Успей влюбиться - Екатерина Орлова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Если бы ты только знал, как сильно я люблю тебя!
Денис поднимается и идет в гостиную зону, где присаживается на диван. Шепча мне обещания со всем разобраться, он медленно покачивает меня, пока я не отключаюсь. Впервые за последний месяц сплю нормально, глубоко, не реагируя ни на какие шорохи, пока не слышу крик:
— Сука! Я тебя, нахуй, на ленты порежу!
Глава 32
Денис
Если Оля думает, что я ее отпущу, то сильно ошибается. Как я могу отстраниться, когда она так уютно сворачивается в моих объятиях? Дышит мне в шею, слегка задевая кожу губами и пуская мурашки по всему телу.
Когда она засыпает, я медленно глажу ее живот, получив в ладонь легкий пинок. Едва различимый, но от него у меня заходится сердце. Что бы Фея не утверждала, я чувствую, что внутри живет мой ребенок.
Перекладываю ее на диван, укрываю висящим на спинке пледом и присаживаюсь на корточки. Разглядываю любимые черты, подернутые тенью мрачности. Даже во сне Оля немного хмурится и тихонько стонет. Глажу ее по волосам, по щеке, аккуратно целую в кончик носа, чтобы не разбудить. Оля слегка вздрагивает, и я поглаживаю ее плечо. Внутри тянет и болит от созерцания темных кругов под глазами и бледной кожи. Не должна так выглядеть женщина, ожидающая ребенка. Она должна цвести, быть румяной, иметь слегка избыточный вес и все время что-то жевать. Так я себе, по крайней мере, все это представляю.
Мне хочется знать все о том, как она жила без меня. Ни за что не поверю, что ее жизнь была безмятежной и легкой. Потухший взгляд и бледная кожа свидетельствуют как раз о том, что ей было сложно и плохо. Почему тогда не пришла ко мне?
Поднявшись, набираю безопасника отца.
— Влад, пробей информацию, как Ольга — моя жена — жила последние полгода. Где была? С кем? Что делала? Полностью все, что накопаешь.
— Как скоро нужна информация?
— Еще вчера.
— Понял.
Прервав звонок, сажусь за барную стойку и медленно цежу остывший кофе, заедая его невероятно вкусным маффином. Оля умеет готовить, и это круто. А я так и не успел насладиться плодами ее пребывания на кухне. Хоть сейчас попробую ее стряпню. Но я даже не успеваю доесть кекс, когда слышу, как с грохотом распахивается входная дверь.
Подскочив, встаю посередине комнаты, отгораживая диван со спящей на нем Олей от кого бы то ни было. Судя по тому, как громыхнула дверь, человек пришел сюда не с добрыми намерениями.
— Где ты, сука? — цедит мужик, а потом появляется на пороге гостиной.
— Какого хера ты тут забыл? — рычу тихо, чтобы не разбудить Олю.
— Тот же вопрос, мудила, — парирует Баталов-младший.
Немного прищурившись, я внимательно рассматриваю его. На похоронах губернатора он выглядел лучше. Был одет с иголочки, напомажен, надушен. А сейчас чисто вонючий оборванец. Свитер в дырках — понимаю, что это дизайнерский ход, но выглядит убого, — драные джинсы, кеды и парка с капюшоном. Волосы в беспорядке, а во взгляде… дохулион кокса. Вот это увлекающаяся, сука, личность.
По моему телу проходит адреналиновая дрожь, когда я осознаю, что пытаться воззвать к здравому рассудку этого наркомана бесполезно.
— Где эта тварь? — спрашивает он, шаря бегающим взглядом по комнате.
— О ком это ты?
— О своей жене. Ты валил бы отсюда нахуй.
— Нахуй — это к твоей маме?
— Охуел совсем? — дергается он, но пока не решается нападать. А я уже готов отбиваться. Мышцы натянуты, как струна, кровь грохочет в висках.
— О какой жене ты толкуешь? Обдолбился?
Он делает шаг вправо и заглядывает мне за плечо.
— О, так вот же моя дрянная сука. Спит, моя маленькая. Пока я ищу ее, она, блядь, тут с тобой развлекается? Я так понимаю, ты уже трахнул ее? Тогда свободен, дальше с сукой буду развлекаться я. Слушай, а тебя не тошнит от ее пуза? — он переводит на меня мутный взгляд с расширившимися зрачками. — Потому что меня тянет блевать каждый раз, когда смотрю на нее. Надо было заставить ее сделать аборт. Чужие ублюдки мне не нужны.
Чужие?
Ох-ре-неть!
Значит, я все же был прав, и этот ребенок — мой.
— Куда? — рычу, когда Баталов делает шаг в сторону дивана.
— Иди нахер! Я иду к жене!
— К какой, нахуй, жене?! — реву я.
— К своей, — ухмыляется он. — Ты же проебал сокровище, а я забрал себе. Правда, с довеском, но это ничего. Избавиться от прицепа я могу и после его рождения.
На этих словах я не выдерживаю и бросаюсь на мудака. Я ожидал от него меньшего сопротивления, но, похоже, и наркоманы умеют драться. Мы месим друг друга, толкаем на стены, катаемся по полу.
— Тронешь ее хоть пальцем, я тебя порву, — рычу я, седлая Баталова и начиная отвешивать ему пиздюли так щедро, как только могу.
В какой-то момент ему удается странно извернуться, и вот я уже на полу, а он пытается оседлать меня. Бью по почкам и, пока он скрюченный валится набок, я вскакиваю на ноги.
— Валил бы ты, мудила, — советую ему.
— Валить так валить, — тяжело дыша, соглашается он, а я вытираю кровь под носом.
Баталов, упершись рукой в пол, делает два глубоких вдоха, а потом встает на ноги. Я уже жду, что он свалит, но имбецил достает из-за пояса пистолет. Не успевает взвести курок, как я бросаюсь на него и выбиваю из его рук оружие. Баталов пытается дернуться, чтобы забрать ствол, но я отбрасываю его на кухню. Тогда он хватает со столешницы нож и, расставив руки, начинает “танцевать” с ним, покачиваясь из стороны в сторону.
— Так что, трахнул ее? — спрашивает он, слизывая с губ кровь, а потом выплевывая прямо на пол.
— Даже если и трахнул, не твое собачье дело.
Знаю, что провоцирую его. Понимаю, что такие игры с наркоманами опасны. Но по-другому пока не получается. Мой телефон остался на подлокотнике дивана, но к нему я Баталова не подпущу. Значит, надо, чтобы он снова бросился на меня. Его силы иссякают быстрее моих, так что я смогу его скрутить, связать, забрать Олю и увезти ее домой.
Баталов делает выпад, и мне приходится отпрыгнуть назад. Второй я уже не пропускаю. Перехватываю его руку за кисть
