Время легенд - Норма Бейшир

— Профессия репортера — совать нос в чужие дела, — пояснил он. — Репортеры лезут куда надо и не надо и умудряются услышать или увидеть то, что совсем не предназначено для их глаз и ушей.

Джейми вспыхнула от восторга.

— Мне это подходит, папочка, — выпалила она.

Отец продолжал потешаться:

— Не сомневаюсь, принцесса.

Джейми давно поняла, что секрет работы «Уорлд вьюз» заключался в доработке каждого номера в понедельник ночью. В полночь макет уходил с компьютера в типографию в Филадельфии, и можно было облегченно вздохнуть, зная, что в пятницу свежие номера разойдутся по всей стране и в понедельник появятся в киосках. Напряжение нарастало с каждым днем, материалы собирали, перекраивали и втискивали в номер до четырех часов вечера, каждый понедельник на любого сотрудника можно было смело надевать смирительную рубашку. За шесть лет работы в еженедельнике Джейми насмотрелась на газетчиков, валившихся спать прямо под стол. «По понедельникам, — поучал ее в первый рабочий день заведующий редакцией Бен Роллинз, — не только что выйти из офиса, в окно выглянуть некогда». Так оно и было.

Джейми улыбнулась, вспомнив его слова. Не так уж много изменилось с тех пор. Ей по-прежнему казалось, что она проходит бесконечный тест на выживание, как будто кому-то понадобилось проверить, сколько она сможет продержаться в таком режиме. Но она не возражала — Джейми ничто так не привлекало, как непрестанное преодоление препятствий. В конце концов, говорила она себе, разве я не дочь своего отца?

Неожиданный поток отборных ругательств, сопровождаемых хлопаньем дверей в коридоре, прервал мысли Джейми. Громкая брань доносилась из дирекции, а это означало, что последний рассказ самого громкоголосого в редакции автора, Ганнибала Кроуфорда, опять целиком переписали. Джейми сдавленно хихикнула. «Паттерсон должен уволить Хильера, пока его кто-нибудь не пришибет», — решила она.

— Должно быть, Кроуфорда снова переписали. — Подняв голову, Джейми увидела стоявшую в дверях Холли Кристофер со знакомыми розовыми лентами телефонограмм в руке. Холли увидела спальный мешок в углу кабинета.

— Снова разобьете лагерь ночью?

— В понедельник мой дом здесь, — усмехнулась Джейми. — Я уже привыкла.

— Все было бы куда проще, будь у нас здесь компьютеры, — убежденно заявила Холли. — Нет, я определенно скажу об этом Хильеру, ведь в понедельник с ума можно сойти.

— Только будь осторожнее, — с улыбкой предупредила Джейми. — Последний, кто решился на это, был найден в канаве со снятым скальпом.

— Я серьезно! — возразила Холли.

— Я тоже, — наставительно продолжала Джейми. — Если тебе пришло в голову добиться аудиенции у Хильера, помни — за это придется платить. А если нечем — лучше и не надейся договориться с ним. На него работает один паренек по имени Вито. Едва ты заикнешься Хильеру о чем-нибудь таком, Вито нанесет тебе визит и прикрутит тебя за коленки к полу — болтами, которыми скрепляют рельсы.

Холли засмеялась:

— Ты его расписываешь, словно он людоед!

— Рядом с этим человеком людоед покажется матерью Терезой, — мрачно заметила Джейми.

— Ну… может, мне пойти заказать пиццу?

— Без всяких «может», — кивнула Джейми.

— Как и обычно?

— Не будем экспериментировать.

— Ладно, — Холли направилась к двери.

— И скажи им, чтобы не скупились на приправу! — крикнула ей вдогонку Джейми.

После ухода Холли Джейми взглянула на телефонограммы. Одна была от вашингтонского приятеля, Джейми решила перезвонить ему попозже. Другая — от Элис Харкорт.

Джейми гневно скомкала бумагу и точным движением отправила ее в корзину для бумаг.

Ресторан «Русская чайная» на западной Пятьдесят седьмой улице славился скорее своим великолепным убранством, чем кухней. Роскошная живопись на стенах, сияющие самовары и люстры, между которыми протянулись гирлянды мишуры и елочных шаров, и впрямь ошеломляли, хотя во время ленча посетителям было не до замечательного дизайна. В ресторане, вечно набитом всякими «шишками» из газетного мира и шоу-бизнеса, было лишь одно тихое местечко наверху, где можно было спокойно перекусить, — завсегдатаи называли его «Сибирью».

— У меня только час, — сразу объявила Джейми, на десять минут опоздав к ленчу, на который ее пригласила Андреа Марлер. — Мне нужно сдать интервью из французского посольства, — объяснила она извиняющимся тоном.

Андреа улыбалась.

— Знаешь, ты совсем не изменилась со времен «Браер Ридж», — сказала она. — Ты все делаешь на бегу, никогда не постоишь на месте.

— Ну, ты-то, положим, изменилась, и очень заметно, — ответила Джейми. В свои двадцать семь лет — как и в предыдущие шесть лет — Андреа оставалась самой знаменитой фотомоделью. Высокая — хотя и ниже Джейми — Андреа была ослепительной блондинкой с тонкой кожей, громадными глазами цвета морской волны и пышными, вьющимися волосами. — В «Браер Ридж» ты была гадким утенком с косичками, как крысиные хвосты.

— Но папочкины деньги помогли сотворить лебедя из толстой уродливой утки, — с улыбкой докончила Андреа. У обеих в памяти мелькнуло воспоминание об искреннем негодовании, которое вызвало у классных наставниц превращение пухленькой девочки в красотку с пышными формами. — Джейми, видишь ли какое дело… Я выхожу замуж.

Джейми расплылась в улыбке.

— А, биржевой маклер — и как его зовут? — И она помахала официанту.

— Ты прямо как мой отец! — накинулась на нее Андреа. — А зовут его, если ты не постыдилась забыть его имя, Том. Том О’Хэллорэн. — Она подождала, пока Джейми закажет аперитив.

Когда официант отошел, Джейми придвинулась к Андреа:

— Ну, и когда произойдет это событие?

— Четырнадцатого июля — в нашем имении в Саутгэмптоне. Раньше Том никак не может взять отпуска, чтобы мы могли провести настоящий медовый месяц, — объяснила Андреа. — Мы поедем во Францию, потом в Англию.

— А что подарить тебе на свадьбу? — И Джейми со злой усмешкой начала перечислять: — Тостер? Миксер? Имя лучшего адвоката?

— Мне нужна ты.

Брови Джейми поползли вверх от изумления.

— Я хочу, чтобы ты у меня была свидетельницей, — сказала Андреа, когда официант вернулся с заказом.

— Согласна, — без колебаний ответила Джейми, — с одним условием.

Андреа посмотрела на нее подозрительно:

— Каким?

— Что мне не придется надевать розовое платье! Терпеть не могу этот дурацкий розовый цвет!

— Ничего розового! — Андреа энергично затрясла головой.