Родная кровь - Ярослав Коваль

– И ты готов подложить родственнику такую свинью? – криво усмехнулся Роннар. – Ты мне всё это рассказываешь, а я ведь воспользуюсь идеей!

– А я-то тут при чём? – искренне изумился Годтвер. – Это ж ты будешь делать, и как правитель – вообще-то! – имеешь полное право. Но вообще я считаю, что дядюшка ещё год назад мог бы выделить сколько-то сил на решение беотрайдских проблем. Я ему говорил, но он никак не мог решить с Беотрайдом цену и рамки этой помощи, а помогать просто так не захотел. Его промашка. Я и раньше считал, что проблему вражеского нашествия нужно решать на чужой территории, чтоб свои подданные могли спокойно трудиться и плодиться. Но князь счёл иначе. Его риск. Его дело.

– Значит, я так и сделаю. – Принц смотрел на поборника изучающе. Он пытался понять, есть ли тут подвох, а если есть, то в чём он заключается. – А как вообще принято объявлять свою волю?

– Можешь разослать своих людей с приказом под своей подписью, чтоб они объявляли его во всех городах и крупных деревнях и демонстрировали бумагу. А можешь просто объяснить это своим людям, а дальше пусть новость ползёт, как сможет и куда сможет, из уст в уста. Как обычная сплетня. Но лучше всё-таки действовать с помощью посланников – результативнее и честнее, что ли. Народ же не виноват, если ему никто толком не сообщит, что нужно делать. Понимаешь? Народу нужно чётко и понятно всё разъяснить. Печати показать. У тебя есть печать?

– Нет.

– Так пора обзавестись. Подпись, печать, знамя. Посолиднее надо.

– Пожалуй. Ну, а князьям нужно передать подобные приказы с подписью, на бумаге, с посланниками, или как?

– Хорошо бы. Тоже правильнее, знаешь. Но не жди, что они сразу охотно откликнутся и всё тебе предоставят.

– Это я понимаю.

– И ещё… Ты уже должен понимать, что предводителю не место в авангарде. Ты, конечно, смел, и тебя уважают за храбрость… Да что там – почти молятся на тебя! Заслуженно, не спорю. Но ты больше не поборник. Ты – принц, наш господин и главнокомандующий будущей армии. Вот что важно. Тебе надо учиться командовать, а в первые ряды с мечами пусть отныне лезут другие.

– Я остаюсь поборником, что бы ты об этом ни думал. – Годтвер скептически ухмыльнулся, всем своим видом показывая, как сильно сомневается в услышанном. Но Роннар уже давно обозлился, и плевать ему было на противоречивое поведение собеседника – покровительственную язвительность, соседствующую с признанием безусловного права принца на то, чтоб распоряжаться миром по своему усмотрению. – Ты можешь думать что угодно, но я – поборник, и останусь им до конца своих дней. Но кроме того, я ещё и глава всех поборников Опорного, и с этим тебе тоже придётся смириться. Я держу в руках магию, которая делает вас тем, что вы есть. Не следует меня злить.

– И не собирался, – буркнул остреборхский боец.

– Делай, что тебе велено.

– Я-то готов… А ты понимаешь, что пока толком ничего не умеешь? Тебе ещё кучу вещей надо будет усвоить. И можешь злиться на меня сколько угодно. Что есть – то есть, и ты это знаешь.

Роннар поморщился.

– Знаю. Но не даю тебе исключительное право поучать меня так, как ты хочешь, и тому, чему хочешь. Я сам буду выбирать тему урока.

Годтвер демонстративно пожал плечами.

– Ты – правитель. Твоё дело.

– Да, правитель. И хочу знать, насколько ты готов повиноваться моим приказам.

– Я разве в чём-то проявил неповиновение? В чём-то заставил усомниться?

– А разве нет? Ладно, оставим этот разговор. Мне нужно вернуться в Далгафорт, а в Ишмее оставить Шевела и, возможно, Килана. Ты здесь тоже нужен, но мне ни к чему проблемы, скандалы и в особенности убийства. Я никого тебе не подчиняю, и тебя тоже – лишь постольку, поскольку все, кто будет сражаться с бестиями в этих краях, должны действовать согласно. Ты должен выполнить здесь работу поборника настолько хорошо, насколько сможешь.

– Я же поклялся, чего тебе ещё нужно?

Принц усмехнулся. Он мог бы сказать ещё много всякого, но ссориться с Годтвером ему было ни к чему, особенно сейчас. В Ишмее позарез нужен был хороший поборник, а этот – действительно хорош, приходится отдать ему должное.

