За поворотом новый поворот - Анна Корнова

что я сошла с ума, но меня хотели убить, — Полина гладит щеку Романа, какая родная, какая красивая щека!

— Ты не запугивай себя, а завтра напиши заявление в полицию, что тебе угрожают, и своей Кристине сообщи, что написала.

— Но как я напишу, если она мне не угрожала.

Роман наклоняется и целует её. Полине хорошо, Полина любит и любима. Она проснулась счастливой.

ГЛАВА 20

Утро вечера мудренее — всё, что было вечером липким страхом, утром обернулось неприятным воспоминанием. Настроение было великолепным. Ночью Полина встречалась с Романом, пусть во сне, но ей было хорошо, а сейчас за окном светит солнце, вкусно пахнет свежемолотый кофе, мальчишки наперебой рассказывают о том, как Спартак играл на собачьей площадке с кане-корсо и огромный пёс не сумел догнать их маленького щенка, а завтра она создаст невероятной красоты торт, и его фотография появится в интернете.

По дороге к школе завибрировал телефон в сумке — звонила Влада:

— К которому часу тебе завтра фотографа присылать? Учти, это дело не пяти минут, надо свет выставить и прочие приблуды установить.

— Часов в шесть он сможет приехать? Я к шести планирую торт завершить. А сколько я ему должна буду заплатить?

— Нисколько. Я сама с ним всё решу. Как Галина Павловна?

— Сегодня выписывается. Ребят в школу отведу и за ней поеду.

— Быстро как стали на ноги ставить, привет ей передавай, — красивый голос Влады наполнял Полину радостью. — Сейчас с фотографом поговорю и тебе перезвоню.

Не успела Полина убрать айфон в сумку, как он снова зазвонил. Не глядя на экран, Полина поднесла аппарат к уху:

— Договорилась? Он сможет к шести подъехать?

Но услышала знакомую скороговорку:

— Полиночка, родная моя, как я рада, что с тобой всё хорошо. Я такой страшный сон про тебя три ночи подряд вижу.

— Крис, перезвони попозже, — Полина не хотела при детях обсуждать с Кристиной подробности происшедшего позавчера разговора с Денисом и нападения на Марину.

— Ты в школу ребят повела? Как они, мои отличники? — не унималась Кристина.

Мальчики встретили одноклассника Степаши и что-то с ним оживлённо обсуждали. Видя, что ребята не слышат её, Полина как можно спокойнее произнесла:

— Я вчера была в полиции, и у меня приняли заявление.

Пусть это ложь, но Роман сегодня ночью сказал, что так надо поступить, и Полина его послушала. Неважно, что ей он приснился, главное, это были слова Романа. Даже приснившемуся она ему доверяла.

— А что случилось? — участливо спросила Крис.

— Порча имущества. Порезаны фотографии в альбоме, причем, на них исключительно твои отпечатки пальцев. Паренёк какой-то с ножиком у моей сменщицы выяснял, где я, якобы ему ты сказала, что я должна работать. Да много ещё чего. В полиции с пониманием отнеслись. Будут тебя в розыск подавать.

— Ой, тоси-боси! Полиция будет искать, кто фоты порезал? — в голосе Крис прозвучали не знакомые Полине насмешливые нотки. — А узнать, кто под кустом в парке насрал, они не хотят? У них же дел-то других нет, если могут по испорченным фоткам, значит, могут и по розыску засранца расследование начать. И сменщица твоя придурошная ваще несёт не знамо чего. Я кому-то что-то сказала про тебя… Вам с ней полечиться надо.

— Я предупредила, а там как знаешь. И ещё учти, — Полина удивлялась себе, что её голос не дрожал, — Денис с тобой жизнь связывать не собирается. Так что напрасно надеешься.

— А это вообще не твоего ума дела. Упустила мужика — сиди, кусай локти. Ты ему пирожки пекла, какие в любой кафешке продаются, а я ему такие минеты делаю, что он на весь дом стонет. Он до меня и не догадывался, какой кайф бывает…

Полине стало так противно, что рука сама нажала отбой.

— Мам, ты чего? — Сеня вопросительно смотрел на побледневшую мать.

— Всё хорошо. Идемте быстрее, а то опоздаем.

— Так мы уже пришли.

Действительно, они стояли в школьном вестибюле. Но Полина даже не заметила, как они сюда вошли. Она о чём-то говорила с учительницей Степаши, но потом, как ни пыталась, не могла вспомнить о чём шла речь. Странно, она давно отделила свою жизнь от Дениса, но, вспоминая слова Кристины, она испытывала не поддающееся объяснению, граничащее с ревностью чувство отвращения к тому, что происходит между её бывшим мужем и Крис. «Какая грязь! Какая грязь!» — повторяла Полина, и, только заметив удивленный взгляд прохожего, поняла, что произносит это вслух.

Галина Павловна с нетерпением ждала дочь в холле больницы. Несмотря на перенесённую операцию, она была наполнена жаждой деятельности.

— Я должна буду этим летом обязательно в санаторий поехать. И ещё, Полин, подумай, где нам денег взять. Мне надо срочно у себя в квартире начинать ремонт.

— Мамуль, мы же совсем недавно тебе обои переклеили, двери поменяли.

— Недавно? Ты ещё с Денисом жила, когда мне квартиру ремонтировали. И мне те обои, что Денис зачем-то приволок, сразу не понравились. Слишком яркие, раздражающие. А со мной в палате лежала женщина-парапсихолог. Так, она объяснила, почему я себя плохо почувствовала. Наше здоровье напрямую связано с тем, насколько гармонична обстановка нашего жилья. Насколько созвучен интерьер с нашим внутренним «я».

— И чего же она сама не создала себе такое гармоничное жизненное пространство, что оказалась в больнице?

— Полина, в последнее время у тебя стал несносный характер. А на моё мнение ты просто плюешь. Все, что я ни скажу, ты принимаешь в штыки.

— Но, хотя у меня и несносный характер, мне придется думать, как найти деньги на ремонт, — Полина подумала, что не стоило бы это говорить матери, но остановиться уже не могла. — А это важнее и, заметь, труднее, чем тебе поддакивать.

Галина Павловна ничего не ответила дочери, и до самого дома они ехали молча. Зайдя в подъезд, мать снисходительно, как английская королева, кивнула (видимо, это означало «спасибо, что довезла») и молча вызвала лифт.

— Мам, я тебе паровые котлеты приготовила и протёртый суп на овощном бульоне, — начала