Новая Зона. Игра вслепую - Григорий Елисеев

Когда голова Барнса исчезла за бетонным краем колодца, Нестеров вытащил из нагрудного кармана потертую зипповскую зажигалку. Бензина в ней давно уже не было, а на правой стороне тускло поблескивала выпуклая красная звезда.

– Ну что, младший? – Роман вздохнул и щелкнул крышкой. – Я снова делаю эту глупость.

Глава 6

Ночные откровения

Дождь лил как из ведра. Серые громады брошенных жилых домов подпирали низкое темное небо, периодически рассекаемое яркими вспышками молний. По тротуарам текли реки грязной воды.

Иногда сквозь шум ветра Роман слышал далекий вой сирен и рокот винтов патрульных вертолетов. Периметр на ближайшие несколько часов превратился в неприступную крепость, и любая попытка проникнуть в Зону обречена на провал. Как и попытка выбраться из нее.

Нестеров бросил очередную гайку и, дав короткую отмашку, сдвинулся вперед на десять метров. С момента выхода из коллектора прошло около получаса. Роман надеялся преодолеть это расстояние минут за десять, но из-за начавшейся грозы аномалии, скрывающиеся в заросших густым бурьяном дворах, были практически незаметны, и отряду приходилось соблюдать предельную осторожность.

Нестеров обернулся и окинул взглядом группу. Ученые были сильно измотаны. По комбинезонам текли потоки воды. Лавров, чтобы было легче дышать, поднял забрало шлема, и теперь его лицо блестело от дождевых капель, а мокрые волосы слиплись.

– Скоро будем на месте! – крикнул Роман.

Словно ему в ответ грянул раскат грома. На ветру заскрипели деревья. Барнс кивнул и, сняв с головы берет, отжал его. Несмотря на то что камуфляжные куртки сталкеров были сделаны из водонепроницаемой ткани, а комбинезоны ученых и одежда бойцов корпоративной охраны покрыты слоем водоотталкивающих полимеров, все члены маленького отряда чувствовали себя промокшими до нитки. Нестеров бросил очередную гайку, и отряд направился к выходу со двора.

Пройдя между двумя «слепыми» стенами жилых домов, группа наконец выбралась на Ленинский проспект. В этом месте он пересекался с улицей Островитянова, которая проходила по подземному проезду под проспектом. Здания вокруг расступались, образуя как бы своеобразную площадь. На крыше одного из них виднелась громадная реклама Сбербанка. Несколько зеленых букв вывалились из слова и теперь грудой пластика лежали на тротуаре.

На проезжей части ржавели десятки брошенных автомобилей. Вдалеке тусклыми красными пятнами возвышались пожарные машины. Метрах в ста от них поперек дороги лежал длинный опрокинувшийся автобус. Напротив него в столб с широким рекламным щитом врезался грузовик, из кузова которого высыпались десятки коробок с бытовой техникой. Мокрый картон по большей части раскис, поэтому определить марку производителя оказалось невозможно.

– Все чисто, – сообщил Владимир, опуская бинокль.

Дельта кивнула и перекинула за спину снайперскую винтовку. Роман, удостоверившись в безопасности своей зоны обзора, махнул рукой, и члены маленького отряда, один за другим перебравшись через отбойник, двинулись между брошенными легковушками.

На середине дороги стоял армейский конвой. Два БТР-80 и один Т-95 навечно замерли под дождем, возвышаясь над остальными машинами. Люки были распахнуты настежь, кое-где лежали мумии в военной форме. Один из солдат погиб, наполовину высунувшись из башни танка. В руках он сжимал автомат Калашникова, из которого кто-то давно вынул обойму. Пустые глазницы смотрели из-под грязных линз противогаза.

Роман подошел к стоящему первым бронетранспортеру и провел ладонью по носу боевой машины. Затем посмотрел на труп в люке и, коротко склонив голову, что-то прошептал. Развернувшись, нагнал группу, уже почти добравшуюся до противоположной стороны проспекта.

Перебравшись на тротуар и обогнув опрокинутый ларек «Мороженое», отряд направился к большому жилому дому, стоящему рядом с поворотом на проспект Вернадского. Витрина магазина «Продукты 24» на его первом этаже была разбита вдребезги врезавшимся в нее легковым автомобилем. Внутри широкого помещения виднелись пустые прилавки и запыленные полки. На кафельном полу валялись разорванные упаковки и стреляные гильзы. Группа прошла мимо торчащего из пролома в прозрачном стекле багажника темно-синего «жигуля» и свернула во двор.

На пустой детской площадке на ветру поскрипывала ржавая карусель. По железному каркасу опрокинутых качелей барабанил дождь. Над площадкой с четырех сторон нависали громады панельных жилых домов. Темные окна казались впалыми глазницами. Висящие кое-где коробки кондиционеров протекли, и на стенах зданий виднелись длинные, на несколько этажей, коричневые разводы.

