Большая книга ужасов – 52 (сборник) - Мария Некрасова

Ночь не кончалась. В темноте подвала сновали разнокалиберные коты, иногда громыхали мимо тележки, запряженные работниками кухни. На Влада никто не обращал внимания, да и плохо его было видно в темном углу на трубах. Пять минут прошло или пять часов, но, когда Влад решился идти, Елена возникла перед ним сама.

– Вот ты, значит, где? Заходить уже боишься?

Влад пожал плечами и добавил для ясности:

– Думай, что хочешь, а математичку я не поджигал. Хотя она мне тоже не верит.

Елена подняла брови над очками (неужели поверила?!) и на всякий случай одернула:

– Не математичку, а Татьянсанну. И меня, будь добр, называй на «вы». Это Васечке можно для адаптации, а ты-то… – Кажется, она хотела сказать «не дурак», но отчего-то промолчала.

– Я тоже дурак, – заявил ей Влад. – Не надо было вас предупреждать, сейчас бы жил себе спокойно.

– Не передергивай. Просто…

– Что просто? Свалить больше не на кого?! – Влад сперва ляпнул от обиды, а потом понял, что угадал. Что так оно и бывает: кто первый поднял тревогу, на того и падают подозрения. Даже поговорка вроде какая-то есть на эту тему… Забыл.

У Елены стало такое беспомощное лицо, что Влад понял: самое время повернуться и гордо уйти. Что он и сделал. Парень боялся, что Елена его окликнет, даже извинится и вынудит-таки зайти в кабинет на разговор. Что он тогда скажет? Лучше обиженно молчать. Дураком он уже прослыл, только ярлыка психа недоставало. Или экстрасенса. – Жирный Дима любит красивые прозвища.

Влад почти убегал по подвалу и все-таки расслышал за шумом собственных шагов, как Елена разочарованно уцокала к себе в кабинет.

На пути ему встретился Васечка и долго допытывался, почему Влад идет не к Елене, а обратно. Просил пойти с ним или хоть проводить, а то он крыс боится. Что Влад ему наплел – сам не помнит.

Вышел во двор, а там – вся группа. Жирный Дима, конечно, в центре внимания со своими бородатыми анекдотами. Увидел Влада, что-то сказал, все сразу – давай ржать и перешептываться. Надпись на двери не осталась без внимания. Красным маркером, перечеркивая «Диму», шла надпись: «Воробьев, я тебя убью».

«Дикие люди, – подумал Влад Воробьев без особого страха. – Настенная переписка, наскальная живопись. Интернет же есть!»

Ночью пришла математичка. Васечка давно спал, в частном секторе погасли все окна, Влад уже клевал носом, а тут – она. Прозрачная, как днем в подвале, и злющая.

– Ты поджег мой дом.

– Да с чего вы взяли-то?! – Влад сел на кровати, но ведьма толкнула его назад. Влад ударился головой о подоконник и решил, что лучше не спорить.

– Видеть тебя не могу. Убирайся отсюда, а то тебе несдобровать.

– Прямо сейчас?

– Подерзи мне еще! И чтобы никто не узнал о том, что произошло в санатории, ясно?

– А что произошло?

– Понял, молодец. – Хотя Влад ни черта не понял. Она из пожара хочет сделать тайну? Да его весь поселок видел и весь санаторий!

– Завтра ночью, если ты еще будешь здесь, приду и накажу. – Она шагнула назад и пропала.

На следующий день после обеда, когда все разбрелись по кружкам, Влад потихоньку собрался, оставил записку на подушке Васечки, легко и бесшумно стащил ключи у Жирного Димы (почему он не сделал этого раньше?!) и поехал домой. Пусть сами разбираются, кто там кого поджег. Влада и так уже задразнили.

Глава VII

В которой на бабку нападает Черный монах, а потомок Жана Бодена оказывается занудой

А как дома-то хорошо! На своем диване, на своей подушке, под своим ночником, напротив окна с давно привычным видом. Бабка в углу храпит, но она тоже своя. Влад, сколько себя помнил, засыпал под эти звуки.

Сквозь тюль просачивался свет фонаря. Невидимый друг был на своем посту. За окном дома напротив под нелепым розоватым торшером в кресле сидел человек и листал газету. Из-за развернутой газеты было совсем не видно его самого. Только рука иногда взлетала, плавно, как у пианиста, чтобы перевернуть страницу.

Бабка храпела. Влад смотрел в окно на своего Невидимого друга, и ему казалось, что никуда он не уезжал. Что не было этого санатория, этого пожара, Васечки, парня-фантома, училки-ведьмы и чудо-санитарки. Отдельно не было Жирного Димы и его тупой компании, которую веселят Димины боянистые анекдоты. Влад их представлял и мысленно зачеркивал кислым маркером, который нашел у двери в подвал. Никуда он не ездил. Ничего этого не было, все приснилось. Он спал все это время на своем диване под бабкин храп, и Невидимый друг сторожил его сон.

Газета за окном напротив странно замерла и легла на подоконник. Силуэт человека в кресле, Владькин Невидимый друг повернул голову и посмотрел в окно. Никогда он раньше этого не делал. Свет от торшера падал так, что Влад по-прежнему не видел, молодой там человек или старый, мужчина или женщина… Судя по стрижке, все-таки мужчина.

