Блюдце, полное секретов. Одиссея «Пинк Флойд» - Николас Шэффнер

В Fillmore West, однако, Дженнер был поражен тем, «насколько все было примитивно и насколько выступавшие там группы уступали английским психоделическим коллективам». В Лос-Анджелесе Дженнер присутствовал на сеансе звукозаписи самой выдающейся (и самой горячей!) новой команды Ротшильда — THE DOORS.

Несмотря на подобные жесты, босс Elektra Records Джек Хольцман не обратил внимания на ПИНК ФЛОЙД, когда они хотели получить контракт с EMI. По недосмотру группа попала на дочернее отделение EMI — Capitol, которое, в свою очередь, отправило их на свой захудалый лейбл Tower Records, где распоряжался Майк Керб (Mike Curb) (Керб впоследствии выступил инициатором громкой кампании по очистке звукозаписывающей индустрии от «исполнителей, ориентированных на темы, связанные с наркотиками», благодаря чему и попал в кресло вице-губернатора штата Калифорния). После звуковых дорожек к дешевым фильмам о байкерах и оркестрованных самим Кербом тем из бродвейских мюзиклов фирма выпустила американский вариант «The Piper At The Gates Of Dawn», время выхода которого совпало с первым выступлением группы в США. Это счастье случилось 26 октября в зале Fillmor West. Capitol (как это часто случается) представляла собой компанию, стремившуюся возместить все сполна, вложив минимум, и не нянчившуюся со своими клиентами. К тому времени фирма во всю выдаивала свою самую упитанную денежную коровку по имени THE BEATLES, вплоть до 1966 года вырезая, по меньшей мере, по три композиции с каждого британского альбома, чтобы, собрав их на новый диск вместе с хит-синглами и песнями со вторых сторон сорокопяток, получить вдвое больше альбомного «продукта». «Сержант Пеппер», правда, избежал подобной участи, но такое гуманное отношение не распространялось на малоизвестных тогда ПИНК ФЛОЙД. Учитывая, что этим британским хиппи каким-то образом УДАЛОСЬ стать очередной молодежной сенсацией, руководство фирмы Capitol решило «сократить» «Волынщика» на три песни, чтобы потом, включив несколько номеров с синглов, немедленно выпустить ВТОРОЙ альбом группы!

В итоге первая и последняя композиции британской версии альбома — «Astronomy Domine» и «Bike» с пластинки исчезли, и «Flaming» убрали, расценив ее как потенциальный материал для сингла. Остаток песен перетасовали, нимало не заботясь о сохранении авторской идеи органичного развития повествования. Позже Рик Райт жаловался, что никто с Capitol даже и не удосужился сообщить группе о внесенных изменениях.

Такова была звукозаписывающая компания, которая в контролируемом мафией ночном клубе устроила «английским королям света» (как их рекламировали) что-то вроде показательного (или показного) приема. Но — в середине дня. Пока руководство Capitol пыталось поддерживать с Сидом и остальными непринужденную беседу, им подавали напитки несчастные девушки в колготках и чулках-паутинках, чьи усталые глаза говорили, что их подняли с постели специально по такому случаю.

Такую сюрреалистическую сцену можно было считать прелюдией к последовавшему затем монументальному фиаско. «В американском турне Сид стал серьезно осложнять нам жизнь своей эксцентричностью, — говорит Дженнер, который милостиво позволил Эндрю Кингу пожинать плоды этого турне. — Именно тогда стало совершенно ясно, что у нас возникла нешуточная проблема».

В Сан-Франциско ФЛОЙД выступали не только в Fillmofe West, но и дали несколько концертов в зале Winterland, где они играли перед BIG BROTHER AND THE HOLDING COMPANY — протеже их старого знакомого Чета Хелмза. Несколько разочарованный тем, что BIG BROTHER и другие хейт-эшберийские команды оказались «менее необычными», «отрывными» и «улетными», чем он ожидал, Уотерс — а с ним и Мейсон — был приглашен за кулисы певицей Дженис Джоплин для дружеского общения за рюмкой «Southern Comfort». Что же касается Хелмза, у него имелось несколько замечаний по поводу шоу ПИНК ФЛОЙД, «в котором царил сплошной «фидбэк», что для того времени было очень ново и прогрессивно. Уверен, Джими Хендрикс взял этот эффект «обратной связи» на вооружение именно после ПИНК ФЛОЙД.

«В Winterland Сид был в порядке, — говорит Питер Уинн Уилсон, отправившийся в США вместе с Дженнером и Кингом. — Но когда мы приехали в Лос-Анджелес, чтобы выступить в маленьком клубе, Сид впал в прострацию. Частично это произошло из-за того, что мы мало спали. Нас одолевали восхищенные калифорнийские девушки, которые требовали у нас наши «звездные» автографы, а потом предоставляли нам все, о чем только можно мечтать. Очень соблазнительно для человека из Англии, особенно при таком солнечном великолепии.

Не знаю, принимал ли там Сид «кислоту». Всеми выкуривалось огромное количество «травки», которой Роджер и Ник предпочитали такое же огромное количество виски «Southern Comfort».

Атмосфера беспечности развеялась после провального концерта в клубе Cheetah, где молчание гитары Барретта дало толчок к началу всяких разговоров. Держась за гриф, он стоял, уставившись в никуда, его правая рука висела плетью. После того как Сид не смог выдавить из себя ни звука, Уотерс и Райт решили сами заступить на вокальную вахту.

«Нет ничего странного в том, что Роджер так завелся, — говорит Питер Уинн Уилсон. — Мне кажется, я помню, как он требовал от Эндрю немедленно избавиться от Сида». Десять лет спустя Ник Мейсон открыто рассказал о своей реакции на поведение Сида: «Сегодня легко оглядываться назад, на прошлое, и пытаться придать ему какие-то определенные черты и очертания. Но когда ты находишься в полном смятении, когда у тебя в голове царит полнейшая неразбериха, ибо ты пытаешься остаться в группе, добиться успеха и заставить весь механизм работать — а ничего не вытанцовывается. Непонятно, почему все так получается, ты не можешь поверить в то, что кто-то умышленно пытается завалить все дело. При этом твой внутренний голос, твой двойник, сидящий внутри тебя, говорит: «Этот человек — сумасшедший, он пытается уничтожить меня!». Разрушить МЕНЯ, знаете, — это очень личное. Заводишься до такого состояния, что ярость твоя никакому контролю не поддается.

Думаю, существовали некоторые необычайно ясные моменты, как это было в потрясающем американском турне, о котором мы будем вспоминать всю жизнь. Сид, расстраивающий свою гитару на протяжении всей композиции, ударяющий по струнам и опять расстраивающий инструмент, что очень современно (смех), но группе-то практически невозможно ему подыграть! Во время других выступлений он — так или иначе — прекращал играть, но оставался стоять на сцене, заставляя нас выкручиваться из ситуации изо всех сил. В таких случаях думаешь: «Нам позарез нужен кто-нибудь еще или, по крайней мере, пусть хоть кто-нибудь поможет!».

«В то время, — говорит Уинн Уилсон, — нас не покидало ощущение, что он вот-вот «соскочит». Я был очень близок к Сиду, и в определенной степени чувствую за него личную ответственность . Иногда ситуация складывалась, прямо скажем, мало приятная».