Роман указал Владимиру на лежащую на тротуаре спутниковую антенну. Широкая пластиковая тарелка от удара о землю переломилась пополам. Свистунов кивнул. Молодые люди свернули на дорожку, ведущую к дому, и, поднявшись по ступенькам, распахнули дверь в подъезд.

После этого Гольф, вскинув оружие, исчез внутри, а Роман, подперев дверь, взял на прицел выход со двора. Анна, приставив к плечу приклад «винтореза», принялась изучать в оптику окна и крыши соседних домов.

Порыв ветра подхватил с земли мокрые газетные листы и потащил их по асфальту. Один из них прилип к комбинезону Лаврова. Тот снял его и машинально поднес к глазам. Затем негромко рассмеялся.

– Что пишут? – поинтересовался Барнс, водящий из стороны в сторону дулом пистолета-пулемета.

– Да так. – Доктор отпустил бумажку, и та полетела дальше. – Анекдоты на последней странице.

Грэй хмыкнул. Дождь продолжал стучать по металлической крышке урны, стоящей рядом с деревянной скамейкой. Краска на ней давно облупилась, обнажая прогнившие доски. Время в пустом городе, казалось, застыло. Роман поежился и перехватил автомат поудобнее. Молодого человека не оставляло параноидальное чувство, будто за ними все время кто-то наблюдает. И стоит лишь вовремя повернуться за тенью, скользящей вне поля зрения, чтобы заметить невидимых соглядатаев. Нестеров выдохнул и попытался успокоить начавший убыстряться пульс. Сейчас всплеск адреналина будет лишь помехой.

Барнс в этот момент резко вздрогнул и, дернув затвор, направил дуло пистолета-пулемета на один из подъездов с другой стороны детской площадки. А затем растерянно моргнул и опустил оружие.

– Проклятье… – пробормотал он. – Я же видел…

– Видели, – кивнул Нестеров. – Какое-нибудь оптическое искажение, связанное с прохождением капель дождя через аномалию. Такое здесь бывает сплошь и рядом.

– А? – Грэй обернулся и моргнул, будто видел Романа впервые.

Затем вновь моргнул и, кивнув, присел на корточки за брошенным «Рэндж Ровером».

– Должно быть, у меня крыша едет, – тихо проговорил он, водя стволом из стороны в сторону. – Вспоминаю долбаную Припять. Проклятый мертвый город, где из каждого окна тебя норовит поджарить хренов психопат, поклоняющийся громадному сияющему булыжнику…

Договорить Барнс не успел. Откуда-то сверху раздались шаги, а затем из подъезда появился Свистунов.

– Все чисто, – кивнул Владимир. – Вернее, как чисто…

Он поморщился и, приподняв противогаз, сплюнул.

– На втором этаже на лестнице свежий труп, а на четвертом расстреляли группу ходоков. Кровищи – словно кто-то слона прирезал…

– Ладно, – Роман махнул рукой Барнсу, – нам все равно на пятый.

Сталкер пропустил вперед ученых и охранников. Дельта, отрицательно качнув головой, опустила оружие и скользнула следом за ними. Нестеров еще раз окинул взглядом двор и, зайдя внутрь, затворил за собой дверь.

В подъезде было тепло и сухо. Дождь барабанил по жестяному козырьку, и от этого звука почему-то становилось невероятно уютно. Грязный кафельный пол покрывал слой пожелтевшей от времени бумаги. Рекламные баннеры, газеты, счета и письма, вывалившиеся из раскуроченных почтовых ящиков, валялись вперемешку и негромко шелестели под ногами.

На первой полосе какого-то новостного издания был изображен министр иностранных дел, осуждающий ввод американских солдат в Иран. Нестеров покачал головой и грустно усмехнулся. Как до начала постепенного, медленного и неотвратимого расползания Зоны, так и после людей интересовало одно и то же.

Человечество столкнулось с потенциальной угрозой полного уничтожения, встретило абсолютно чуждое себе проявление Вселенной, с каждым годом отбирающее по сантиметру пригодной для жизни земли, и… продолжило внутреннюю грызню, как будто ничего не случилось.

Рене как-то сказал, будто считает, что Бог создал Зону с тем, чтобы наконец объединить всех людей перед лицом одного врага, которого они смогут победить лишь сплотившись. После этого он вздохнул и долго молчал, глядя на алеющий над лесом закат. А затем произнес: «Только вот я боюсь, что этот план потерпел сокрушительную неудачу…»

Отряд поднялся по ступенькам и, пройдя мимо неработающих лифтов, начал восхождение по лестнице. Владимир оказался прав. На втором этаже в небольшом тамбуре, куда выходили двери квартир, валялся труп. Ходок лежал, прислонившись спиной к стене, и закрывал руками чудовищную рану на животе. Часть его внутренностей вывалилась наружу, и их успели погрызть крысы.