Сводный брат бесит - Инна Инфинити
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А о чем говорить-то? Ну поцеловались пару раз. Ну хорошо было. Я даже честно могу сказать, что он целуется лучше, чем Савелий. Ну да, я не против еще разок поцеловаться. А дальше что? А дальше ничего.
— Ты почему такая загруженная? — Аринка обнимает меня за плечи, когда мы направляемся в кабинет. — Случилось что-то? Громов?
Лучшая подруга на то и лучшая, что понимает все без слов.
— Мы целовались, — тихо говорю.
Арина резко останавливается.
— Что!? — восклицает.
— Да тише ты!
Ее и без того большие синие глаза вылезают из орбит.
— Короче, целовались, — шепчу, глядя на носки своих туфель.
— По-настоящему!?
— Угу…
— Когда? Как? Почему?
— Ну вот сейчас в машине, когда он привез меня в школу. И до этого один раз. Я не знаю, Арин…
Наверное, на моем лице изображается весь спектр страданий, которые я испытываю, раз подруга крепко меня обнимает.
— По-моему, он всегда к тебе не ровно дышал, — шепчет на ухо.
— Да ну брось, нет.
— Да. А ты его френдзонила.
От этого слова я дергаюсь, как от удара током. Звенит звонок, и мы спешим на урок. Но вместо того, чтобы слушать учителя, я все 40 минут прогоняю в голове слово «френдзона».
Да ну какая на фиг френдзона? Мы были друзьями. Настоящими. Я в Даниле видела исключительно друга. И он во мне тоже.
Сегодня у нас четыре урока. После последнего ребята ожидаемо предлагают завалиться в какое-нибудь кафе и отметить начало последнего учебного года. Но я не могу. Мне надо на работу.
— Маш, да ну что ты заладила с этой своей работой? — возмущается Арина.
— Тише ты! Никто не должен знать, что я работаю.
— Почему?
— Потому что если это дойдет до учителей, то они сообщат моей маме.
— Может, и хорошо бы, чтобы сообщили?
— Нет!
Подруга закатывает глаза, а я стараюсь незаметно ускользнуть из школы, пока меня не окликнул кто-нибудь из друзей.
В баре я переодеваюсь в униформу в виде колготок в сеточку, мини-шорт и белого топа, оголяющего пупок, беру в руки поднос и принимаюсь лавировать между столиками. Чем ближе к вечеру — тем больше клиентов, а еще моих переживаний по поводу того, что я должна написать Данилу.
Но неожиданно мне приходит в голову гениальная мысль: у меня нет его телефона! Тот номер, что у меня был до отъезда Данила в Швейцарию, давно утерян. Да и Громов наверняка его уже сменил. В течение месяца, что мы живем под одной крышей, я телефоном Данила не интересовалась. А раз мне некуда ему писать и звонить, то и спроса с меня нет. Да и вообще: почему я должна перед ним отчитываться? Не захотела и не позвонила.
Это меня немного приободряет, и я начинаю носиться между столиками так, будто в меня встроен моторчик. Но когда в 10 вечера я переодеваюсь в платье, втискиваю отекшие ноги в туфли на шпильках и достаю из сумки мобильник, чтобы вызвать такси, вижу там 24 пропущенных вызова с незнакомого номера.
Не надо быть экстрасенсом, чтобы догадаться, чей это телефон. Я решаю не перезванивать, но чем ближе я к особняку Громовых, тем сильнее мое сердечко предчувствует беду…
Глава 24
Когда я переступаю порог особняка Громовых, меня встречает гробовая тишина. За месяц, который я тут живу, заметила, что после десяти вечера этот дом будто вымирает. Прислуга уже уходит, а хозяев или нет, или они сидят по своим комнатам. Вообще, этот дом слишком большой для Сергея Юрьевича и Данила. Да даже после нашего с мамой появления пустота не заполнилась.
Я сбрасываю шпильки и, пошевелив уставшими пальцами, тихо ступаю по прохладному паркету. Закроюсь в своей комнате и не выйду до утра. Не будет же Данил вламываться ко мне силой, в конце концов.
На втором этаже я и вовсе иду на цыпочках. Из-под двери Данила не видно света. Хотелось бы думать, что уснул. Осторожно опускаю свою ручку, прохожу в комнату, также бесшумно закрываю дверь и поворачиваю замок. Включаю свет и облегченно выдыхаю.
— Явилась?
Голос Громова звучит, как пушечный выстрел. От неожиданности и испуга я вскрикиваю и подпрыгиваю, выпуская из рук сумку. Схватившись за сердце, поворачиваюсь. Данил сидит на моей кровати злой, как черт. Губы сомкнуты в нитку, на щеках багровые пятна. Даже глаза, кажется, потемнели.
— Что ты тут делаешь? — спрашиваю, отдышавшись.
— Тебя жду.
— Зачем? — изображаю удивление.
Громов поднимается с кровати и медленной вальяжной походкой направляется ко мне. Это выглядит настолько устрашающе, что я пячусь назад, пока не упираюсь в дверь. Данил подходит ко мне вплотную и нависает сверху, тяжело дыша. По-моему, я сейчас первый раз вижу его настолько злым.
— Ты издеваешься надо мной? — цедит, не размыкая зубов.
Сглатываю.
— Где ты была?
— С одноклассниками.
Прищуривает глаза, пытаясь понять вру я или нет.
— Я же говорила, что мы пойдем отмечать первое сентября. Мама мне разрешила!
— Я сказал тебе позвонить мне.
— Я хотела, но у меня нет твоего номера!
Данил опускает руки на дверь по бокам от моей головы. Я же судорожно облизываю пересохшие от страха губы.
— Я звонил тебе кучу раз, какого хрена ты не брала трубку?
— Ааа, так это был ты, — издаю нервный смешок. — Я не отвечаю на звонки с незнакомых номеров. Мало ли, вдруг это телефонные мошенники? Я им отвечу, они меня напугают, заболтают, деньги с карточки украдут… — снова нервно смеюсь, пока Данил багровеет на моих глазах. — Пока ты в Швейцарии жил, в России столько телефонных мошенников развелось…
— Я, по-твоему, похож на дурака? — резко обрывает меня на полуслове.
Замолкаю. Смотрю на него испуганно и не знаю,
