Большая книга ужасов – 52 (сборник) - Мария Некрасова

Две женщины в правом верхнем углу разделывали тушку какого-то мелкого животного (кролика?). Влад слышал запах сырого мяса и даже почувствовал брызги на носу, когда младшая слишком размахалась ножом. Старшая шлепнула ее по рукам и отчитывала, тараторя так, что слов было не разобрать.

Была здесь и чудо-санитарка. Склонив над ведром химические свои кудри, она подсыпала туда какие-то травки, помешивала ручкой от швабры, и в результате получалось что-то очень похожее на кровь. От запаха опять затошнило.

Мужчина, чуть ниже, без затей точил топор и плотоядно поглядывал куда-то перед собой. Влад видел белые бороздки на точильном камне, и крошка его щекотала ноздри. Железо визжало противно, до мурашек… А у парня знакомое лицо! Ленчик? Оборванные джинсы, майка-алкоголичка, похож вроде, но все-таки не он. Круглое лицо, молодое и знакомое-знакомое… Влад вглядывался в лица человечков-муравьев, даже свет хотел включить, но побоялся, что они исчезнут. В комнате упал стул, и Влад наконец-то вспомнил о Ночном госте.

Монах висел у бабкиной кровати и уже высунул из-под полы черную, тоненькую, будто обгоревшую руку. Он тянулся к бабке. Влад нашарил под подушкой свой нехитрый арсенал и запульнул в бабку головкой чеснока.

Храп оборвался. Монах замер, но руку не убрал. Капюшон на нем странно просел, будто этот в плаще смеялся. Ах ты!..

Бабка всхрапнула опять, Влад изловчился и закинул серебряную ложку прямо этому в капюшон, в лицо, если оно есть. Ложка пролетела насквозь и оглушительно брякнулась на пол. За спиной в зеркале хихикали ведьмы, и монах смеялся вместе с ними. Звука не было слышно, но капюшон мелко трясся, и горелая черная ручка утирала невидимые слезы. Горелая? Ну ты сам напросился!

Влад нашел под подушкой спички, в руки сам собой попался журнал, старый, не жалко. Монах у бабкиной кровати вытянулся струной, у него даже как будто появились ноги. Что? Страшно?! Влад зажег спичку, поднес журнал…

Он сам не ожидал такого эффекта. Наверное, журнал был очень засаленный, он вспыхнул, и сразу в комнате стало так светло, что Влад даже увидел под капюшоном лицо монаха.

– Получай, пока бабка не проснулась! – Он хотел прошептать, но вышло в полный голос. Он ударил рукой с факелом прямо в капюшон, туда, где было лицо. Раз! Другой! Третий!..

Монах весь как-то сжался и стал размером, наверное, с кошку. Комната моментально пропахла жженой бумагой. Журнал обжег пальцы, Влад выронил, затоптал… По коленке пробежала черная тень: удирает!

Вспыхнул ночник. Влад сощурился и подумал, что от похода в церковь теперь точно не отвертеться. Да что там церковь, как бы Поезд «Сапсан» психушку не вызвала! Надо же так вляпаться!

Бабка молчала. Было слышно, как мать в своей комнате нашаривает тапочки и, чап-чап, идет посмотреть, что случилось. Влад потихоньку разлеплял глаза, что сказать-то, что же сказать?.. Ошарашенное бабкино лицо, ни капли не сонное, намекало, что думать надо быстро.

Внутренний заяц Влада, привыкший ловко обманывать контролеров Поезда «Сапсан», затараторил, придумывая варианты. Внутренний контролер сверкал погонами и не верил ни единому зайцеву слову.

– Скажу, что пробовал курить.

– Журнал? Тогда по тебе точно психушка плачет!

– Тогда, что журнал от ночника загорелся. Я читал, а он…

– А ты уверен, что это возможно? Да и лампочка небось уже остыла…

– О! Скажу, что читал потихоньку в темноте, подсвечивая себе спичками.

– А на кухню выйти – не судьба? Включил бы себе свет и читал, никому не мешая…

В бабкиных ошалевших глазах щелкал секундомер. Ну скажи уже что-нибудь!

– Я это… Решил попробовать читать в темноте, а фонарика не нашел. И вот….

Бабкино ошалевшее лицо потихоньку обретало обычный вид. Вечный подозрительно-озабоченный взгляд сверлил Влада и почему-то мать.

– И взял спички? А на кухню выйти почитать не мог? – Она закашлялась и встала, чтобы открыть окно. Мать суетливо сбегала за веником, быстренько замела, исподтишка глядя на Влада, как на больного. Хорошо, что он вовремя изловчился и запинал под кровать упавшую ложку. Чеснока на бабкиной койке не наблюдалось, должно быть, сам куда-то закатился…

– Странный запах… Может быть, ты курил?

Влад мысленно выдохнул: пронесло! Мать молча ушла в свою комнату, а бабка пустилась в длинные рассуждения о том, как вредно курить, особенно в постели.

