Рысюхин, налейте для храбрости! (СИ) - Котус

«Говоришь, слишком расслабился?»

«Наоборот — это нормальная реакция нормального человека, для которого деньги не стали целью в жизни, оставшись инструментом и средством решения задач. И это радует!»

Дед замолчал на пару минут, я уж решил, что он успокоился и вернулся к работе, но он всё же вернулся с завершающей репликой:

«Так что не реши на приключения, не греши. Без них бы так и продолжал мечтать о накоплении средств для восстановления имения. И не знал бы о тебе никто за пределами Смолевич, а это, поверь мне — важно, и не только для тебя лично».

Я вспомнил, что, да — Рысюха не раз упоминала, что чем больше людей знают обо мне и о ней, и чем чаще поминают — тем ей и мне лучше. Правда, без подробностей, да. Но обещала, что каждое значимое достижение даст ей и силы, и возможность сделать для меня и моей семьи что-то полезное. Интересно, а получение титула — это значимое или не очень?

За бумагами вспомнился и запрос на грузовики для Викентьевки — для вывоза торфа и ила из нового карьера, а также и песка, если продавать его на сторону — тем же строителям железной дороги, думаю, понравится закупать здесь, около Тальки, а не везти по железной дороге, почти удваивая цену за счёт стоимости перевозки. Для изнанки, я помню, насчитал восемь пикапов, из них шесть — с лебёдкой, что даёт необходимость покупки одиннадцати заготовок. В Викентьевку просят три грузовика, причём их устроят двухосные — там главное ограничение в скорости добычи ископаемого и его загрузки в кузов. По–хорошему, нужно покупать не только экскаватор, но и ещё кучу карьерной техники — благо, есть образец под боком, в Дубовом Логе действует добыча песка, организованная опытными людьми. И, думаю, если пойдёт продажа песка — там для вывоза продукции понадобиться немало транспорта, даже если возить только до железной дороги, то есть — до Тальки или Осипович, после окончания строительства насыпи.

Ладно, это потом, пока нужно закупить четырнадцать… пусть для ровного счёта — пятнадцать «заготовок» завода Кротовского, а к ним ещё и всё, что нужно для переделки. Не только набор артефактов Пырейникова, которого такой заказ лишь порадует, но и сиденья, например. И мастерскую в освободившемся из-под строителей ангаре оборудовать. И отливки заказать. И рабочих, имеющих опыт работ, туда перебросить. Лучше всего — там же и поселить, в будущем Рысюхино, чтобы они занимались обслуживанием и текущим ремонтом всей техники.

При заказе грузовиков выяснилось, что покупка напрямую с завода стала недоступна, вся торговля ныне шла через торговый дом купца, фамилия которого показалась знакомой. Новая организация памяти, сделанная дедом, позволила вспомнить — это тот самый, который, согласно домыслам журналистов и читателей, отобрал за бесценок «родовое имение» графа недалеко от столицы. Ну-ну, как же. Похоже, там сложные, многослойные и более близкие, чем может показаться, отношения. Однако с переходом торговли в руки профессиональных купцов поменялись и цены. Да, их рост обосновывался вносимыми изменениями в конструкцию, которые старательно обходили мои патенты, но направлены были примерно в ту же сторону. Так или иначе, стартовав с отметки три тысячи двести и задержавшись какое-то время на уровне три пятьсот, цена быстрыми скачками дошла до отметки пять четыреста и останавливаться не собиралась. Может, сразу двадцать купить, про запас?

Ага, недавний разговор с дедом забыться не успел: на эту закупку «про запас» я, не особо задумываясь, готов выделить двадцать семь тысяч, казавшиеся неподъёмной суммой два года назад. А если добавить в расчёт мимоходом «округлённый» до этого пятнадцатый грузовик, то мы уходим за тридцать две тысячи. Ужас. Да уж, приключения треплют нервы, но окупаются, тут не поспоришь.

