Альфа + Ромео (Повести и рассказы) - Яан Раннап

Девочка стоит по-прежнему, словно ждет чего-то. Да уж не ждет ли она от Вики какого-нибудь распоряжения? Такое Вики не понравилось бы. Тупая исполнительница приказов Вики не требуется. Ведь ей нужна подруга, с которой они были бы на равных и могли бы доверять друг другу.

О том, кому доверяешь, требуется, конечно, знать побольше.

— Послушай, а обратно в хомяка ты тоже можешь превратиться?

Девочка кивает.

— Как? Покажи!

Девочка прижимает подбородок к груди. Мягко приседает и делает кувырок назад.

Вики бросает быстрый взгляд через плечо. Джинсы и водолазка вернулись на кресло. По полу ковыляет хомячок.

Вики не убирает джинсы с кресла. Анника убрала бы. Анника даже сесть как следует не решается в своих драгоценных: боится, что они вытянутся на бедрах. Вики не такая дура. Но она раскрывает дверь шкафа и достает оттуда свое платье в горошек и кладет рядом с джинсами. Она видит, что Лийзи следит за ее действиями. Если хомячок захочет перекувырнуться, чтобы составить Вики компанию, пусть догадается, чего от нее ждут.

И хомячок догадывается. Когда она опять стоит в комнате, превратившись в девочку, на ней платье в горошек. Вики заливается смехом. И Лийзи смеется ей в ответ.

— Ой-ой, — икает Вики, — а если бы я назвала тебя Роози?

И они обе хихикают. Затем Вики берет с полки свой альбом и показывает подруге.

— Кто тебе больше нравится: Ринго Старр или Боб Дилан?

Самой Вики нравится Ринго. Из-за прически и вообще тоже.

— Кто тебе больше нравится: Клифф Ричард или Джонни Холлидей?

И снова их мнения совпадают. Обе предпочитают Клиффа.

Впервые за долгое время Вики счастлива. Она давно хотела, чтобы у нее была такая подруга, с которой можно было бы говорить обо всем. С Анникой Вики не могла. С Анникой нужно было все время держаться настороже. Анника могла двумя-тремя словами настолько высмеять, что потом Вики было стыдно за себя. Разве это прежнее страстное желание выманить мышку из норки не было на самом деле гнездящейся в душе тоской, стремлением найти задушевную подругу?

— А книжки тебе читать охота? Мне совсем больше не хочется, — признается Вики со смелостью, какой она давно не испытывала.

Лийзи тоже не хочется. Это совпадение почему-то кажется им обеим страшно забавным.

Перелистывая альбом, девочки слушают ансамбль «Апельсин». Вики нравится Иво Линна. Конечно, не тогда, когда он поет пронзительным голосом. Вики принципиально не нравится, когда поют таким голосом, потому что это нравится Рихо. Вики терпеть не может такого пения. От пронзительного голоса у Вики делается гусиная кожа. Как и от Рихо с его длинными, похожими на паучьи лапы пальцами. Пусть только попробует провести ими по щеке Вики, как он однажды сделал с Анникой. Тогда он увидит!

Хлопнула дверь. Мать пришла с работы; услыхав магнитофонную музыку, заглянула в комнату Вики. Лийзи хотела встать, но Вики удержала ее. Пусть скажет свое «здравствуйте» с места. В их доме не принято разводить церемонии. Уж Вики потом объяснит, кто такая Лийзи.

От этой мысли Вики опять усмехается. Она знает, что прежде всего интересует мать. Из какой семьи подружка, кто родители. Из семейства хомячков с белой манишкой. Ближайшие родственники неизвестны.

Но на сей раз мать интересуется все же чем-то другим. Дело в том, что возле универмага мать случайно встретилась с классной руководительницей Вики. Классная руководительница считает, что Вики стала менее прилежной. Осенью она была прилежнее. Огорченная этим разговором, мать теперь слегка щурится и спрашивает:

— Ты химию уже выучила? А задачи по математике у тебя уже сделаны?

При этом мать смотрит с осуждением на магнитофон, на вертящиеся бобины с пленкой.

Вывешивать расписание дома на стену — неосторожность, думает Вики. Не будь этого, можно было бы сказать, что завтра нет химии, нет математики.

— Немножко надо еще повторить, — говорит она про химию, останавливает магнитофон и берет учебник.

— Лийзи, ты будешь читать или я?

Мать тихонько прикрывает дверь, она не хочет мешать девочкам заниматься, к тому же у нее самой еще тысяча дел. Она спешит переодеться, чтобы затем заняться делами на кухне.

— «Раствор, в котором при данных условиях вещество больше не растворяется, называется насыщенным раствором», — читает Лийзи.

Вики запоминает это. Вики вовсе не тупица. Стоит ей захотеть, она запоминает даже такие вещи, смысла которых не понимает. Обычно Вики не успевает сделать все домашние задания просто потому, что у нее куда-то девается время. Последние тройки она получила из-за того, что Анника больше ей не подсказывает. Если бы Вики попросила, может, Анника и подсказала бы. Но Вики не попросила. Того, кто обозвал ее кривулей, Вики не попросит даже под угрозой смерти.

После химии они громко читают историю. Два абзаца читает Лийзи, затем книгу берет Вики. О том, чтобы так учить уроки, Вики тоже давно мечтала.

— Девочки, ужинать! — зовет мать из кухни. Дочь занимается, и доносящееся из комнаты дочери непрерывное журчание голосов радует мать. Она приготовила сладкое.

Лийзи колеблется:

— Не знаю, идти ли мне тоже, — и смотрит в сторону банки.

Но Вики не сомневается. Пусть этот день будет исключением. Ей никак не хочется расставаться с Лийзи. За столом она накладывает Лийзи на тарелку еды больше, чем себе.

— Набивай за щеки, — говорит Вики, и опять обе разражаются смехом. Только они понимают эту шутку. Ведь у хомяков принято набивать пищу за щеки — про запас.

Интересно, что сделала бы мать, если бы узнала, кто Лийзи на самом деле? Что-нибудь она наверняка сделала бы. Куда-нибудь сообщила бы или поспешила бы с кем-нибудь посоветоваться. Или даже написала бы в газету. А то и на радио. Мать иначе не может, ей требуется ясность. И тогда Вики лишится подруги. Нет, нельзя, чтобы мать узнала. Она не должна даже подозревать. Поэтому вскоре после еды Лийзи придется исчезнуть. Девчонка-семиклассница не может ведь оставаться в гостях до поздней ночи.

Вернувшись после ужина в комнату Вики, они еще раз посмотрели альбом с фотографиями популярных певцов и выбрали самого красивого, затем Вики сказала:

— Мне жаль... я опасаюсь... понимаешь... — И, не находя подходящего слова, Вики просто показывает в сторону стеклянной банки. Ведь не может она сказать, что у них нет свободной кровати, где могла бы спать Лийзи. Или что мать может написать на радио. Или в Академию наук.

Но говорить такое Лийзи и не требуется. Она догадывается и без слов. Похоже, будто ею руководит некий инстинкт.

— И я устала, — произносит она и без долгих разговоров, словно это полностью само собой разумеется, делает кувырок назад. Мгновение спустя она уже прячется в банку между клочьями ваты.