Влад поежился и сел на кровати. Казалось, что Невидимый друг смотрит прямо на него, хотя, что он там разглядит в темной комнате из дома напротив?! Человек за окном встал, чего тоже никогда не делал раньше. Влад даже думал, что он инвалид, потому что никогда не видел, как он приходит или уходит. А тут он встал у окна, продолжая смотреть как будто прямо на Влада.

Бабкин храп на секунду оборвался. Сейчас проснется, скажет: «Чего торчишь, ну-ка быстро спать!» Но Влад сидел на кровати, не в силах оторвать глаз от окна. А Невидимый друг поднял руку и помахал.

Влад вскочил, забыв о бабке, подбежал к окну: может, во дворе кто-то есть, не ему же, Владу, махали?! Фонари освещали пустую детскую площадку и перевернутую лавочку. Никого. Невидимый друг (кажется, все-таки мужчина) дождался, пока Влад взглянет на него, и помахал еще раз. А потом мотнул головой типа: «Заходи», – и отошел от окна.

Влад выскочил в коридор. Надо было бежать в дом напротив, туда, к Невидимому другу. Зачем, почему, он сам не знал, но тянуло так, что дух захватывало. Только бы не проснулись мать с бабкой! Хотя что тут бежать, до соседнего дома-то?! Влад только на минуточку, узнает, кто там живет и что ему нужно. Его и хватиться-то не успеют! Он быстро переобулся, прикрыл за собой дверь, тихонько, чтобы не хлопнула, и побежал вниз по лестнице.

Предвкушение чего-то волшебного и невероятного распирало изнутри и заставляло прибавлять скорости. Влад не помнил, как пересек двор, как открыл дверь подъезда (домофон, что ли, сломан?), влетел на пятый этаж и толкнул нужную дверь. Поддалась! Не заперто! Значит, его ждали?!

Влад осторожно прикрыл дверь за собой, шагнул в коридор и громко кашлянул. Ну неудобно же врываться в чужую квартиру в час ночи да еще орать, как в кино: «Але! Эни бади хоум?!» Если его ждут, выйдут сами. А если нет? Точнее, если ждут не его? Если Невидимый друг махал кому-то во дворе и для него же открыл дверь, а Влад с чего-то решил… Уверенность улетучивалась так же быстро, как пришла. Навстречу Владу никто не выходил. Он кашлянул еще раз и еще – тишина.

Из комнаты в прихожую пробивался свет нелепого торшера. Ну не съедят же Влада здесь?! Он осторожно шагнул в комнату. Скрипнула половица, и парень вжал голову в плечи: ну теперь-то его точно заметили? Тишина. Пустое кресло под торшером – первое, что бросилось в глаза. Рядом – столик с брошенной газетой. Листы ее рассыпались на кресло, на пол и подоконник. Кактус на подоконнике. В глубине комнаты – диван, сервант, как в старом кино, здоровенный платяной шкаф, где можно спрятаться всем двором, и ни души.

Влад обошел комнату, заглядывая то за шкаф, то зачем-то под диван: однокомнатная квартира, и никого тут нет. Он обернулся на прихожую: в зеркале отражалась приоткрытая дверь ванной – и там темно. Не совсем понимая, что хочет увидеть, Влад распахнул эту дверь, включил свет… Видавшая виды сантехника, зубная щетка в стакане, упавшая с крючка мочалка на дне ванны.

И где хозяин? Может быть, он вышел ненадолго во двор? Ну, к тому, кому махал? Значит, скоро вернется, даже дверь вон не запер. А Влад здесь… И мать с бабкой могут его хватиться в любую минуту. Вот понесла же его нелегкая в ночь… Влад еще раз вернулся в комнату. Он чувствовал себя, как в игре-бродилке, где некоторые двери не открываются, пока не заглянешь в предыдущие. В ванной-то он побывал! Может быть сейчас… В комнате по-прежнему никого не было. Влад уже по-хозяйски заглянул в шкаф (тряпки и никого), переворошил на столе газету. Номер был позавчерашний, и на первой полосе красовалась фотография Жирного Димы с компанией. Влад там тоже был. Наверное, снимок одного из первых дней в санатории.

Влад поднес газету ближе к торшеру и плюхнулся в кресло: ничего себе! «Школьник поджег деревню, чтобы отомстить учительнице», – гласил заголовок. Поглядывая на дверь прихожей (и все-таки, где хозяин?!) он лихорадочно стал читать. «В п????????????????????????????????:???????????????????????????????????????.?.????????????.??????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????.?????????????-????????????????????????????????????????????.?????????????????????????????????????-?????????????????????????????????????????????????????????.???????????????????????????????????????????????????????????????.????????????????????????????.одмосковной Горжетовке произошло ЧП: сгорел дом учительницы математики Ивановой Т.С. и два соседних. Потерпевшая подозревает в поджоге одного из своих учеников, пациента санатория «Солнышко», который находится по соседству с деревней. По ее словам, кое-кому в санатории не нравятся методы ее преподавания. Поскольку никаких доказательств вины кого-либо из учеников не найдено, дело скорее всего не будет передано в суд. По некоторым данным, поджигателя замучила совесть, и он сбежал из санатория. Имя его потерпевшая не называет».