Делирий - Василий Головачёв

— Речь не о тебе. Феллер был слишком спокоен, что говорит о возможной разработке коварного замысла.

— Он был просто уверен в победе, так как за его спиной стоял американский ИСРАЭЛ.

— Стоять-то стоял, да только почему-то с тобой они не справились, хотя ты сражался один. На нас опираться не стал.

Роман покраснел.

— Извините, удар был неожиданным.

— Для тебя не должно быть ничего неожиданного. Ты внук Крышеня, наш будущий. — Малахов замолчал, глянув на Тамерлана.

— Боюсь, у нас нет времени разгадывать замысел Феллера, — тем же скрипучим «саксаульским» голосом заговорил Захария Салахутдинович. — Надо форсировать выход на Кочевника, чтобы Феллер не успел разрядить вторую «закладку».

— Не понимаю, как это можно сделать самостоятельно, — пробормотал Роман, размышляя над последними словами координатора. Что он хотел сказать? Ты наш. кто?

— Самостоятельно — вряд ли, — кивнул Малахов. — Ему кто-то помог. Вполне возможно — сам Кочевник.

— Тогда это его замысел.

— Не похоже, Поводыри действуют тоньше. До сих пор им удавалось загребать жар чужими руками. Я имею в виду не Ковчег, а человечество в целом.

— Как это? — не понял Роман.

— Они создали целую армию «богоизбранных» халдеев, масонов, адептов орденов и сект, рефаимов, да сами же закулисно и управляют ею, внушив лютую ненависть к себе подобным. Но не суть. Поговорим о главном. Захария прав, надо срочно брать Фурсенюка, пока Феллер с ним не пересёкся. Завтра поедешь в Питер.

— Знаю.

— Ты готов?

Роман постарался отгородиться от двух внимательных, оценивающих, проникающих в душу взглядов, и, судя по тому, как переглянулись гости, это ему удалось.

— Готов!

— Тебе придётся контактировать с Поводырём.

— Да хоть с самим Сатаной!

— А это значит, — не обратил Малахов внимания на его фразу, — тебе надо вовремя опереться на силу нашего эгрегора. Иначе потерпишь поражение и дела не сделаешь. Запомни одну деталь: перед тем как ударить, рептилоиды скачком изменяют температуру тела, и зрачки у них при этом расходятся крестиком. Кочевник — рептилия в облике человека. Значит.

— Понял.

Олег Харитонович и его суровый спутник снова переглянулись. Затем Малахов хлопнул себя ладонями по бёдрам, встал.

— Что ж, будем надеяться, что ты управишься. В Питер тебя повезёт Кудеяр.

— Кто?

— Мужичонка, что вёз тебя в Президент-отель. Бывший автогонщик, между прочим. Аль не понравился?

Роман припомнил сумрачную внешность водителя «БМВ».

— Неразговорчивый, но вроде бы ничего.

— Ничего! — фыркнул Олег Харитонович. — Побольше бы нам таких «ничеговых».

В этот момент открылась дверь в спальню, и в проёме, как привидение, возник Ылтыын, одетый в свой каждодневный модный костюм.

— Здрасьте вам.

Оба гостя повернулись к нему.

— Выглядишь как с креста снятый, — сказал Олег Харитонович с виновато-одобрительными интонациями. — Чего встал? Лекарь говорит, тебе лежать надобно.

— В Питер его отвезу я, — кивнул эскимос на Романа. — Не нужно никого тревожить.

— Береги силы, они тебе в скором времени понадобятся.

— Для чего? Я почти в норме, а к завтрашнему утру вообще буду как огурчик. Рома не возражает, чтобы его напарником был я.

Все посмотрели на Романа.

— Не возражаю, — с удовольствием сказал он.

Тамерлан молча двинулся к двери, исчез, не сказав ни слова.

— Суровый мужик, — глядя на Малахова, сказал Ылтыын бесстрастно.

Олег Харитонович покачал головой.

— Прощайте пока. — И тоже направился к выходу.

Стукнула дверь. Приятели остались одни.

— Разве ты его не знаешь? — кивнул на дверь Роман.

— Тамерлана? Только слышал от других, лично не встречался ни разу. Но если сам

Тамерлан явился к нам, значит, наше руководство что-то беспокоит.

— Реакция нашего злейшего друга Арчибальда.

— Да, верить этому лживому псу нельзя. Пойду-ка полежу. — Ылтыын развернулся в спальню.

— Тебе плохо? — встревожился Роман. — Зачем вставал?

— Всё в порядке, но если есть возможность поспать, я ею пользуюсь. За всю свою разведжизнь я недоспал лет пять.

Ылтыын разделся, лёг.

Роман просканировал его, особых нарушений в работе энергетических центров не обнаружил, подправил верхний лёгочный «меридиан». Делать ничего не хотелось, хотелось к Юне, однако он заставил себя подсесть к компьютеру и вывел на экран информацию о Кочевнике.

