Маги - Вера Крыжановская

– Мы будем видеться насколько можно чаще. Моя же мысль никогда не покинет тебя. Чем больше наши души будут освобождаться от материи, тем ближе они будут друг к другу и тем будет неразрушимее любовь, соединяющая нас, – ответила Нара с добрым и теплым взглядом, целуя его.

Затем, сделав рукой дружеский прощальный жест, она вышла из комнаты.

На следующий день, еще до рассвета, Сандира пришел за отцом. Он принес ему длинную белую, обшитую оранжевой лентой тунику, шарф такого же цвета, который должен был служить и поясом.

– Это одежда учеников высшего посвящения, – прибавил он, помогая Супрамати одеться.

Затем Сандира отвел Супрамати в небольшую комнату, где уже находился Дахир, одетый в такой же костюм.

Почти тотчас же появился Эбрамар и обменялся с ними дружеским приветствием. Затем он повел их тою же дорогой, какой они шли, когда направлялись к Нарайяне.

Как и тогда, они спустились в лощину, прошли узкий высеченный в скале коридор и вышли на канал, где их дожидалась лодка, в которую они сели. Эбрамар взялся за руль.

Скоро они свернули в боковую галерею, которая в свою очередь имела многочисленные рукава. После довольно долгого переезда показались ступеньки, преграждавшие канал во всю его ширину.

Когда они пристали, то Супрамати увидел перед собой монументальный вход в подземный храм, украшенный исполинскими символическими фигурами. Внутренность представляла из себя грот или залу громадных размеров, с колоннами, неправильно расположенными. Стены, сверху донизу, были покрыты скульптурой чудной работы и необыкновенной оригинальности. Голубоватый свет, крайне мягкий, несмотря на свою силу, освещал громадный грот.

– Какая чудная работа! Но какие великаны могли выполнить такую работу и сколько веков употребили они на это? – с восхищением пробормотал Супрамати.

– Черная раса в апогее своего умственного и промышленного блеска создала этот подземный мир, который заключает в себе много чудес, которые ты даже вообразить не можешь, – тихо ответил Эбрамар.

Затем, приказав ученикам остановиться и ждать его, Эбрамар скрылся за громадной пурпурной завесой, скрывавшей внутренность храма.

Супрамати с любопытством стал осматриваться кругом. Теперь он разглядел, что по обе стороны завесы находились слабо освещенные галереи, терявшиеся в сумрачной дали. Далее увидел, что в углублениях стен стояли высокие треножники с угольями, на которых юноши жгли благовония; приятный, живительный аромат наполнял грот.

Вдруг его внимание было привлечено доносившимся издалека, но несомненно приближавшимся пением. Вскоре из одной галереи вышел хор женщин, одетых в белые одежды и закутанных в покрывала. Во главе их шли Вайрами и Нара, ведя между собой Нурвади. Не переставая петь, женщины выстроились полукругом. Когда, окончив гимн, они умолкли, послышался мужской хор и новое шествие вышло из другой галереи, образовав второй полукруг.

Настала глубокая, торжественная тишина. Затем завеса приоткрылась, и из-за нее вышел Эбрамар в сопровождении нескольких мужчин, одетых, как и он, в белоснежные сверкающие одежды. Эбрамар нес чашу, похожую на ту, какую Супрамати видел в руках старейшины Грааля. Из чаши поднимался золотистый пар.

Нара и Вайрами приблизились к магу и преклонили колени. Двое из сотоварищей Эбрамара сняли длинное покрывало с жрицы и покрыли им белокурую голову Нары.

– Иди и работай, дочь моя, не только для себя, но и для своих спутниц в жизни, столь долгой, что она привела бы в отчаяние, если бы ее не наполнить учением и если бы ее не скрашивала та ясность, которую дает знание, - сказал Эбрамар, подавая кубок молодой женщине.

Та омочила губы в золотистый пар, а затем углубилась в горячую молитву. Минуту спустя из всего ее тела стал исходить беловатый свет, который окутал ее, точно ореолом.

Тогда Эбрамар обратился к Вайрами:

– Твое желание исполнено. Ты можешь отдаться уединенной работе и созерцанию до той минуты, когда я призову тебя.

Он подал и ей кубок. Когда Вайрами отпила, с нею повторилось то же явление, что и с Нарой, но только гораздо сильней. Белый свет с такой силой сконцентрировался над лбом Вайрами, что казался пламенем, освещавшим лицо молодой женщины, которая, видимо, находилась в экстатическом состоянии. Вдруг она точно заколебалась, поднялась в воздух и скрылась в густом облаке, которое окутало ее, подняло кверху и унесло.

Тогда Нара вернулась к женщинам, стала во главе их и, закрыв покрывалом голову Нурвади, исчезла со своим кортежем в подземной галерее.

Мужчины тоже молча удалились, и скоро в громадном гроте остались только Дахир и Супрамати.

– Вернемся домой, – сказал Дахир. – Эбрамара мы увидим только завтра и тогда он укажет нам, вероятно, место, назначенное для нашей новой работы-посвящения.

Вернувшись домой, они разошлись по своим комнатам, молчаливые и озабоченные.

Супрамати лег на диван и сжал руками голову. Целый хаос мыслей и чувств бушевал в нем. Уже давно странная судьба не давила его так, как в эту минуту. Разлука с Нарой причиняла его сердцу почти физическую боль. Гигантская, предстоявшая ему работа пугала его, а бесконечная жизнь, от которой он не мог отделаться, внушала ему отвращение и отчаяние.

Горячие слезы полились по его щекам; в эту минуту ему показалось, будто кто-то ласково провел рукой по его лбу, а любимый и хорошо знакомый голос прошептал ему на ухо:

– Смотри на будущее, вместо того чтобы думать о прошлом! Ты не один: мы не разлучены, так как моя душа видит и слышит тебя. Работай, смело иди вперед, мой возлюбленный, и скоро тебе будет дарована такая же радость. Ты будешь видеть меня и свободно говорить со мной. Грубая материя уже не разлучит нас.

Голос смолк, но Супрамати чувствовал себя как-то удивительно успокоенным и подкрепленным. Смиренно и покорно преклонил он колени и в горячей молитве молил Создателя поддержать его и дать силы достойно нести ниспосланную ему странную и таинственную судьбу.

Когда он встал, к нему вернулось его самообладание. Он сел у окна и задумчиво смотрел на волшебную, расстилавшуюся перед ним картину. Как советовала ему Нара, он стал думать о будущем.

С прошлым было покончено. Светская жизнь его, с ее печалями и радостями, исчезала в туманной дали. Когда он снова появится среди людей, протекут годы, а, может быть, и целые века. Все будет иным и в нем, и вокруг него. Стоит ли сожалеть о несчастьях и страданиях эфемерных, ослепленных страстями преступных существ, которые сами навлекают на себя гнев Божий.

Нет, и тысячу раз нет! Он счастлив тем, что перед ним расстилается более обширный горизонт, и ему открыт путь в светлые области чистой науки.

– Итак, прощай мрачное прошлое, несмотря на твои мимолетные радости. Вперед, к свету! – пробормотал он.