Банкет в «Дунае» не слишком отличался от того, когда чествовали Беляковых, но проходил одновременно и более официально и более по-свойски, как ни странно звучит такое сочетание. Официальная часть обуславливалась наличием официальных лиц и их речей, а «Домашнего уюта» добавляло то, что я для города и многих приглашённых — свой. Сосед, знакомый, а то и дальний родственник. Да, Рысюхиных на свете всего двое — я и Маша, но дальней родни по линии мамы и бабушки хватает. У прадеда ещё были две сестры, отданные замуж в другие рода — тоже есть капля общей крови. Как выразился по этому поводу дед: «помощи попросить не у кого, а наследство делить не протолкнуться было бы». Но не будем о грустном.

Тем более, что мэр города задал настроение, перечисляя достижения рода и его роль не только в жизни города, но и, со ссылкой на графа Сосновича, района в целом. Опять упомянули число промышленных и торговых объектов с количеством работников на них, уже не только в алкогольном производстве, но и включая песчаный карьер, а также то, что касается изнанки. С оговоркой, что изнанка только-только начинает развиваться, имея потенциал в обеспечении работой и доходом нескольких сотен человек. Упомянул он и мой подарок городу. По его словам, которые подтверждал согласными кивками начальник районной пожарной службы, благодаря новым возможностям, которые дал этот автомобиль, удалось не только уменьшить ущерб от огня за счёт более быстрого тушения, но и спасти пять человек, помощь к которым иначе бы не успела. Было приятно.

В ответной речи пообещал дальнейшее развитие, и не только изнанки. Перечислил задуманные проекты, упомянул, что планируется расширение ассортимента напитков. Похвастался выходом на международный уровень, рассказав и о том, как впечатлило прижимистых скандинавов дармовое угощение — аж до попадания в столичные газеты. При том, что всё было намного скромнее чем здесь, на родине. Рассказал и об интересах рода вне района, но без лишних подробностей, однако и так получилось впечатляюще — не считая портала на изнанку, можно сказать — почти столько же по обороту и количеству задействованных людей. А ещё и своё село — тоже солидно звучит. Короче, показал себя не какой-то мелочью пузатой, что непонятно как в бароны пролезла, а серьёзным хозяином и владельцем обширных и разнообразных угодий, в общем — весьма на уровне. Не хуже Вересковича с его лесопилкой (у меня тоже есть, хоть и меньшая по размеру), консервным заводом для лесных грибов и ягод и чего там ещё у него, не помню. Или Грушницкого — пусть у него, помимо полей и коровников был металлообрабатывающий заводик, при котором существовал даже и оружейный цех (в котором работал мой несостоявшийся тесть — тот, что был наиболее приличным из бабушкиных кандидатов), но стекольный завод — тоже не пёс чихнул, пусть он (завод, не пёс) и лишь частично мой.

Ситуацию с моим чествованием усугубил граф Соснович. Хоть он и взял слово вторым после мэра, но все воспринимали именно его главным выступающим, после конферанса в лице официального главы города. Он цифрами и статистикой не сыпал, больше упирая на историю рода и достижения его представителей. Под занавес он упомянул мой, якобы, инженерный талант, проявившийся в переделке серийных грузовиков в нечто совершенно иного класса, приведя в пример тот же пожарный автомобиль, а также свой личный, переделанный мною «из обычного купе в абсолютно уникальный по возможностям аппарат». Упомянул, что на моё имя зарегистрировано более двух дюжин патентов на изобретения. Ну, и под занавес извлёк тот самый математический журнал и довёл до окружающих, что на международной арене я прославился раньше, чем мои приказчики напоили Осло. А именно — доказал важную теорему, которую не могли доказать полвека. Правда, сделал это чуть позже, чем немцы — но независимо от них и другим способом, который международное математическое сообщество признало более простым, изящным и предпочтительным в дальнейшем использовании. Зал загудел — если мои автомобильные переделки уже примелькались глазу, пусть подавляющее большинство и не знали, что там внутри, то уж кого-кого, а учёного-математика соседи и знакомые во мне не видели. Даже во сне.

Снова пришлось выступать в ответ, благодарить, в том числе за внимание к истории моего рода, уверять, что до настоящего инженера мне ещё как до Китая ползком, а теорему вообще доказал случайно, во время решения экзаменационного задания и даже не зная о её существовании. На пассажах про Китай и про незнание о существовании теоремы зал вежливо посмеялся, но, похоже, не поверил, списав всё на «похвальную для молодости скромность» (это цитата из разговоров, если что).