Выехали из Москвы в семь утра, когда улицы столицы ещё не были забиты транспортом под завязку. В половине девятого «Маруся» пересекла границу Московской области.

Роман приготовился к созерцанию мелькавших по сторонам Ленинградского шоссе пейзажей, как вдруг почувствовал смутное беспокойство, не связанное с лихой манерой езды Ылтыына. Прислушался к себе.

Сигнал тревоги подавал тот отдел интуиции, который заведовал сердечными делами. Что-то произошло в Пскове, и связано это было с Юной.

Он взялся за айком.

Юна не ответила ни с первого раза, ни со второго, ни с третьего. Молчал и домашний телефон.

— Что случилось? — покосился на пассажира водитель.

— Не отвечает, — сквозь зубы процедил Роман. — Притормози-ка.

Ылтыын послушно остановил машину на обочине дороги.

Роман закрыл глаза, сосредоточился на образе Юны.

Загоревшаяся в воображении звезда лучиком метнулась вдаль, нашла Псков, квартиру Волкова, облетела её кругом и вернулась обратно.

— Её нет дома!

— На работе, — предположил Ылтыын.

— Мы договорились, что она уволится.

— Поищи там на всякий случай.

Роман послушался, представил карту города, нашёл на ней офис рекрутерского агентства «На хуторе».

К своему удивлению, он почувствовал знакомый ментальный отклик: гипоталамус уловил «родной» свет ауры. Юна почему-то и впрямь находилась в этот ранний час (на работу она обычно ходила к десяти) в офисе агентства. Либо в здании, где располагался офис.

Он напрягся, отыскивая мыслесферу любимой.

Сначала пришёл отклик удивления. Юна почуяла его мысленную «руку», но не поверила себе.

Потом он услышал мысленное «ой! ». Покачал частотный диапазон восприятия неслуха — как называли экстрасенсы-традиционалисты способ читать мысли на расстоянии и телепатически общаться.

«Рома?! — послышался полный изумления и недоверия мыслеголос Юны. — Где ты?! »

«Лучше скажи, где ты! »

«Я в кабинете Виктора Шалвовича. От него приехал какой-то Мусагит с мускулистыми парнями, сказал, что он меня ждёт. Но как ты это делаешь?!»

«Когда приехал?»

«Рано утром, я ещё спала. Ещё они спрашивали, где ты. Неужели мы с тобой. как телепаты?! »

«Не отвлекайся. Они знают, кто я?»

«Нет, спросили, где мой хахаль». — В мысле-голосе Юны просветилось смущение.

«Они тебе. ничего?»

«Грубили, конечно, хватали за руки. Пообещали сделать больно, если я ничего не скажу».

«Жди, я скоро приеду! »

«Не верю, хотя и слышу! Ты в Москве?»

«Нет, уже еду в Псков, буду через час-полтора. Постарайся продержаться это время. Будут допрашивать — сыграй наивную трусливую девчонку».

«Легко».

«Держись, а когда начнётся допрос — кто бы ни пришёл, вызови меня, я услышу».

«Поняла».

Роман послал девушке мысленный букет полевых цветов, выбрался из канала телепатической связи.

— В Псков? — посмотрел на него Ылтыын понимающе.

Он кивнул.

— Её захватил директор агентства, он работает на какого-то эмиссара АПГ.

Ылтыын тронул машину с места, погнал с неимоверной для такой дороги скоростью.

Проехали Тверь, интуитивно притормаживая перед постами ГИБДД, затем Вышний

Волочёк. Под Новгородом свернули налево, затем ещё раз налево, перед Порховом, и спустя час пятнадцать минут после связи с Юной въехали в Псков.

Сама Юна не вызывала Романа, однако он постоянно «дежурил» в ментале на определённой частоте и чувствовал её переживания. Поэтому когда машина свернула с Ленинградского шоссе на Крестовское, он вздохнул с облегчением.

Девушка позвала его, когда они подъезжали к перекрёстку улицы Гоголя и Октябрьского проспекта. Здесь располагалось пятиэтажное здание, первый этаж которого и полуподвал занимали офисы различных учреждений.

«Рома! Пришёл Виктор Шалвович! »

«Мы уже близко, — отозвался он. — Ни в коем случае не дай им понять, что мы поддерживаем связь! »

«У них какая-то аппаратура! »

«Шприц? Они хотят сделать укол?»

«Там переносной бювет, ампулы. и что-то вроде компьютера».

Роман сжал зубы.

— Быстрее! Они хотят допросить её с помощью химии!

Ылтыын погнал по встречной полосе, проигнорировал бросившегося наперерез инспектора с жезлом и свернул с улицы во двор.

Милиционер ворвался во двор за ними, осмотрелся, кинулся к машине.

— Я его оглушу, — предложил Роман.

— Не стоит. — Ылтыын вылез из «Маруси», показал инспектору какую-то малиновую