Значит, я умерла - Хилари Дэвидсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Краска сбежала с его лица, и наглости сразу поубавилось.
– Куда она это послала?
– Вот на этот рандомный адрес. Или кажущийся рандомным. Твой?
Бен смотрел в экран, как будто не понимая.
– Ага. Я держу много таких адресов для информаторов.
– Но такое письмо ты не получал?
Он помотал головой:
– Я не так часто их проверяю. Но это сообщение для меня.
Икс, так она его назвала. Конечно, может, и «экс», но это не точно.
– О чем она здесь пишет? Что Каро хотела, чтобы ты сделал?
– Я не могу тебе это рассказать.
– Не можешь мне – расскажи полиции. – Надо же, я топлю за копов: сначала агитировала отца Тео поговорить с ними, теперь угрожаю напустить их на Бена… Но больше мне нечем было его припугнуть.
– Слушай, Дейрдре, мне хотелось бы рассказать тебе правду, – сказал Бен. – Но я не знаю, на чьей ты стороне.
– Я на стороне Каро, – сказала я. – На остальных мне плевать.
– Покажи то сообщение, которое она прислала тебе.
Тут уже я возмутилась:
– Что-что?
– Если она послала сообщение мне, значит, послала и тебе, – заявил Бен. – Я хочу его видеть.
Я неохотно достала телефон. Бен прочитал письмо молча, кивая самому себе.
– Значит, она рассказала тебе о Тео, – сказал он. – Это хорошо. А то ты мне не поверила бы.
– А что она говорила тебе?
Бен поднял бровь.
– Она никогда не говорила тебе о пытках, которым подвергал ее муж? О том дерьме, которое творилось у них в доме?
– Ты о чем?
– Например, о том, что она не имела права на приватность? Ее личные вещи кочевали из комнаты в комнату, в них постоянно кто-то рылся.
– Да, я кое-что слышала.
– Кэролайн боялась сказать тебе об этом, – продолжал Бен. – Боялась, что ты сочтешь ее сумасшедшей. Согласись, когда человек постоянно жалуется, что кто-то меняет местами его обувь в коробках, такого человека рано или поздно начинают подозревать в том, что он не в себе. А на самом деле это умысел.
– Умысел? – переспросила я. – Не поняла.
– Это психологическая война. Похоже на смерть от тысячи царапин. К такой тактике прибегала Штази, тайная полиция Восточной Германии. Они посылали своих агентов в квартиры диссидентов в их отсутствие. Агенты перекладывали там вещи с места на место с целью дезориентировать хозяев и в конечном счете отдалить их от родных и близких. Ведь когда тот, над кем регулярно проделывали такие штуки, начинал жаловаться близким, то те, разумеется, скоро принимались подозревать его в лунатизме, а то и паранойе.
– Погоди-ка, я что-то не поняла. То есть вещи просто перекладывали с места на место? И ничего не брали?
– Конечно, нет. Если из квартиры что-то пропало, то это законный повод обратиться в полицию. Например, если ты скажешь, что у тебя пропало кольцо, никто не сочтет тебя тронутой. А вот если ты будешь жаловаться, что кто-то бывает у тебя дома в твое отсутствие и перебирает украшения в твоей шкатулке… как, по-твоему, что о тебе подумают?
– Ну люди, наверное, решат, что я сама переложила их, а потом забыла. – В словах Бена была логика, хотя и жестокая.
– Я думаю, Каро стеснялась рассказывать людям, что с ней происходит, – продолжал Бен. – А у нее все время было такое ощущение, как будто земля уходит из-под ног.
– Каро встречалась с тобой в то утро, сразу перед смертью?
– Да. Она должна была мне кое-что занести.
– Карту памяти?
– Черт, а ты откуда знаешь?
– Когда я ходила в полицию, они показали мне список всего, во что была одета моя сестра и что у нее было с собой в момент смерти, – ответила я. – Карта памяти лежала во внутреннем кармане ее легинсов.
– Я должен был сам забрать ее у Кэролайн, – объяснил Бен. – Но Тео неожиданно вернулся в то утро и напугал ее до чертиков. Он подслушал, как она говорила со мной по телефону, – не знаю, что именно он успел услышать, но Кэролайн была в ужасе. Она не ждала его так рано, он должен был вернуться на следующий день. Она написала мне, что сама придет ко мне утром, хотя плохо себя чувствовала. У нее было сильное сердцебиение. Этот ублюдок убил ее.
– Ты уже шел к ней?
– Мы должны были встретиться в паре кварталов от ее дома. Кэролайн не хотела, чтобы ее свекор или свекровь знали. – Бен уставился в пространство, его подбородок стал жестким. – А Тео спутал ей все карты.
– А что на той карте, которую она должна была передать тебе?
– Улики, – сказал Бен.
Тут уже у меня сильно забилось сердце.
– Какие улики?
– Тео – преступник, – сказал Бен. – Вся семья Трэкстонов – преступный синдикат. Кэролайн хотела, чтобы я доказал это.
Глава 24
Дейрдре
Бен жадно смотрел на меня и ждал моей реакции. Я отпила воды. Спросила:
– Как, двойной бухгалтерией?
Вопрос оказался настолько неожиданным для Норткатта, что у него даже челюсть отвисла.
– Кэролайн рассказала об этом только мне и Джуд, так она говорила. Откуда ты узнала?
– Значит, Джуд тоже знает? – вопросом на вопрос ответила я, чтобы выиграть время. Мое сердце рухнуло на бетонный пол кафе, немного полежало там, трепыхаясь, потом, израненное, вернулось на свое место.
– Откуда ты узнала? – повторил Бен настойчиво.
– Каро давно прислала мне флешку с кучей фоток. А вчера вечером я обнаружила, что там есть еще и таблицы.
– Подстраховалась, наверное, – задумчиво пробормотал Бен.
– Я не понимаю, зачем Трэкстонам нужны два варианта отчетов.
– Чтобы отмывать деньги, – сказал Бен. – Эта семейка имеет давние связи с преступным миром, а история о том, как Теодор-старший выиграл свой первый пятизвездочный отель в карты, – туфта. Он уже был связан с бандитами, а им понадобилось новое подставное лицо, чтобы легально вкладывать деньги, добытые через разные преступные схемы.
– Ты это имел в виду вчера? Когда сказал, что моя сестра занималась незаконными делами?
Бен кивнул:
– Она все знала про Трэкстонов, но не уходила от них.
Мне хотелось защитить Каро. Она всегда была честным человеком, к тому же я знала, что она посвятила себя помощи людям. Джуд рассказала мне, как много денег сестра отдавала «Диотиме», а ведь это была не единственная благотворительная организация, в которой она состояла. И все же злость против моей воли сдавила мне горло, стоило подумать, что Каро знала все о криминальных делишках свекра. Мне вспомнился ее голос, когда я в панике позвонила ей, прочитав письмо матери, ее спокойное: «Не обращай внимания. Живи своей
