Избранный - Максим Замшев

Прощаясь с Неждановым, Глава блаженно улыбнулся. Они договорились обо всем. С этого момента Нежданов должен был выполнять все указания Главы беспрекословно.

Первые несколько дней все шло хорошо. Нежданов выполнял все, что требовал Глава. Жизнь наполнилась новым смыслом. Каждую ночь он повторял то, что таил первый свиток, заставлял себя сжиться с этим текстом, как со своим именем.

Однажды Глава сообщил Борису Аркадьевичу, что до того часа, как Избранный начнет действовать, осталось совсем чуть-чуть, и еще он ошеломил Нежданова новостью: Избранный скоро появится в его доме. Точно был назван день и даже час. И Избранный действительно возник. День и час в точности совпали. Но каким ужасом обернулось это появление! Последние строки первого свитка бились у него с этого дня в висках нестерпимой болью.

Выполнив миссию, да исчезнет Избранный с грешной земли вместе с той, что возлюбила его…

Если Избранный – это Алексей Климов, то возлюбившая его, выходит, дочь Нежданова – Марина. Сперва Борис Аркадьевич еще жил надеждой, что связь Марины с Алексеем случайна и в свитке говорится о другой женщине. Он, согласуясь с правилами Организации и Круга Пяти, поведал о своей боли Главе. Но после разговора, когда Глава напомнил ему, что, посвящаясь в Круг Пяти, Нежданов принес клятву, а в ней среди прочего говорилось о том, что дело Организации выше семьи и судьбы близких, надежда рухнула. Принося эту клятву, Нежданов не мог и думать, что его любимая дочь… что клятва окажется такой страшной. Глава смотрел на Бориса строго и бесстрастно. Объяснять ничего не надо было.

Мысль о том, что дочь его исчезнет, не давала покоя, но ослушаться Организацию, которая так много сделала для него, – это не менее страшно. Еще до вхождения в Круг Пяти по заданию Организации он писал книгу о Махно. Помогал ему в этом Угадыватель Беляков, игравший уже много лет роль друга семьи. Правота Организации никем никогда не ставилась под сомнение. Приказы и поручения выполнялись без раздумий. Так, и Нежданов с Беляковым не задумывались, для чего пишется эта книга, а довольно добросовестно и скрупулезно собирали материал, готовили его к печати. Но теперь Нежданов не мог не анализировать ситуацию. Этот анализ приводил его к самым страшным выводам. И в просьбах Главы обязательно упросить дочь довести до жениха желание Нежданова сфотографировать надгробную доску Махно виделось приближение трагической развязки.

Что надломилось в нем после звонка Белякова, сообщившего о выполнении? Может быть, причина в том, что он услышал в его голосе такое облегчение, такое счастье Угадывателя, исполнившего миссию и обреченного ее забыть и вернуться к нормальной жизни? «Теперь Беляков отправится нянчить внуков. А я?» Марина так отчетливо представилась Борису Аркадьевичу мертвой, что захотелось выть от ужаса и неизбежности. Будто что-то на биологическом уровне изменилось в его сознании. Он словно обрел другое качество, смог освободить себя от власти Организации. Надо только сделать первый шаг.

Решение перезвонить Белякову пришло как молния, как озарение. Он даже не успел испугаться собственной дерзости, не понял величины своего отступничества. Спешил предать, чтобы не передумать, малодушно не отступить. И тянул одновременно. Но вот решение пришло. Ждать больше нечего.

В разговоре с Беляковым Нежданов блефовал.

– Саша, это Борис!

– Почему ты звонишь? Я ведь уже должен…

– Рано еще. Ты не того угадал…

– Не может быть…

– Может. Я приказываю тебе снова угадывать и ничего пока не забывать. А действия по ложному варианту прекратить немедленно. Иначе разразится катастрофа. Ты понял? – В конце своей тирады Нежданов перешел на крик.

– Но почему ты сразу не перезвонил? Я уже… Ладно, я попробую…

– Доложи об исполнении.

Отношения между Посвященными из Круга Пяти и остальными членами Организации определялись почти военной дисциплиной.

Беляков перезвонил. Из его слов стало ясно, что он успел предотвратить развитие событий.

Нежданов ликовал, хотя страх быть наказанным за все это терзал. Но он спас дочь, и это главное.

Радоваться пришлось недолго. Вскоре выяснилось, что Беляков обманул Нежданова самым вероломным образом. Марина подтвердила, что Климов все же улетел в Париж. И она успела передать ему просьбу сфотографировать урну Махно. Надо понять, почему Беляков соврал ему. Этот идиот тоже решил предать, сыграть свою бестолковую игру или… Об этом страшно было подумать, но похоже, все именно так и произошло. Организации известно все, и он должен действовать наверняка. Открыто и беспощадно.

