Три билета в кино - Яна Эдгаровна Ткачёва
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ау-у-у-у-у… – у меня перед носом пощелкали пальцами, я аж вздрогнул. – Ты где это летаешь? – голос Жеки звучал насмешливо. Козлина, никогда не упускает шанса подколоть, что я тоже могу быть рассеянным.
– Ой, ну замечтался, – усмехнулся я в его самодовольную рожу. – Такое, знаешь ли, случается и с лучшими из нас.
– Ладно, лучший, повторяю информацию, – начал Жека под смех Василисы. – Хотелось бы с самого утра повесить полку, пока отец не вернулся домой.
Я кивнул, вспоминая, что обещал этому оленю помочь с полкой. Тогда он сможет сказать отцу, мол, сделал это самостоятельно. За эти два года обстановка в Жекиной семье ничуть не улучшилась, можно даже сказать наоборот. Для них с Василисой близился конец выпускного класса, и Жекин батя всерьез взялся за нашего друга.
На территории их квартиры велась настоящая холодная война. Да, побои перестали быть регулярными, но Михалыч принялся с остервенением ломать Жеку морально. Он прочил ему будущее военного – как же, семейная династия, продолжение великого дела. Но внезапно Жека уперся – и ни в какую. Длилось это с самого декабря и спустя четыре месяца приобрело совсем уж нездоровый характер. Жека всеми силами пытался доказать отцу, что и без военного училища станет настоящим мужчиной.
– Ну, пошли вешать, – кивнул я. – А то и правда явится еще раньше времени.
Достав дрель, мы оставили Василису наедине с горой немытой посуды. Жека уверял ее, что она может отдохнуть и мы займемся посудой, когда вернемся, но подруга была непреклонна. Я ткнул его локтем под ребра, чтобы прекратить спор этих двоих, и потащил в коридор. Наверх мы поднимались прямо в тапочках.
– А мать-то как? – спросил его я.
– Она не скажет, – заверил Жека. – Она в последнее время почти не выходит из комнаты. Совсем захандрила, – он невесело вздохнул.
Квартира и правда встретила нас мертвой тишиной. Дверь в родительскую спальню была закрыта, Жека тихо постучался и скрылся в темной комнате. Я, чтобы не терять времени даром, прошел в комнату друга и начал делать разметку для отверстий. Жека вернулся довольно быстро и, прислонившись плечом к стене, молча наблюдал за моими действиями. Выглядел он при этом еще более расстроенным, и я не стал лезть к нему в душу. Он не любил разговоры на тему семьи, поэтому и я старался просто помалкивать.
Сделав все замеры и наметив карандашом отверстия, которые необходимо просверлить, я попросил у Жеки пару бумажек, чтобы свернуть треугольные кулечки и сделать всё аккуратно.
– Может, чем-то помочь? – спросил Жека, протягивая мне листы бумаги.
– Держи это четко под сверлом, чтобы бетонная крошка летела внутрь кулька, – проинструктировал я. – Давай…
Просверлив первое отверстие, я уже было принялся за следующее, когда Жека внезапно подал голос.
– Можно… можно мне попробовать?
– Да ради боженьки, – я сунул ему в руки дрель, он как-то неуклюже ее перехватил, ну дурачок дурачком.
Закатив глаза, я начал ему объяснять про положение ног и корпуса, которые необходимо принять для устойчивости. И наглядно показал, как держать инструмент. Он слушал внимательно, слегка напрягшись, но, когда примерился и пробно нажал кнопку на рукоятке дрели, сверло поехало в сторону от метки.
Едва сдерживаясь, чтобы не обозвать друга оленем, я фыркнул и встал за его спиной. Плечом толкнул в его плечо, без слов показывая развернуться несколько левее. Я положил руки поверх его ладоней и сжал покрепче. Жека странно дернулся, а мне в голову снова пришел тупой сон. Картина маслом прям.
– Держи вот так, крепче, – посоветовал я, подавив нервный смешок. – И налегай корпусом, – я навалился на его спину, чтобы он понял силу давления.
Жека сдавленно охнул и обмяк. Не будь я чуть внимательнее, работающая дрель вывалилась бы из наших рук.
Дебила кусок! Прекратив сверлить, я выхватил инструмент из его обмякших пальцев.
– Ты вообще, что ли?! – рявкнул я, пока он смущенно отвернулся и проковылял к своей кровати. – С дрелью в руках в облаках не витают!
– Мне что-то нехорошо стало, – Жека как-то странно, сдавленно просипел и смешно, боком повалился на кровать.
– Ты чего? – я немного забеспокоился и постарался звучать участливо. – Что прихватило-то? Может, воды?
Он замотал головой и неуклюже принял сидячее положение, но всё равно сидел, как-то согнувшись в три погибели.
– Всё в порядке, – Жекин голос звучал приглушенно. – Голова закружилась. Ты продолжай, дай мне пару минут.
Я пожал плечами и вернулся к инструментам. Одному было даже сподручнее. Определенно, Жека не был создан для того, чтобы делать такую примитивную работу. Он бы скорее просверлил себе палец, чем ровно повесил полку. Ухмыльнувшись, я покосился на друга. Он сидел скрючившись, опустив лицо в ладони, но спина равномерно вздымалась. Кажется, смерть в ближайшее время ему не грозила.
Я закрепил полку в считаные минуты. Потом убрал за собой мусор и протер места, куда могла попасть цементная пыль. Минут через десять все было в лучшем виде.
Жека тем временем, уже придя в себя, начал разгружать соседнюю полку, переполненную журналами «Игромания» и книгами. Быстро распределив барахло между уже двумя полками, он навел какой-то одному ему ведомый порядок, пока я складывал дрель.
– Ну что, пошли назад? – спросил его я. – Василиса там, наверное, уже заждалась.
– Нет… – Жека замялся. – Я маме обещал обед приготовить, – внезапно он отвел глаза. – Ты там скажи Лисе, что мне пришлось задержаться.
– Чувак. – я непонимающе вытаращился на него. – У нас же были планы.
– М-м-м… Мама совсем без сил, – сказал он новой полке. – Просила ее прикрыть.
Я пожал плечами и решил не делать из этого трагедию, хотя меня жутко бесили внезапные перемены в планах. Жека проводил меня до двери, но был нервным и как-то странно ерзал. Даже не ответил на мой прощальный тычок в плечо. Ему совершенно точно нельзя работать с тяжелым инструментом. Совсем дуреет.
Василиса
Я вышла из ванной еще более вялая, чем зашла туда десятью минутами ранее. Ощущение такое, будто последние девять часов не спала мертвецким сном, а уголь в вагоны грузила.
Вернувшись в комнату, я растолкала Сашку, оповестив, что он может идти в душ. Он всегда мылся по утрам, а все, на что годилась я после пробуждения, –