Глава IX

В которой Влад наживает нового врага и узнает старого

Утром Влад первым делом побежал в дом напротив. Ну и что, что его там не ждут, ведь Владу именно сейчас нужен совет. Может, этот напыщенный мужик с газетой про Влада забыл давно. Что ж теперь, пусть ведьмы атакуют? Хоть монаха и получилось прогнать – надолго ли это? В конце концов, кому надо, приходит сам. Влад взбежал на пятый этаж, нажал неработающий звонок и толкнул дверь.

– Я пришел!

Никто не отозвался. Конечно, потомок Жана Бодена мог промолчать просто из вредности. Влад зашел в комнату: стол, газета, пустое кресло, торшер. И правда никого. Жаль. Придется подождать.

Он уселся в кресло у окна и лениво уткнулся в газету, как будто сидит в приемной у врача или ждет мать из парикмахерской. Эта газета оказалась аж послезавтрашней. Влад даже заглянул в календарь на телефоне, может он числа перепутал с этими каникулами? Нет, газета была послезавтрашней и опять про чернуху. «Сгорела аптека», «В парке травят собак», «Школьника убили за телефон»…

От нечего делать Влад прочитал полгазеты (вторую не осилил, сколько можно вынести кошмаров одному человеку)… А тот школьник, которого за телефон убили, – сам дурак: в полицию надо было бежать, а не меряться силой со взрослым бандитом. И телефон-то был не его, а приятеля… Дурак, в общем, и не лечился.

Влад сложил газету и уставился в окно. Пашка уже сидел в беседке, как на посту, и даже с поводком в руках. Поводок Влада бесил больше всего. Зачем он, когда пристегнуть больше некого?! Пашка нытик и занимается самоедством с утра до ночи, сидя в этой беседке! Без него паршиво…

И где только ходит этот плешивый инквизитор?! Влад еще побродил по пустой квартире, попинал стулья, полил кактус. В конце концов, оставил записку: «Надо поговорить. Влад», – и пошел во двор.

Дощатая беседка, посеревшая от времени и дождей, торчала на краю двора, как скелет выгоревшего дома. Пашка сидел, как обычно, уставившись куда-то в кусты, и Владу опять показалось, что вот-вот мелькнет в сирени наглый хвост. Он подкрался и от души хлопнул Пашку по спине, как следует, чтобы носом клюнул:

– У тебя что, экзаменов нет? Торчишь тут целыми днями…

Пашка испуганно поднял голову. Как будто не Влад пришел, а целый директор школы или кто похуже. Да еще начал оправдываться:

– Сегодня консультации только. Я уже был.

Влад кивнул и уселся рядом на низенькую стену беседки. Говорить было не о чем, работать жилеткой не хотелось. Из вежливости Влад все-таки спросил про собаку.

– Весь вечер искали. – Пашка теребил в руках поводок и не сводил глаз с кустов сирени. – Колян с Саньком, как с тренировки пришли, сразу побежали искать.

– И?

– Сейчас придут, узнаем. Хотя думаю, если бы нашли, позвонили бы.

Услышав, что ребята сейчас придут, Влад приободрился. Как же давно он их не видел, с тех пор как уехал в санаторий! Вроде и недолго, а как будто все лето прошло!

Влад завертел головой, высматривая ребят, но Пашка все равно их увидел первым. Робкая надежда с его физиономии моментально сползла под напором разочарования. Ребята подходили со стороны своего двора и, конечно, без какой-либо собаки.

Колян, кажется, успел еще подрасти за эти две недели. Он прошел под турником, едва не задев макушкой, но специально не пригнулся. Похоже, ему нравилось замерять этим турником свой рост. Санек – номер один в их компании, успел отрастить себе челку. Светлые волоски стояли торчком, и Санек не без удовольствия пригнулся, проходя под турником. Следом во двор вкатился Толстый – номер четыре. Он обошел турник и зачем-то стал разводить руками и мотать головой, как будто и правда не видно, что собаку не нашли.

– Здорово, спортсмен! – Коля ловко перемахнул через стенку беседки, за ним – Санек. Толстый тихонько вошел по ступенькам. – Как жизнь в лагерях? Слыхал, что у Пашки случилось?

Влад закивал, его мысли были далеко от Пашкиной овчарки. Он смотрел на ребят и все думал: сказать – не сказать? Пашка – нытик, ему одному Влад нипочем бы не рассказал о своем новом таланте и потомке Жана Бодена. А вот при ребятах…

С Коляном они с первого класса за одной партой сидели. Во втором пришли Санек и Толстый. Толстый – не то что Жирный Дима, не противный, и шутки у него нормальные, не из прошлого века. Влад им доверяет, как себе, и знает, что смеяться они не будут, но вот поверят ли? Вон, Толстый вечно всех разыгрывает! То изобразит на уроке адские боли в животе и сматывается, беря в провожатые кого-нибудь из ребят; то позовет всех к себе, якобы на новый фильм, а сам устроит подставу типа ведра с водой над входной дверью. И все ему верят! Каждый раз покупаются, даже скептик Санек! Скорее всего, просто из любопытства: что еще Толстый выкинет? А Влад хочет рассказать такую длинную и скучную правду, которую к тому же показать-то нельзя…