7

Все произошло в считанные секунды. Клодин подпрыгнула так, будто ее ужалила змея. Подпрыгнула и приземлилась на колени Антуана. Тот инстинктивно прижал ее к себе, потом отпустил, поскольку она нервно задергалась в его объятиях.

Причиной такого переполоха стало появление в вагоне очень старого, по виду бездомного араба. Увлеченные разговором молодые полицейские не заметили этого субъекта, и он, воспользовавшись моментом, вдруг упал перед ней на колени, бормоча что-то про своих голодающих детишек…

Араб заставил Клодин вздрогнуть, однако она почти молниеносно вскочила и неожиданно для себя приземлилась на колени Антуана, после чего совсем не по-девичьи выругалась вслед убегающему обидчику. Антуан готов был к преследованию, но тут как назло поезд остановился, и Клодин указала Антуану на платформу, по которой сломя голову бежал араб. Догонять его не было никакого смысла.

После инцидента молодые люди некоторое время смятенно молчали, а потом вдруг расхохотались.

Не хватило им опыта и внимания, чтобы разглядеть, что старый араб, так шустро ретировавшийся от них, успел заскочить в последний вагон их поезда.

8

– Господи, Станислав, мы уже два часа здесь сидим, а ваши истории все смешней и смешней…

– Увы, Мариночка, это жизнь. Вам кажется все это смешным, а мне иногда плакать хочется, – Стаська скорчил горестную гримасу.

– Я вам не верю. Просто вы большой мастак смешить женщин. Уж на что у меня плохое настроение было сегодня. Вы, наверное, заметили…

– Да уж. Первые наши сегодняшние минуты не назовешь идиллической встречей старых друзей…

– Зато вы узнали мой стервозный характер, – Марина тихонько хмыкнула.

– Это не очень приятно, признаюсь.

– Ладно, не врите. Мужчин тянет к стервам, и не рассказывайте мне, что это не так. Просто одни скрывают это, а другие нет. Вы как по этой части?

– По какой части, я не понял.

– По части скрывания своей тяги к стервам.

– Это мой секрет. Я вам не скажу.

– Вы меня заинтриговали… Но, впрочем, нам пора прощаться, – Марина взглянула на часы.

– Вы что, спешите? – Рыбкин испугался, что сейчас потеряет ее, и то хрупкое, что уже зазвенело между ними, растает навсегда.

– Если честно, то да, – соврала Марина. Она тоже заметила, что их отношения пошли что-то уж по слишком игривому сценарию. Хочет она этого или нет?

– Тогда у меня есть предложение, – Станислав впился в девушку глазами. – Давайте закажем еще по бокалу вина и выпьем на прощание.

– Да что вы. Я и так уже пьяная.

– Не кокетничайте.

– Ну, считайте, что уговорили.

Станислав подозвал официанта, сделал заказ. Он внезапно вспомнил о жене, о девочках, о некупленных персиках… Его слегка затошнило от всего этого. Сейчас они выпьют. Марина уйдет, а он побежит искать персики, судорожно придумывая оправдания своей чудовищной задержки. Он с трудом расслышал, что Марина его спросила:

– Что вы так на меня смотрите? Вам плохо? – она заглядывала Рыбкину прямо в глаза.

– Нет. Все нормально. Я сейчас вернусь.

Рыбкин быстро пошел к туалетной комнате. Там он увидел в зеркало свое покрасневшее лицо, умылся холодной водой. Рука сама потянулась за мобильником. Звук он отключил, как только они с Мариной сели за столик. Теперь на табло зловеще высвечивалась гигантская цифра непринятых вызовов.

9

Гостиница, давшая ему приют в эти жаркие дни в Москве, не отличалась особенным комфортом. Но все можно было стерпеть, если бы не тучи комаров, не дававших уснуть до самого утра. Могли бы для него подобрать и что-нибудь поприличнее. Но лучше об этом не думать. Кристоф никогда ничего не делает просто так.

Вообще без Кристофа он вряд ли бы решился на то, чтобы поехать в Москву. За годы жизни в этом мрачном доме, куда его определило семейство, он разуверился в жизни окончательно и в какой-то момент настолько физически ослабел, что понял: выбраться из этих стен ему вряд ли суждено. На последней грани отчаяния и безумия провидение послало ему Кристофа. Седовласый хитроумный старик сразу стал для него чем-то вроде духовного наставника, помогал ему окончательно не пасть духом. А тот утренний разговор объединил их чуть ли не в одно целое.

Это было довольно туманное утро, из окна веяло холодом и сыростью. Их комната, находившаяся почти в подвале, освещалась слабо, а свет включать не хотелось. Уж больно неприятно светили белые лампы, установленные в каждой комнате приюта по прихоти директора.