Роннар задержался в крепости на несколько дней, чтоб оценить разумность своего решения. Но общение Шевела с Годтвером его успокоило – эти двое поладили с ходу. Вообще все новоприбывшие смотрели на остреборхского поборника с большим доверием и иногда даже с почтением. Беженцы же, как раз опомнившиеся от тягот похода и начавшие осваиваться на новом месте, так и вообще повиновались ему безоговорочно. Это оказалось очень кстати, ведь свои поселенцы тут уже были, а новички, ошибочно считая, что раз их больше, раз они прибыли в Ишмей в отряде принца, да ещё пострадали в боях, значит, им полагаются преференции, делали попытки что-нибудь у них урвать. Например, уже подготовленные к весенней пахоте поля. Или лужок получше. Или фундамент под домишко покрепче да в лучшем месте.

Годтвер непринуждённо, свободно и быстро – буквально на взлёте претензий! – поставил их на место, и беженцы без каких-либо возражений отправились валить, корчевать и вырубать всё лишнее на плохих полях, заросших и запущенных. Он вёл себя так, что легко было ненароком забыть, кто он на самом деле и к чему стремится, какие идеи держит в запасе. Ему хотелось доверять, и желание это оказалось на диво сильным. Приходилось сознательно себя осаживать.

Роннар ободрил Шевела своим личным разрешением действовать по ситуации и обещанием чуть позже прислать подкрепление. Заодно нагрузил его напутствием заботиться о крестьянах, поскольку лишь они одни способны превратить разорённую Иоману в прежний цветущий рай, и отправился в обратный путь – в посёлок на мысу близ Далгафорта. Сопровождали его Килан и всего три десятка бойцов. Но, собственно, путешествовать они собирались от форта к форту, не обременённые обозом или другим грузом. Тут хватило бы и десятка, ведь бестии не ездили верхом, от них можно было просто ускакать.

В Далгафорте принц узнал, что отряд Шевела отнюдь не единственный, который явился в Иоману предложить ему собой распоряжаться. Тут ждали разные командиры – и совсем молодые, и уже пожившие, и те, кто смотрел на сына покойного короля с фанатичным восторгом, и те, кто определённо сомневался, поборник, пусть и принц, способен будет эффективно вести войну. Были такие, которые сразу понравились Роннару, и такие, которые не смогли расположить его к себе. Но вмешиваться в устоявшийся порядок вещей правитель-поборник не спешил. Он понимал, что это не дело, и удержался от того, чтоб сразу сместить не понравившихся, заменить их своими людьми.

И припомнился ему в этот момент почему-то именно Годтвер с его: «Тебе надо учиться командовать».

Он прав. Пока ещё – только учиться, и многому.

Каждую ночь принц засыпал с надеждой и даже просьбой, чтоб ему приснилось что-нибудь полезное в новых обстоятельствах. Например, сон об управлении войсками или землями был бы очень полезен. Или о том, как следует возрождать едва не погибшее княжество, как правильно наладить сбор налогов и торговлю – да хотя бы о том, что вообще в нынешнем положении требуется срочно, а что пока ждёт! Да, все эти знания к поборничеству не имеют отношения, но они ведь необходимы! В мыслях своих Роннар обращался с мольбой к отцу, которого никогда не видел и знал о нём лишь то, что и остальные.

Но ответа, разумеется, не было. Изредка снились сны об исцелении или приёмах боя, по большей части мелких, потом был пространный и очень полезный сон о работе в паре с другим поборником. Но он только породил бесплодные надежды на большее, которые так и не сбылись. Осознавая, что чуда не происходит, и он для магии Двух миров остаётся всего лишь поборником, увы, не более, Роннар всё-таки ждал – вот сейчас, ещё совсем чуть-чуть… Чуть-чуть – и он дождётся признания от самой сути королевской, то есть божественной власти Лучезарного. И магия начнёт обучать его высокому искусству управления.

Каким-то образом же принцы и принцессы этому учатся! Раз Пламя приняло его, младшего незаконнорожденного королевского сына, в число наследников трона, то должно же оно как-то это продемонстрировать. Хоть как-то!

Он ждал, понимал, что не дождётся, и знал, что нельзя ему разочаровываться. Теперь он был окружён множеством людей, и большинство держалось только уверенностью, что в его лице само могущество Лучезарного снизошло на Опорный. Положение было настолько трудным, что казалось, будто только лишь божественная сила или волшебство могут спасти людей Срединного мира и их привычный образ жизни.

Только дай слабину – и люди могут усомниться в нём. Может быть, это даже разрушит фундамент обороны против бестий, которую он только-только начал возводить. Ответственность, которая ложилась на плечи Роннара ощутимым, всё растущим грузом, начинала ему активно не нравиться. Но что поделаешь, если шея уже в хомуте!