивающего от боли человеческого мяса.
Хотя римским легионерам оставалось сделать только последнее усилие, чтобы оставшимися в строю пятью сотнями солдат разорвать дерзких нападавших на части, большая часть легионеров промедлила, просто не понимая, что происходит и откуда весь этот ужас. Пороховой дым еще был чрезвычайно густ, и никто друг друга хорошо не видел. Только сотня римских храбрецов, горя доблестным духом соревнования, продолжила движение. Это были уже не молодые гастаты, а принципы. Ими овладела горячка боя. Ярость настолько переполняла их, что солдаты даже не думали об осторожности. К тому же, большинство принципов были в хороших доспехах с тяжелыми нагрудниками, и убить их было очень непросто. Битва еще не окончена. Еще у легионеров имелась надежда. Жажда убийства искала выход.
Многим из принципов уже не придется увидать римских холмов, вонючих вод Тибра и темных кипарисов, но они бежали с яростью, рассчитывая на победу. Их лица, побагровевшие от бега в полном вооружении, казались лицами инфарктников. На последнем издыхании…
Что боги лучшего сейчас могли послать,
Чем саван храбреца, что Рим пошел спасать?
Кирилл скомандовал «Давай!», а солдаты ответили криком: «Бей! Руби!» и помчались во весь дух. Навстречу врагу мрачной и несокрушимой преградой с холодного Севера встали полсотни свежих и полных сил громил кельтиберов, что силой своей могли тягаться с медведями. Их возглавлял могучий кельт Артебудз, чьё имя в переводе означало «Медвежий член». Защищающиеся уже проглотили «ангельскую пыль» для боевой бодрости, и теперь действовали с неистовством первобытного человека. Обмен залпами дротиков просто лишил большинства сражающихся щитов, отягощенных лишней тяжестью. Хотя, кое у кого из кельтиберов от фанерных щитов римские пилумы с остриями из мягкого железа просто отлетели.
Атакующих римлян было намного больше, но кельтиберам сильно помогли арбалетчики и лучники, так что в итоге щитов лишились почти все атакующие легионеры, но не все остались при этом невредимыми. Пробитые щиты, с торчащими из них погнутыми дротиками из дрянного железа, словно мусор летели под ноги. Непрерывно раздавались крики боли — это зазубренные стрелы пронзали скутумы и на
